«Титаник» плывет
Шрифт:
— Вы что-то нащупали, Полли?
— Не уверена. Но думаю, какой-то цветок действительно имеет место быть. И с ним что-то связано.
— Что за цветок?
— Не знаю. Просто цветок. Или даже цветы.
— Какие у нас цветы на борту, Тони?
— Спроси лучше, какие звезды сейчас над нами? Цветы в каждой каюте, в ресторанах, барах — везде. Есть цветочный магазин. Будет, кстати, бал цветов.
— О Боже, еще один бал!
— Но он запланирован на воскресный вечер.
— Если мы всерьез решили заняться цветами, подход должен быть более масштабным.
— Это
— Просто. Проверить хранилище, магазин. Потом — персоналии. Поставщики, садовники, дизайнеры, флористы…
— Правильно. В магазине — список заказов. Особенно на завтра.
— Уже что-то.
— Допустим. Я займусь этим немедленно.
— Хорошо, Стив. Но вы, Полина, сделайте одолжение — не отвлекайтесь. Думайте! И ты, Алекс, тоже. Слово джентльмена, я не стану жечь твоего Нострадамуса, если ты выцарапаешь из него еще что-нибудь. Мне нужны озарения! Чем больше озарений — тем лучше.
— Озарения — это было бы хорошо. Цветы тоже могут куда-нибудь привести. Но хочу все же напомнить. Традиционные меры безопасности должны быть утроены. Или удесятерены.
— Не учи меня, парень. И вообще — шел бы ты, Серж!
— А я, между прочим, воздержался.
— А я что такого сказал? Мой — иностранец. I don't understand Russian [56] .
— Все! За работу.
На палубе Полина придержала Потапова за рукав.
— Можешь оказать услугу?
— Все, что в моих силах.
56
Не понимаю по-русски (англ.).
— Твой друг еще сидит в Генштабе?
— Надеюсь.
— Меня интересует судьба одного полковника из спецназа.
— Вот как? А я все думаю, за каким лешим ты сидела в этой Чечне? Ну что ж… Думаю, проблем не будет.
— Проблемы будут. Я не знаю номера его части, и вообще ничего про него не знаю. Даже фамилии. Только имя — Виктор. И то, что его люди расстреляли двух подростков, которые захватили школу.
— Интересное кино! Погоди, ты сейчас про него что-то вспомнила? Когда Алекс вступился за Стива?
— Да. Честное слово, я потом все объясню. Узнай, пожалуйста!
— Попробую. Хотя сама понимаешь…
Утро было как утро.
Обычное. Вернее, обычное для Северной Атлантики в середине апреля. Яркое солнце, бескрайняя водная гладь, свежий ветер.
Сегодня он дул с юго-востока, и потому было заметно теплее.
— Погода идет нам навстречу, а, Майкл?
С начала плавания Тони взял за обыкновение по утрам наносить визит капитану О'Нилу.
Воскресный день не стал исключением.
Вопрос о погоде был скорее дежурным. И лучше бы Майклу О'Нилу ограничиться дежурным ответом. Или — как обычно — промычать нечто неопределенное.
Капитан, крепкий рыжеволосый
Единственным его «изъяном» — если такая постановка вопроса вообще правомерна — было полное отсутствие светского лоска.
Капитан О'Нил категорически не умел шаркать ножкой, говорить дамам комплименты, поддерживать непринужденную беседу. Словом — совершенно не был обучен политесу, любезному сердцу другого морехода — русского императора Петра.
Чинная трапеза превращалась для него в пытку — по давней круизной традиции приглашение отобедать или отужинать за столом капитана получали по очереди наиболее почетные пассажиры.
Не будь рядом лорда Джулиана, Майклу О'Нилу пришлось бы совсем туго.
Говорить он не умел, не любил, и если бы — паче чаяния — проигнорировал сейчас праздный вопрос лорда, тот не обиделся бы. И не удивился.
Но капитан неожиданно разразился тирадой:
— Возможно и так, сэр Энтони. Если судить вообще, не имея понятия о том, по чьим следам мы теперь идем. Мы-то с вами знаем! Это правда, что сегодня теплее и море спокойнее, но Чарльз Адамсон дал мне подробное описание того дня. Очень подробное. Так вот, сэр. Тогда тоже неожиданно сменился ветер. Задул с юга-востока, как теперь. Вот что получается.
— Ничего не получается!
Энтони не смог сдержать раздражения.
Бледно-голубые глаза ирландца сначала выразили крайнее недоумение, а потом в них отчетливо проскользнуло понимание.
Джулиан счел за лучшее покинуть мостик.
К тому же на одном из кортов его ожидала теплая компания.
Глава крупного японского концерна, производящего электронику, наводнившую рынок, давно искал случая протоптать дорожку в высшие эшелоны мирового финансового истеблишмента, до сих пор глядевшего на японцев немного свысока.
Билет на «Титаник» показался ему по-настоящему счастливым билетом. И до сих пор не обманывал ожиданий.
Накануне вечером японец наконец добился разговора накоротке с лордом Джулианом и Фердинандом Годэ, влиятельным швейцарским финансистом. Беседа прошла более чем удачно — расставаясь, они договорились продолжить общение утром. На теннисном корте.
Ко всему прочему Тони решил, что сможет оказать существенную услугу заметно потускневшему барону Бюрхаузену.
Японцу как нельзя более кстати пришлись бы сейчас многочисленные связи барона.
Эрнст получал блестящую возможность поправить пошатнувшееся положение за счет молодой токийской корпорации.
Поздним вечером лорд Джулиан позвонил в каюту барона Бюрхаузена, но к телефону никто не подошел. Тони ограничился тем, что оставил короткое сообщение.
Он ни секунды не сомневался, что старина Эрни примчится на корт, высоко поднимая колени и едва ли не раньше всех.
Но тот не пришел.
В паре с японцем пришлось играть профессиональному спаррингу — Джулиан и швейцарец потерпели жестокое поражение.