«Титаник» плывет
Шрифт:
Примеры дружеских и даже любовных союзов на расстоянии, конечно, известны, но этих двоих сложно было представить за написанием проникновенных посланий друг другу и задушевной болтовней по телефону.
Оба искренне симпатизировали друг другу, были на ты и позволяли изрядную долю прямоты во время редких бесед, подобных этой. Будь их отношения иными, один вряд ли сделал бы подобное заявление, а другой никогда не допустил, чтобы с ним говорили в таком тоне.
Теперь же вместо ответа он только кивнул головой и бросил на собеседника насмешливый взгляд исподлобья, словно поддразнивая и вынуждая продолжить
Так и случилось.
— Так вот. Могу. Но не стану и — более того! — сделан все от меня зависящее, чтобы никому в этих стенах не вздумалось побренчать доспехами.
— Я бы сказал: просверкать погонами.
— Именно. Как это ты умудряешься всегда подбирать более точные слова, чем я?
— Талант.
— Талант. И вот, кстати, о твоем таланте, старик. Я не прошу тебя подумать над этой бумажкой. — Хозяин кабинета постучал пальцем по какому-то документу в раскрытой папке.
Несложно было догадаться, что перед ним заявление полковника Мура об отставке, которое чья-то прилежная рука уже вложила в его личное дело.
Стив подумал об этом мельком и тут же не без удивления обнаружил, что его совершенно не интересует содержимое папки.
Нисколько не интересует.
Хотя там, надо полагать, имелось немало любопытной информации о нем, накопленной за долгие годы службы. Возможно, некоторые сведения были ему неизвестны. Но даже редкая возможность узнать о себе что-то новое не разбудила его любопытства.
«Тем более надо уходить», — подумал Стив, но вслух не сказал ничего.
Его собеседник тем временем продолжал:
— Почему? Да потому, что ты подумал раз сто, если не больше. И потому же я не прошу тебя передумать.
— Спасибо.
— Подожди с благодарностями. Одна просьба у меня все же есть. И я буду настаивать, чтобы ты ее исполнил. Во имя тех лет, что мы пахали под этой крышей, черт возьми! Чего-то они все-таки стоят?
— У тебя появился пафос.
— Правда?.. Пожалуй. Это старость. Старики всегда пафосны. Не замечал?
— Скорее не задумывался. Так в чем же просьба?
— Очень просто. Один только вопрос. Но я хочу, чтобы ты ответил, а не отболтался. как умеешь.
— Почему?
— Вот именно, парень, почему?
— Тоже очень просто. Я устал.
— И?..
— Все.
— Точка?
— Точка. Впрочем, если хочешь — восклицательный знак.
— Это будет пафосно.
— Пожалуй.
Стив понял, что вопросов больше не будет.
С тех пор он почти безвыездно жил на Барбадосе, наслаждаясь одиночеством, и более всего на свете благодарил Господа за то, что о нем никто не вспоминает.
Впрочем, неожиданный звонок Энтони Джулиана скорее обрадовал его, нежели расстроил и уж тем более — разозлил. Тони принадлежал к немногочисленной когорте людей, чьим обществом Стивен Мур никогда не тяготился а дружбой — дорожил.
Дожидаясь лорда, он испытал даже легкое, приятно-, волнение — давно забытое чувство. И встретил гостя на пороге своей виллы — небывалое дело! — стихами.
— Не ждал, Стив? — Тони легко поднимался по ступеням.
— Мне… м-м-м… неожиданность мила.
Она в волненье привела
Давно умолкнувшие чувства…
Верный своей манере, Стив смотрел
— Что это? Стихи? Русские, похоже?
18
Стив проявляет недюжинное владение русским языком не просто цитируя, но перефразируя Пушкина.
— Это Пушкин, Энтони. Он не русский.
— Да, я что-то читал. Эфиоп, по-моему?
— Я не о том. Пушкин принадлежит миру. Они наконец пожали друг другу руки и продолжили разговор, направляясь к дому.
— Я предполагал нечто подобное. Россия все же покорила тебя, Стив. Ты не захотел больше шпионить против Пушкина и подал в отставку?
— Пушкин здесь ни при чем. Впрочем, в одном ты прав — Россию я, пожалуй, люблю.
— Тогда мы столкуемся. Окончательно они столковались к концу дня.
— Принял, — отозвался наконец отставной полковник Стивен Мур, отвечая на предложение лорда Джулиана возглавить службу безопасности только что созданной компании «White Star». — Когда прикажете приступить к исполнению обязанностей, сэр?
— Выходит так, что ваши люди даже не пытались вступить в переговоры и сразу же открыли огонь?
— С праздником, доктор!
— Спасибо. Но вы не ответили на вопрос.
— С праздником, доктор!
— Вы повторяетесь, полковник.
— А мне кажется, что вы меня не слышите. Послушайте, Лина, вы давно смотрелись в зеркало?
— Пытаетесь хамить?
— Напротив, хочу сделать комплимент. Вы красивая женщина, очень красивая. Умная. Что само по себе — редкость. К тому же, как я слышал, классный специалист. Это уже из области фантастики. И еще, вы знаете, чего хотите, и умеете добиться своего. Иначе вас здесь попросту не было бы. Пробить брешь в круговой обороне, которую держат наши золотопогонные вожди на Фрунзенской [19] , и прорваться сюда штатскому специалисту, к тому же — женщине… Это уже мистика чистой воды. К чему я это?
19
Министерство обороны России находится на Фрунзенской набережной Москвы.
— Да, к чему?
— Помните поговорку времен «холодной войны»: вашу бы энергию — да в мирных целях. Вот я суммирую ваши достоинства и констатирую: вы могли бы достичь… ну не знаю… чего угодно. А вместо этого: грязь, кровь, постоянная опасность. Вы хоть понимаете, чем рискуете каждую минуту? Ладно, если просто убьют. Допустим, вы человек верующий и до сих пор жили праведно — смерть вам не страшна. А неверующий, так тем более не страшна. Что смерть? Ничто. Темень. Безмолвие. Ранение, конечно, штука поганая. Боль. Последствия самые гадкие. Не приведи Бог, парализует, к примеру. Страшно! Однако ж это еще не самый худший исход. А ну как попадете в руки доблестных борцов за свободу и независимость? Задумывались, что придется вынести, прежде чем вас выкупят?