Тише!
Шрифт:
Затем руки Эвана обвились вокруг него, и все жалобы утихли. Ашер резко втянул в себя воздух. Он откинулся назад, наслаждаясь близостью Эвана. Он чувствовал каждый изгиб и угол, каждый мускул его тела. Кожа соприкасалась с кожей. Это исцеляло и ранило одновременно. «А как же твои слова о том, что надо “жить сегодняшним днём”?» — хотел спросить он, но это бы всё испортило.
Руки Эвана гладили его живот, поднимаясь выше — к рёбрам, груди... Проводя по линиям его тела в такой «эвановской» медленной и осторожной манере. Губы Эвана так маняще коснулись
Эван запустил пальцы ему в волосы. Ашер закрыл глаза и полностью отдался прикосновениям и звукам. Вода. Дыхание. Жар. Покрывая поцелуями его шею, Эван зубами коснулся пульсирующей артерии, а затем провёл языком по впадине между ключицами, слизывая задержавшуюся там воду. Ашер судорожно вздохнул. Эван поморщился, и он понял, что его ногти впились в плечи Эвана. Он ослабил хватку и сконфуженно провёл пальцами по оставшимся следам на коже. Эван улыбнулся, не отрывая губ от тела Ашера.
— Тебе нужно расслабиться.
Ашер глубоко вздохнул. Как тут можно расслабиться, когда Эван медленно гладит его, опускаясь всё ниже — к животу, бокам, бёдрам. А когда Эван коснулся его, всё, что Ашер мог сделать, это прижаться к нему. Он изогнулся дугой, но ему хотелось опять вжаться в стену и спрятаться. Он хотел прижать Эвана к себе ещё сильнее. Хотел оттолкнуть его, чтобы он смог дышать. Сквозь его тело прошла жгучая боль. Он не мог думать. Не мог говорить, только тихо умолять Эвана не останавливаться. На этот раз он даже не пытался подавить дрожь. Эван что-то ободряюще шептал ему, и этот шёпот щекотал ему ухо. Он вздрогнул, его губы распахнулись, и Эван зажал ему рот, чтобы подавить стон, вырывающийся у него из горла.
Он чуть не расплавился и не стёк вместе с водой в водосток. По его нервным окончаниям пошли искры, вызвав дрожь. Он не стал подавлять её, потому что в ином случае ноги едва ли смогли бы удержать его.
Губы Эвана коснулись его губ.
— Вот видишь? Так намного лучше.
Ашер не смог подобрать слов. Ничего связного, по крайней мере. Эван отстранился, и Ашер со стоном неохотно отпустил его. Он покачнулся, но устоял. Вода казалась едва тёплой. После нескольких попыток ему удалось повернуть кран и неуклюже выбраться из душа.
Эван принёс полотенца. Одним он бегло вытерся и обернул его вокруг талии. Затем он развернул второе полотенце и повернулся к Ашеру. Шагнув к полотенцу, Ашер почувствовал себя глупым маленьким мальчиком, но затем Эван отодвинул его мокрые волосы и поцеловал в лоб.
Они вернулись в спальню, заперев за собой дверь. Эван схватил его и придерживал до тех пор, пока он не упёрся ногами в матрас и не опустился на него. Эван забрал полотенце с плеч Ашера и стал вытирать его волосы. Хоть у него и не особо хорошо получалось их высушить, это было здорово.
А потом они укрылись двумя одеялами, которые всё равно были не такими тёплыми, как Эван. Ашер уткнулся носом в шею Эвана, вдыхая запах воды и ещё чего-то, что он никак не мог определить. Свежий воздух. Океан. Надежда. У надежды есть запах? Если да, то она пахла, как Эван.
— А теперь постарайся уснуть, — слыша этот тихий голос, переходящий в шёпот, он не хотел спать. Что если он заснёт, а когда проснётся, поймёт, что всё это было лишь сном. Но в этой комнате, пропитанной уютом и далёкой от всего в его жизни, научившей его ненавидеть, было сложно бороться со сном.
— Я так не хочу всё испортить, — прошептал он.
Эван поцеловал его в бровь, и Ашер почувствовал, что губы Эвана изогнулись в улыбке.
— Всё хорошо. Живи сегодняшним днём.
Он вздохнул. Это было то, что нужно.
Суббота, 1 ноября
Ашер смутно помнил, что ему снилась Марисса. Точнее не только Марисса, ещё его мама и Вивиан. Вивиан была такой, какой он помнил её с начальной школы. Они вчетвером прогуливались по пляжу, и, пока он боролся с Вивиан в песке, Марисса и мама сидели на полотенце и разговаривали.
Воспроизводя в памяти этот эпизод, Ашер вспомнил, что мама пыталась утешить Мариссу.
— Всё будет хорошо. Не волнуйся, пока не придут результаты тестов.
Тогда Ашер сморщил нос и подумал: «Почему она волнуется по поводу тестов? Она разве где-то учится?» — а потом Вивиан засунула горсть песка ему в плавки.
И только когда они немного повзрослели, Марисса усадила их за кухонный стол и всё объяснила. Спокойно и рассудительно, как будто сказанное было каким-то пустяком.
А тогда на пляже он в слезах бегал туда-сюда, пытаясь вытряхнуть песок из плавок. Марисса поймала его и рассмеялась.
Ашер попытался задержать это воспоминание. В те времена ничто не было важнее, чем прогулка по парку или хот-дог на обед. Во времена, когда раз в месяц мама водила его в зоопарк, чтобы увести его подальше от отца. Когда Вивиан пропускала занятия в школе, чтобы принести ему куриный бульон, пока он болел.
Понемногу сон закончился, оставив его наедине с улыбкой Мариссы. А потом и это видение вырвали из его объятий, когда прямо на него бухнулось чьё-то тяжеленное тело.
Ашер попытался оторвать голову от подушки и сделать вдох. Эван лежал поперёк него, пригвоздив его к матрасу лицом вниз. Если бы он был хоть немного полегче, Ашер смог бы его сбросить.
Эван ухмыльнулся.
— Проснись и пой!
Он уронил голову на подушку.
— Слезь с меня.
Матрас просел, когда Эван навалился на него, тыкая пальцами ему в бока и подмышки, пока Ашер рефлекторно не вдарил ему локтем по рёбрам. Эван вскрикнул, но не отстал.
— Подъём, подъём, подъём, подъём.