Титан: Возвращение

Рави Ивар

Ната перестала стесняться своей наготы, девушка потянулась ко мне, и мы сплелись в объятиях.

— Сегодня переночуем здесь, а утром двинемся в путь, — решил я, откидываясь на шкуру.

— Хорошо, я сейчас приду, — Ната выскользнула из моих объятий и вышла за камни. Прошло несколько минут, я услышал шорох, чтобы улыбнуться своей женщине, но она не зашла. А через секунду что-то косматое и бородатое ворвалось внутрь и занесло над моей головой дубинку. Увернувшись от удара, я перекатился, хватая копье. Бородатый и ужасно косматый мужик двумя руками нанес сокрушительный удар по, как ему казалось, беззащитному телу. Но мое копье, выброшенное вверх, вошло ему в шею в районе кадыка. Из горла хлынула

кровь, а сам бородач навалился на меня, хрипя и протягивая грязные пальцы с ужасными ногтями, стараясь попасть в глаза. Даже умирающий, он оказался силен: прошло не менее пары минут, прежде чем мне удалось подняться, скинув с себя его тело. Его дубинка, выпав из ослабевших рук, по касательной задела левое плечо, содрав кусок кожи.

Ната! Схватив дезинтегратор, я выскочил наружу: в ста метрах от меня, закинув голое тело девушки на плечо, рысцой на юг уходили трое мужчин. Вскинув дезинтегратор, я опустил руку, могу задеть Нату. Метнувшись внутрь камней, выдернул копье из поверженного врага, схватил комбинезон и, натягивая его на ходу, бросился в погоню.

Глава 11. Европа каменного века

Промедление смерти подобно, убедился в правдивости этой расхожей фразы, устремившись в погоню. Время, потраченное, чтобы надеть комбинезон и выдернуть копье из шей врага, составило меньше минуты. А расстояние за это время как минимум удвоилось. Но, между нами, огромная разница — дикари уносили трофей, а я бежал, чтобы вернуть свое, свою женщину, которая мне начала искренне нравиться.

От места, где мы с Натой валялись голышом, на юг уходил небольшой подъем весь заросший кустами с уже раскрывшимися листочками. На несколько секунд дикари пропадали из поля зрения, когда между нами оказывались кусты, но, тем не менее, я их нагонял. Подъем закончился, и троица с Натой на плече скрылась из вида. Взвыв от ярости, я ускорился, взлетая на гребень: дикари всего в пятидесяти метрах, по-прежнему убегают на юг.

Оглянувшись, они попытались ускориться, но я все равно догонял. Когда до них оставалось метров тридцать, один из троицы остановился и, развернувшись, бросился на меня. Его цель — задержать меня, чтобы остальные двое успели скрыться с женщиной. В каменном веке женщина представляет наибольшую ценность, хотя своим отношением дикари превращали их в инвалидов к тридцати годам. Косматый урод начал заносить над головой дубину, чтобы вбить меня в землю, словно сваю. Не для того я прожил больше двадцати лет в каменном веке, чтобы первый же встречный дикарь мог задержать меня в бою.

Не останавливаясь, я вильнул в сторону и, уже пробегая мимо, с силой воткнул копье врагу в район печени. Рванув его обратно, побежал дальше: даже если дикарь чудом выживет, он не противник. Тот десяток метров, что выиграли убегающие, я наверстал быстро: бежавший налегке похититель развернулся и пошел на меня, что-то крича. Что мне нравится в дикарях каменного века — так это их предсказуемость. По логике вещей, дикари должны были бросить Нату и напасть на меня вдвоем. Вместо этого, они продолжали нападать в одиночку. Во второго я метнул копье с расстояния около семи метров. Дикарь заносил свою дубинку над головой, чтобы ринуться на меня. Копье попало ему в грудь, но глубоко не вошло: изумленный косматый мужчина рывком вырвал его из груди, не обращая внимания на заструившуюся кровь.

В высоком прыжке нанес ему удар коленом в челюсть, отправляя в глубокий нокаут. Подхватив копье, устремился за последним: раненых добью на обратной дороге. Заслышав шум за спиной, дикарь несший Нату на плече, обернулся. Готов поклясться, на его губах мелькнула усмешка. Он грубо скинул Нату, застонавшую при падении. Судя по всему,

она сейчас в отключке.

— Хррр, — прорычал дикарь, становясь в оборонительную позицию. Он не поднимал дубинку на головой, а держал ее перед собой, выставив в моем направлении. У меня руки чесались от желания снести ему голову выстрелом из дезинтегратора, но усилием воли сдержал себя. Вместо этого, обозначив ложный укол копьем, сделал «вертушку», нанося удар плашмя прямо по голове. Дикарь попался, на его широком лбу обозначилась полоса, все-таки я вложился в удар от души. Его даже повело, но он устоял на ногах. Размахивая дубинкой, он кинулся вперед, но двухметровое копье остановило этот порыв, погрузившись в живот. Вырвав копье, нанес ему второй удар плашмя, целясь перебить ключицу. Я не хотел его убивать сразу, это животное заслуживало долгой и мучительной смерти.

Дикарь выронил дубинку из рук: одной рукой он пытался остановить кровотечение из живота. Из одежды на нем только кусок старой шкуры, прикрывавший бедра. Виляя задницей, как изнасилованный транс, он побежал прочь от меня. Подобрав его дубинку — сучковатую палку, утолщающуюся к концу, я догнал его в три прыжка, с силой опуская дубинку на голову. Косматый упал: деловито, как мясник, разделывающий добычу, перебил ему ноги в средней трети голени, и лишь потом вспомнил про Нату.

Бросив измазанную кровью дубинку, поспешил к девушке, которая, присев, озиралась по сторонам.

— Как ты, Ната?

— Голова болит, — она потрогала голову рукой и пожаловалась, — кровь.

Ощупав ее голову, нашел небольшую кровоточащую ранку и солидную шишку: твари конкретно ударили ее по голове. Оглядевшись по сторонам, сорвал лист растения похожего на лопух, плюнул на него и приложил к ране. Слюна и лист выполнят роль повязки, кровесвертывающая система не образует корку, остановив мелкое кровотечение.

— Давай, вставай. Тебя не тошнит? Сколько пальцев видишь? Следи за моим пальцем.

Убедившись, что нет явных симптомов сотрясения мозга, помог ей подняться. Поддерживая ее рукой, повел в сторону нашего временного пристанища. Нужно одеться и убираться отсюда, прочь от места проживания предков будущих викингов, любителей похищать женщин.

— Это произошло так внезапно, я даже не успела закричать. Только встала, а передо мной мужик, он закрыл мне рот, и меня ударили. Очнулась уже здесь, прости, что была так неосторожна.

— Не говори глупостей, — перебил я девушку, — меня самого похищали неандертальцы-каннибалы, не чета этим косматым. Я прожил среди них около четырех месяцев, прежде чем смог сбежать.

— Расскажешь об этом, — оживилась девушка.

— В другой раз, сейчас нужно добраться до места нашего отдыха, одеться и уходить, пока не появились остальные твои женихи.

В этот момент мы поравнялись с нокаутированным: из раны на его груди все ещё сочилась кровь.

— Женихи? — Ната с недоумением уставилась на меня.

— Ну да, зачем думаешь тебя украли?

— Съесть. Дикари же едят людей.

— Некоторые, в основном, побежденных врагов и во времена голода. Но женщины ценятся у всех племен, женщина может родить много воинов.

До Наты только сейчас дошел истинный смысл похищения. Она даже покраснела, мочки ушей заалели, того гляди и вспыхнут огнем.

— Меня похищали для секса? — Ее изумление было искренним. Ну да, в их мире женщине секс и предложить нельзя, сразу сошлют куда-нибудь на рудники в облако Оорта.

— Секс как таковой их не интересует, больше важна возможность женщины рожать. Это очень актуально с учетом малочисленности племен и высокой младенческой смертности.

Нокаутированный мною начал приходить в себя, издавая стоны. Мы уже прошли его, я не стал его добивать, судя по кровопотере, он не жилец.