Типичные будни принцессы
Шрифт:
После ночевки на земле, которую от меня отделял только непромокаемый плащ, что не придавало ей мягкости, я первое время кряхтела, как дряхлая старушка, при каждом шаге. Ну ничего, это пара первых ночевок будут такими трудными, потом снова пообвыкнусь. Скривившись, я потерла стрельнувшую поясницу — обещания привыкнуть боль в ней не умаляли нисколько.
Я шла не по обочине широкой дороги, а параллельно ей под прохладной сенью деревьев, заодно и ранними ягодами позавтракала, кислыми до того, что скулы сводило и слезы на глаза наворачивались. Хотя, мне и не таким приходилось питаться.
—
— На всем белом свете, — серьезно кивнула я.
— Ути, бедненькая… А денежки есть? — заросший волосами и грязью человек (?) появился из-за дерева, и, о боги, спасите, в его руке был обломок меча — рукоять и кусок клинка.
— Хотите пожертвовать бедной сиротке? — усмехнувшись, я скрестила руки на груди.
— Не, я есть хочу, — я скептически оглядела весьма упитанное коротконогое тело.
— А я коня хочу, и что? — кажется, местный аналог лешего удивился моему дерзкому высказыванию и вообще отсутствию трепета пред его шерстью возрастом и грозным орудием.
— Хоти. А денежки гони, — дрожащая, явно с похмелья, рука протянулась ко мне ладонью вверх.
— Последнее у сироты отнял! — со слезами в голосе упрекнула я, доставая из кармана морок двух серебряных и трех медных монеток.
— Иди-иди, сирота! — прикрикнул на меня мужчина (?), жадно пересчитывая “отобранное” богатство.
Фыркнув, я вышла на дорогу. Пусть только попробует сунуться в трактир или таверну — при прикосновении других рук монетки истают дымком.
Зато, выйдя из леса, я увидела слева и впереди небольшую деревеньку с претензией на захудалость. Как обычно, я сразу направилась в таверну с дежурным вопросом.
— Не нужно нам тут отродье темных богов! — грубо ответили мне.
Та-ак, надо делать ноги, а то еще вздумают на костер посадить или на колу сжечь… Хм, кажется, я что-то путаю, ну да ладно, все равно, приятного мало.
Приближаясь к околице, я заметила необъезженного жеребчика, которого пытались поймать в петлю трое мужиков. Боги, какой красивый! Белоснежный, а грива и хвост чернее ночи, красные глазищи с вертикальным зрачком, клыки изогнутые, торчащие из пасти даже в закрытом состоянии, тонкие сильные ноги, подтянутое брюхо… Загляденье!
— Люди добрые! — крикнула я, облокотившись на плетень. — Продается красавец?
— Да на живодерню отправим, приблуду мракову! — зло ответил мне один из крестьян, в очередной раз промахнувшийся веревочной петлей.
— И сколько вам там за него дадут? — я уже улыбалась, чуя очередную дармовую и очень полезную находку.
— Да от силы три золотых, и то, если повезет, — один из мужчин, что, видимо, поумнее, приблизился и чуть прищурился.
— Вот смотрите, — я заправила прядь, выбившуюся из косы, за ухо, — у меня есть десять золотых, — крестьянин кивнул, — я сейчас иду к кожнику, покупаю недорогое седло, — еще один кивок, — а остальное отдаю вам и вы делите поровну. Идет? — я протянула ладонь.
— Идет! — ударили по рукам.
Лавку кожевенных дел мастера я видела напротив таверны, так что бегом отправилась туда. Седло вышло мне в два золотых и три серебряника, еще золотой — уздечка с поводьями. На семь серебряных я купила сырой говядины,
— А вот и я! — запыхавшись, я принеслась обратно к загону, который явно был посторен для скота, но использовался для удержания хищной лошадки. — Это вам.
Шесть золотых тут же разделили, мне ехидно пожелали удачи.
— Ну, привет, зайка, — я вошла в загон, бросив сумку у входа, конь настороженно застыл посреди овальной площадки, тяжело дыша, — не бойся, я хорошая, иди ко мне. — видимо, подействовала спокойная ласковая интонация — робко и осторожно коняшка стал приближаться, мелко переступая темными крупными копытами. — Какой же ты красавец, зайка мой, умница такой… — я аккуратно, плавно протянула руку ладонью вверх, давая ее обнюхать. Шершавый раздвоенный язык прошелся от пальцев до запястья, заставив хихикнуть от приятной щекотки. — Мясом пахнет, да? Ну-ка, подойди поближе. — всхрапнув, жеребец попятился, приседая на задние ноги, стоило только мне поднять руки с уздечкой. — Ну, зайка, я не сделаю больно. — Подойдя поближе к забавно прижавшему уши коню, я мягко разжала ему зубы и аккуратно вставила удило в пасть, не зацепив клыки. — Зай, ты высокий, — словно поняв намек, он опустил голову, и я смогла спокойно закрепить все ремешки. — Умница! — я от души чмокнула красавчика в лоб. — Пойдем, ну же.
И мы пошли. Я держала его под уздцы, а Зайка мерно и неторопливо переставлял ноги, покачивая головой в такт шагам. Попались навстречу двое из трех “укротителей”, едва не уронившие в дорожную пыль челюсти. А я все улыбалась — такой конь всего за шесть золотых! Мне слишком везет.
Отойдя на приличное расстояние от деревни, я решила пообедать на полянке, заодно и оседлать ретивого.
— Только учти, — я с умилением смотрела, как конь доедает говядину, — я не всегда смогу покупать тебе мясо, ты уже большой и должен охотиться сам.
Мелькнула мысль, что можно было бы оставить немного мяса ему на ужин, но она разбилась о логику — жарища неимоверная, испортилось бы.
Я мирно жевала свои сухари, сидя в тени дерева, а Зайка гонялся за бабочками. Удивительный. Есть три магические породы лошадей, но он не похож ни на одну из них. Наверное, родился в месте с высоким магическим фоном, единственный в своем роде. Тем временем мою лошадку заинтересовало, что же это у меня такое хрустящее. Обнюхав протянутый сухарь, жеребец с отвращением фыркнул и вернулся к своим бабочкам. Усмехнувшись, я сгрызла сухарь и поднялась.
— Зайка-а, иди ко мне, — он застыл в причудливой позе, недоверчиво оглянулся, дожевывая бабочку.
Я с седлом стала подкрадываться к нему, а коняшка стал так же медленно отходить. Потом мы бегали кругами, потом Зайка уворачивался от летающего за ним седла. Потом я устала, бросила седло и потник, подхватила сумку и демонстративно пошла в сторону дороги. Вслед мне донеслось удивленное фырканье — видимо, он считал это игрой. У меня едва слезы не навернулись на глаза от собственного бессердечия, когда обиженно-зовущее ржание сменилось топотом копыт. Между лопаток мягко ткнулось что-то. Подчеркнуто нехотя обернувшись, я увидела стоящего на коленях и низко склонившего голову Зайку.