Тишина

Погодин Радий Петрович

Под вечер, когда Кирилл и Анатолий не падали лишь только потому, что вдвоём держались за лопату, а лопата накрепко завязла в растворе, мальчишка сказал:

– На сегодня хватит. Отдыхайте. Завтра приступим.
– Взял коня под уздцы и повёл его по дорожке.
– До свидания.

– До свидания, - сказал Кирилл.

– Молочка бы сейчас попить, - сказал Анатолий.

Приятели обождали, пока не замолк скрип колёс, и направились к деревне.

Они долго плутали по улицам в поисках дома, где, по

их мнению, оказалось бы самое сладкое молоко.

Наконец они выбрали избу, с высокой крышей и с тюлевыми занавесками. Постучали по стеклу пальцем.

Из окна выглянула старуха. Крепкая - зубов полный рот. Морщины на её щеках всё время двигались, словно рябь на воде.

– Ой, родимые! Кто это вас так уходил?
– спросила старуха, и все морщинки побежали у неё на лоб.

– Нам бы молочка, - сказал Анатолий, прислонясь к стене.

– И свежих огурчиков, - сказал Кирилл.

– Сейчас... Я вам и картошки горяченькой...
– Старуха скрылась в окне.

Напротив ставили новый дом. Сруб был уже почти подведён под крышу.

Два мастера укрепляли последний венец: один старый, с давно не бритым подбородком, с усами, напоминавшими две зубные щётки; другой молодой, в линялой майке.

Анатолий нервно закашлялся.

– Варяг...

– Он, - кивнул Кирилл.

Мальчишка заметил их тоже. Он приподнялся на срубе, замахал рукой.

– Эй, эй!.. Подождите, дело есть...

Анатолий юркнул в кусты, Кирилл бросил на старухино окно голодный, печальный взгляд и шмыгнул за товарищем.

– Эй, эй!..
– крикнул мальчишка.

Старуха высунулась из окна.

– Вот молочко, - сказала она.
– Вот картошка...

Кирилл и Анатолий бежали к своей хижине. В этот день приятели легли спать, даже не попив чаю.

Они ворочались на сенниках. Ломило кости, мускулы ныли и вздрагивали, словно через них пропустили электрический ток.

Они слушали, как гудят сосны, потерявшие под старость сон, как лопочет задремавший подлесок. В висках толкалась уставшая кровь. Кириллу мерещились громадные кирпичные горы, каждая величиной с Казбек, трубы всех размеров, водонапорные башни, телеграфные столбы, печи простые и доменные, города, небоскрёбы! И над всем этим возвышался мальчишка. Он шевелил губами и норовил обмерить весь белый свет своей верёвочкой.

Утро стекало с подоконника солнечными струями. Тёплый сквозняк шевелил волосы. На подоконнике сидел воробей. Он клюнул доску раз, клюнул два, сыто чирикнул и уставился булавочными глазами на спящих людей.

Кирилл пошевелился, открыл глаза и тотчас закрыл их. На табуретке посередине комнаты сидел мальчишка и перелистывал книгу.

– Здравствуйте, - сказал мальчишка.

Анатолий тоже открыл глаза.

– Уже, - сказал Анатолий.

Мальчишка ткнул пальцем в страницу.

– Ценные

книги. И сколько в земле всякого жилья позасыпано. Я вот смотрю, как только человек образовался, - сразу строить начал.
– Мальчишка окинул глазом кирпич, наваленный у порога, крыши, видневшиеся за полем.

– Видать, строительная профессия самая что ни на есть древняя. Впереди всех началась. Портные там, сапожники - это уже потом... Даже хлеб сеять после начали.

– Да, - промычал Анатолий, - ты прав, пожалуй.
– Он впервые посмотрел на мальчишку с интересом, потом встал, кряхтя и охая.

– У вас тоже язва?
– спросил мальчишка и торопливо добавил: Наденьте очки, не то опять споткнётесь.

На полу лежала рама, сколоченная из досок.

– А это ты зачем приволок?
– проворчал Кирилл.
– Может, дополнительно к печке курятник хочешь соорудить?

– Для удобства размеров, - пояснил мальчишка.
– Я её сегодня утром сколотил. Попросил у Матвей Степаныча досок. Он бригадир плотницкий.

Кирилл закутался в простыню.

– Ты с ним правление колхоза ставил. Я знаю...

– Шутите.
– Мальчишка положил книгу, встал с табуретки.
– Правление у нас каменное, сами видели. Мы ему на скотном дворе помогали. Там все ребята работали. Сейчас-то все наши в поле. Косят.

– А ты что же?

– Я по причине ноги. Ходить долго не могу.

Кирилл ещё плотнее запахнул простыню. Утро его почему-то не радовало. Он морщился, вытягивал шею, дёргал подбородком.

– Где ж ты ногу сломал? При самолётной катастрофе, конечно?

Анатолий глянул на Кирилла насмешливо.

– Шутите, - сказал мальчишка.
– Мы в футбол играли - я на стекло напоролся.
– Он прошёл в угол, развернул газетный свёрток, вытащил инструменты и гвозди.

– Чего вчера от бабки Татьяны убежали? Я вам костыли хотел дать...

– Костыли бы сейчас не помешали, - покряхтел Кирилл, поднимаясь с матраца.

– Ты как, нам позавтракать дашь или сразу за водой бежать, за кирпичом, может?
– спросил Анатолий.

– Позавтракайте, - разрешил мальчишка, установил раму по меловым отметкам, прибил её к полу железными костылями.
– Натощак работать трудно. Вон я вам кринку молока принёс.

Анатолий взял холодную кринку, взболтнул её и приложился к горлышку. Припадая на обе ноги, подошёл Кирилл.

– Дай мне.

– Чайку попьёшь. У тебя язва...
– Анатолий отстранил Кирилла, повернулся к мальчишке: - Эй, варяг, поёшь с нами.

– Я ещё сытый. Я утром блины ел со сметаной.
– Мальчишка вбил последний костыль.
– Когда у вас печка будет, вы тоже блинами завтракать сможете.

– Блинами завтракать, - пробрюзжал Кирилл.
– Дай молочка...

Анатолий передал ему кринку.