Тина
Шрифт:
Та так же тихо рассказала все, что знала о ней:
– Пошла по стопам матери: стала любовницей крупного начальника. Не претендовала на то, чтобы он со старой женой развелся. Ездила с ним в командировки в качестве секретаря, в основном за границу. Сразу получила двухкомнатную квартиру. Нищету не разводила, копя на кооператив. Вырастила двоих прекрасных детей. Говорила, что была очень счастлива с ним. Ее мужчина был удивительно чутким человеком. Такие редко встречаются, один на миллион. Утверждала, что в качестве любовницы получала больше тепла и внимания, чем любая из нас, замужних. Он всегда был нежен, ласков, заботлив. Рассказывала, что много лет подряд, не считая командировок, у нее два раза в неделю был праздник, а будней не знала. Дети отлично пристроены, их до сих пор «ведут» по жизни.
– А я-то все терялась в догадках: как они сумели так быстро подняться на такую высоту? И перестройка
– Не знаю, почему Вероника вдруг раскрылась передо мной? Наверное, потому что этот мужчина уже умер, – предположила Инна.
Тихий голос Ани донес до Лены:
– Валя Науменко? Она через год после окончания университета вышла замуж. Я сама была свидетелем их романтичной истории. Муж у нее летчик. Без неба свою жизнь не представлял. Встречала я подобных деревенских ребят. Такие любят раз и на всю жизнь. Уехала Валя с ним в какой-то маленький городишко на Дальнем Востоке. На прощание я спросила: «Не боишься раскаяться в своем выборе?» И она мне поведала, что много кавалеров крутилось около нее, но все они были или «материально озабоченные», или богатенькие, ленивые даже в проявлениях внимания – хлысты. Только о себе болели их тощие душонки. «Мой муж любит меня какой-то первозданной еще от Адама и Евы любовью. В нем столько нежности и ласки. Он из какой-то другой жизни. Что я видела и слышала раньше в своей семье? Деньги, борьбу за власть, встречи с нужными людьми, шмотки. Родители погрязли в этой борьбе за достойное с их точки зрение существование. А я мечтала, чтобы меня любили, и я любила. На край света за мужем пойду».
Помню, я очень была удивлена, что девочка, выросшая в условиях достатка и внимания близких, так нуждалась в настоящей любви, и так глубоко понимала ее ценность.
– Вот завтра, на общем сборе однокурсников и выяснится, какое счастье у нее получилось, – неопределенно пожала плечами Инна.
«Подвергает сомнению любое доброе дело, любые самые прекрасные отношения. В ней появилась совсем не свойственная в прежние времена болезненная недоверчивость?» – подумала о подруге Лена.
…«Кира себя хвалить не позволяет, чтобы кого-нибудь не задеть, не ущемить ненароком. Щадит неудачниц. Беспокоится, не будет ли она рядом с нами выглядеть обидно счастливой. Боится, не станут ли наши души корчиться от боли и зависти? Скромна, тактична. Риск сводит к минимуму: все больше рассказывает о хорошем в других семьях, о тех, кто далеко и счастье которых не так цепляет. Несчастливому человеку тонко посочувствует, воздаст его горестям должное… Она умеет. Спокойная непринужденность ее речи успокаивает. Конечно, в сострадание удачливых и счастливых не очень-то верится, оно всегда сомнительно. Хотя есть же такие, что сочувствуют и поломанному цветку, как например наша Тина. Но не у каждого сердца жалости бездонная яма. Нет, все-таки Кира хоть и своеобразная, но хорошая, – про себя рассуждает Инна. – А Марго?..»
Аня рассказывает.
– …Моя подруга под впечатлением от пушкинского письма Татьяны, написала признание молодому человеку, который ей нравился. А он стал хвалиться им перед всеми знакомыми девчатами и ребятами. Носил этот листок с собой до тех пор, пока до дыр не истер. Подруга стала случайным свидетелем демонстрации своих чувств… Возненавидела его. И была права.
И потом, будучи женатым, он предлагал ей: «Измени хоть раз, а то в старости нечего вспомнить будет».
А она ответила:
«Не понимаю я тебя. Разве может принести радость память о падении, о подлости, которую ты совершаешь по отношении к своей жене? Какие вы с женой разные! Я сочувствую ей».
«А я тебе», – нагло заявил он.
«И что я должна была подумать? Он натравливает меня на мужа, ссорит? А я не поведусь», – решила моя подруга.
Пакостливый мужик. Горбатого могила исправит».
«И на самом деле может оболгать и рассорить. Не раз встречала подобных гадов. Откажешь такому, а он в отместку… Если бы информация всегда доходила до людей в правдивом, достойном освещении…» – Сказано было Жанной резким раздражительным тоном.
– …И почему мужчины в женщине только красоту замечают? Коллега рассказывал: «Глаза изумрудные, руки удивительные, с прекрасной формой ногтей, какую я люблю. И ноги соответственно… Этого было достаточно, чтобы я влюбился и женился». Мне бы хотелось, чтобы любимый мужчина ценил во мне ум, характер, домовитость – качества, которые всегда со мной. А если я подурнею, то уже не буду нужна?
– …В обед сильный дождь прошел. И вот иду я с работы привычным маршрутом в своем любимом белом брючном костюме, лужи старательно обхожу. А у самого перехода, ведущего к остановке моего автобуса, есть неудобный отрезок дороги: низина, газон почти у самой зебры и грязная, скользкая узенькая пешеходная дорожка метра три длиной. Ну думаю, пережду поток машин, и пока светофор не позволит остальному транспорту двигаться, я успею проскочить неприятное место и спрятаться от брызг, летящих из-под колес, в недосягаемой глубине продуваемого всеми ветрами пластикового павильона остановки. Оглянулась, сзади меня только одна машина. Бегу трусцой. Остается два шага. На табло еще пять секунд. Слышу, срывается машина… и понимаю, что сейчас она окатит меня с ног до головы. Водитель мог бы не задеть колесами лужи, – две полосы проезжей части дороги были пусты, – но он, вильнув рулем, проехал у самого бордюра, где лужа наиболее глубокая, «изобразив, в воздухе высокий и широкий веер черной воды, оставив кривой грязный след на асфальте... и меня на остановке в костюме клоуна: наполовину черном, наполовину белом в крапинку. Но этого молодому человеку показалось мало, ему надо было наиболее полно насладиться результатом своей пакости и моей растерянностью. Он притормозил в трех шагах от меня, высунул в окно кабины счастливейшую физиономию, помахал мне рукой и, очень довольный собой, поехал дальше. Мужичонка такой неказистый: маленький, тощий, страшненький… Богом обиженный?
– Вымывай из своей памяти негатив, храни только позитив, – посоветовала Жанна Инне.
– Если бы это можно было делать по заказу, легче решались бы многие проблемы, – вздохнула Инна.
– …В больнице это было. Лежала я на сохранении. Сельские непривычные нагрузки… Состояние выкидыша… Была среди нас в палате странная особа. Чуть что – орать на всю больницу. Появился под окнами ее благоверный. И на него понесла! Хоть уши затыкай. Как только ни обзывала!.. Захлебывалась от удовольствия, что при всех костерит. Когда ее муж ушел, я спросила, сколько лет они женаты. Потом предложила предсказать ей судьбу. Она с интересом согласилась. И я сказала: «Если будешь продолжать неуважительно относиться к мужу, он на самом деле станет импотентом. Калекой его сделаешь. Возненавидит он тебя. Это называется «ни себе, ни людям». А может, случиться так, что только на тебя он не будет реагировать. Тогда найдется другая, опытная и умная. И поймет он, что есть на свете женщины более добрые и ласковые. Сначала бегать налево начнет, потом совсем тебя оставит. Тебе это надо? Вам только по двадцать. Вся жизнь впереди. И о ребенке подумай». Притихла.
– Надолго ли?
– Думаю, осознала.
– …Ой, да все мы из одного теста слеплены – и мужчины и женщины – и у каждого из нас в течение жизни бывало несколько периодов влюбленности. У одних они наступали через три года, у других через пять лет, а у некоторых, как у меня, например, этот интервал составлял десять лет. Так видно природой устроено, может даже по необходимости, для поднятия стимула рождаемости. И нечего мужчинам хвалиться своим охотничьим инстинктом и будто бы только им присущим стремлением к разнообразию.
Но наличие этих периодов совсем не означает, что надо бросать одну семью и бегом заводить другую. Влюбленности проходят, а семья остается. Я, например, всегда умела обращать их на пользу себе и своей семье. У меня, когда я тайно симпатизировала кому-то другому, появлялось желание больше нравиться своему мужу. Я становилась энергичней, привлекательней, веселей. Чувство влюбленности возникало не по моей воле, спонтанно, но я не позволяла ему выходить из берегов, направляла его, корректировала…. – Это Жанна тихонько шептала Ане свои секреты «бытия». – А может, биология тут не причем? Все мы не идеальны, вот и ищем в ком-то другом то, чего не хватает в любимом человеке. Естественно, что найдя схожего, симпатизируем ему, может быть, даже немного влюбляемся, но любовь тут не причем. И мчаться сломя голову на диван к этому человеку по первому его зову или разбивать его и свою семью, считаю великой глупостью.
Я, лично, в таких случаях воображаю, что, обожая кого-то, читаю интересный роман, где я главная героиня и не более того. Я страдаю, переживаю, мучаюсь, но никогда не действую. Иногда довольно долго болею этой странной болезнью, но побеждаю ее. Это безобидно и полезно.
– А главное – детей от этого не бывает. – Вездесущая Инна и тут сумела услышать и вставить свое словцо. – После нескольких неудачных браков я презираю мужчин в основной их массе. Все зло от их похоти, распущенности и лени: проституция, педофилия, наркотики, алкоголь, несчастные судьбы наивных девушек, слезы брошенных детей. Если бы у меня была дочь или внучка, я бы ей сказала: «Не верь мужчинам, завлекай их, издевайся над ними и, не подпуская к себе, бросай», – энергично откликнулась она на «секретные» слова Жанны.