Тина
Шрифт:
Господи, и откуда появляются глупые и слабые мужчины? Ни тебе пить прекратить, ни тебе курить бросить, ни семью содержать... Мужчины часто требуют от женщин то, чего сами не могут сделать. А перед операцией слюни до полу распускают, мол, не думал, что и меня это может коснуться. Знал бы, не курил... Нет у них чувства ответственности даже за самих себя. Жену или мамочку подавай им в няньки. Если бы еще слушались… Какая рука вычерпывает их из семейных ручейков и отправляет в общий поток никчемных?
Вот с чего Киря ныл? Никто его не предавал, как многих моих подруг, нервы не мотал, не издевался. Жена с ним нянчилась как с дитем малым. Осталось соску ему в рот
Инна на мгновение задумалась. Ее глаза, будто дымкой подернулись. «Может, что светлое вспомнила? – подумала Жанна. – Вряд ли, сейчас опять за Кирилла возьмется».
– Кирка – актер. Собственная жизнь его – ничто, пустота, грязь, а ему хотелось производить впечатление. Гляжу иной раз и думаю: это у него истерика или заранее подготовленный спектакль? И прихожу к выводу, что ему нужна любовь публики, вот он и куражится. Просто поражает его лживость, узость интересов. Не понимает, как он жалок в своем глупом, мизерном тщеславии – развенчанный, оплеванный, презираемый.
Кир дружит с алкашами, потому что они хвалят его. Это западня, на которую его ловят все кому не лень, все, кто хочет из него что-нибудь вытянуть. Он же всех встречает с широкой провинциальной щедростью! Налакается и с удовольствием осыпает собутыльников насмешками. А те его лупят. И чем он лучше них? Я ругаю его, а он отвечает: «Меня жизнь еще не окончательно переехала». Это он так подтрунивает над собой? Фигляр чертов! Видно, рожден все свои дни провести за кулисами театра жизни. От него рехнуться можно. А что, поесть, поспать, напиться – только и забот! Житуха! А Тине радости от него полные… штаны. Зачем ему еще кто-то кроме Тины? Только она выносит его фокусы. И я понимала, что они будут вместе, пока необходимость в ней не отпадет.
Прости, Жанна, нервов у меня на этого ирода не хватает. Не терплю проявлений мужской слабости. В конце концов его поведение просто не умно… По глазам вижу, думаешь, будто перегибаю, говоря слишком нелицеприятные слова о Кирилле, считаешь, что мне должно быть самой неловко от такой откровенности? Ты не права, Жанночка, я называю вещи своими именами. Это ему должно быть стыдно. Иногда, ожесточившись, я думаю, что Всевышний прав, не давая таким людям детей. Хотя, конечно, скажу я тебе, момент этот весьма деликатный… Наверное, ребенок в данном случае не спас бы положение.
Иной раз мне казалось, что со своей стороны я готова была сделать для них всё от меня зависящее, чтобы прекратить этот их кошмар…
«Каждое новое время воспринимает прошлое по-своему, и каждый отдельный человек по-своему интерпретирует события давно минувших дней. Трудно докапываться до истины, когда она прикрыта напластованиями стольких лет, – задумчиво даже как-то отрешенно размышляет Жанна, не отводя от очередного альбома отсутствующего взгляда.
А голос Инны опять, будто издалека доносит ей горькие слова.
– …Как-то спросила Кирку напрямик: «Зачем порочишь русскую нацию, вступая в бескомпромиссный поединок с водкой, а потом еще и льешь пьяные слезы? Проанализируй свое поведение. Какой ты после этого мужчина?» Жестко напустилась на него.
А ему все как шло, так и ехало! Ответил все в том же ерническом духе:
«Зачем мне затевать долгий пустой спор внутри себя? Мне давно все ясно. Хотел быть свободным от всех, пытался оторваться от осточертевших забот. Не сумел я жизнь повернуть
А я ему сказала:
«Ты Тину мучаешь».
На что он раздраженно бросил:
«Я не заставляю ее колготиться».
С силой подчеркнул голосом «не» и в какой-то бессильной злобе сплюнул себе под ноги. И взгляд его при этом сразу стал колючим-колючим.
«Так не принимай ее помощь! Живи и мучайся один», – возмутилась я.
Он так и не понял, что не всем – как Тине – дано быть способным положить жизнь ради любимого человека. Жаль, что иногда впустую… А этот подонок не только не ставит жену на одну доску вровень с собой, он еще и весьма скептически относится к ней, опускает ее ниже всех возможностей!.. Я бы давно потребовала бы от него сделать выбор: я или дружки.
– Требовать легко. А если это уже болезнь?
– Я в общих чертах помню тот наш разговор. Да, очень содержательная у нас с ним тогда вышла беседа! Я даже несколько растерялась. А Киркина память – болото, в нем мгновенно тонет и плохое, и хорошее.
Представляешь, Жанна, Кир не раз ухитрялся пропивать все до штанов, а Тина продолжала покорно тянуть колымагу своей судьбы. Сколько раз спасала свой никчемный брак и буйную головушку своего непутевого муженька! Она, видите ли, в ответе за него! Он ее ребенок? Мне с некоторых пор стало казаться, что она, наконец, научилась закрывать глаза на его упрямство. А он, оправдываясь передо мной, утверждал, будто бы что-то внутри не дает ему покоя, что в нем идет беспрерывная борьба с самим собой. Так что же, из-за этого его мифического беспокойства надо жизнь другому человеку ломать? Да и врет он, себе же самому противоречит.
«Сильному не нужны оправдания, а слабому они не помогут. Дать бы Кирке хорошего пенделя, – ах, какая невозместимая потеря! – расколошматить бы его разлюбезных дружков, и наступил бы порядок во всех душах разом!» – говорила я Тине. Но она молча игнорировала мое мнение. Видно, глубоко в душе запрятала-затаила Тина свои романтичные грезы об уме, о мужественности и порядочности любимого человека. В ее словах, исполненных доверия и нежности к Кириллу, все чаще сквозила грусть. Но она не поддавалась унынию. Можно ли назвать ее чувства к Кириллу любовью? Мне кажется, ей просто надо было ощущать себя необходимой кому-то. Ее собственная жизнь – не слишком ли дорогая цена этой нужности?..
Не умеем мы ценить обыденность, сиюминутные бытовые счастливые моменты, не научены целомудренно и бережно любить ближних, семью – все то, что составляет нашу жизнь, наше счастье. Странные бывают люди. Вот ведь говорят же, что можно больше страшиться бессонницы, чем ножа преступника; для одного искушение темнотой неодолимо, а другому с моста, с десятиметровой высоты сигануть в мелкую речку – удовольствие. Тинка как-то даже заявила мне, мол, не контролируй мою жизнь! Ты твердо решила нас разлучить, специально задалась целью разрушить мою семью? Я, конечно, взбесилась. А как я еще могла реагировать? «В конце концов, – говорю, – это нужно тебе или мне? Для кого я стараюсь! Я что ли с подонком маюсь?» Вот и делай людям добро!