Титановый бардак
Шрифт:
Валентин первого сентября тоже запустил кое-что интересное: огромный пресс, на котором ковались заготовки для коленвалов харьковских мотов В-2. Мотор этот был, по сути «дизельным вариантом» все того же германского БМВ-6, и для него — как и для прототипа — коленчатый вал делался «сборный», из кучи отдельных деталей, поскольку технологии первой половины двадцатого века не позволяли изготовить для него монолитную заготовку. То есть позволяли, если эти технологии правильно применить, предварительно «собрав» их в единый технологический процесс — и вот инженеры первого экспериментального под Валиным руководством это сделали. То есть
— Если мне склероз не изменяет, то этих танков в Питере успели сделать штук пятьдесят, и исключительно по той причине, что больше моторов изготовить не сумели, — поделился он радостью от своего достижения с Олей.
— А теперь они этих танков смогут больше сделать? А танк-то хороший был?
— Для нынешнего времени просто отличный. Маленький, шустрый… правда пушка слабовата, но это дело поправимо.
— Хочешь ленинградцам пушек в довесок к моторам отгрузить?
— Не хочу. Под нашу пушку — а мы взяли ЗИС-4 и приделали к ней автомат заряжания — нужна новая башня, а под нее корпус танка надо на полметра удлинить. Но тогда танк или на двухосную платформу по весу не встанет, или броню потоньше делать придется, а насчет брони… Андрей Завьялов конечно гений, но гений упертый и наши советы по броне даже слушать не хочет. А если этот Т-50 варить из нашей брони…
— Из чьей такой нашей?
— Которую на Васином заводе в Чите делают.
— Я, конечно, про оружие всякое с вами спорить вообще права не имею, но чисто для общего развития: на кой хрен вы решили броню варить и катать на танкоремонтном заводе?
— Он только называется танкоремонтный. А в Чите его выстроили потому что там и железо в Краснокаменске, и марганец недалеко от Петровска, и уголь правильный в Букачаче, и — главное — монацит в Балее. С редкими землями, Саша говорит, у нас пока негусто, а нашу броню без неодима или хотя бы лантана не сварить.
— А там рядом, Саша говорил, Железный Кряж, с середины прошлого века известный как богатейшее месторождение железа, а в нем еще и золото с висмутом.
— Мы с ним это обсуждали, но пока нам Краснокаменск важнее: африканского урана нам надолго все же не хватит.
— Понятно… то есть не совсем: на танкоремонтном-то вам наша сталь зачем? Заплатки на подбитые Т-26 ставить?
— Мы на них просто тренировались, зато, должен сказать, терминаторы с ЗУшкой из них получились неплохие. Мы только башни на них поменяли под ЗУшки, мотор дизельный поставили Кольчугинский. И броню все же проапгрейдили: с нашей машинка выдерживает германские сорокапятки вполне терпимо уже.
— Понятно: броня новая, пушка новая, мотор новый… там из старого что, один мехвод остался?
— Нет, — обиделся за Василия Валя, — новые мотор и пушка, а на старую броню Вася только экраны навесил, как раз из нашей стали. У него там инженер работает очень интересный, Ваня Кузьмин, он на битых в Монголии танках отработал технологию модернизации Т-26 до мобильной зенитки за менее чем сорок часов или до «Катюши» за трое суток. Сейчас он в Минск переезжает, на тракторный, и с этим жестяным хламом в Чите мы закончили,
— Людей, денег не хватает?
— Времени, Оль, времени не хватает, просто времени. Но его всегда хватать не будет, так что делаем что можем.
Ирина по каким-то делам в середине сентября слетала в Богородск. То есть летала она в Дзержинск, но аэродром нормальный находился возле Богородска, так что она и этот городок посетила. А вернувшись, начала доставать вопросами Аню:
— Я всё понимаю, амфибрахий там, то-сё, но почему у атомной станции из трубы дым идет? Там же дымина такая, что, ребята местные говорят, иногда аэродром закрывать приходится, так как полосы с воздуха не видно.
— А чтобы никто не догадался! Есть угольная станция, от нее трубы с кипятком в города соседние протянуты, обычное же дело! В крайнем случае буржуины спишут всё на врожденный идиотизм русских, не догадавшихся котельные поставить в каждом городе свою.
— Про врожденный русский идиотизм я понимаю, а вот куда вы незаметно собираетесь гигаватт электричества девать? И меня интересует исключительно незаметность.
— А почти все электричество как раз в Дзержинск идет. А сколько по проводу течет электричества, снаружи не видно. Зато все знают, что на алюминиевый завод в Дзержинске идет двести мегаватт.
— А остальное?
— А остальное идет уже на завод титановый, о котором ты так мечтала. И на металлохомический, на котором тебе неодим добывают из монацита уральского.
— Ну… допустим. Однако зачем вы к ядреной станции угольную присобачили?
— Потому что вокруг столько понастроить успели, что только атомной станции уже мало оказалось. Ну и маскировка реактора, конечно.
— Ну и фиг с ним тогда, с дымом. Главное — побыстрее плутония на бомбу наскрести.
— Ир, у нас плутония уже на десяток бомб хватит, еще с нашего старого реактора. Но, хотя Зельдович и прыщет оптимизмом, по его словам только для просчета динамики имплозионного взрыва ему еще минимум год пыхтеть, а с электроникой вообще конь не валялся. Если все будет хорошо, то не раньше лета сорок второго…
— Ясно. Значит будем пока строить титановые штурмовики и растить титановых штурмовиков: Вася уже наладил выпуск пластин к бронежилетам из титан-неодимового сплава. У меня только один вопрос остался: а нам на всё неодима-то хватит?
Архип Михайлович с печалью во взоре смотрел на опустевшие помещения Хранилища-13. Хотя в глубине души он был даже рад тому, что вскоре он сможет руководить предприятием гораздо более масштабным и наверняка воплотить в металл новые, еще более удивительные машины.
— Ну что, юноша, — подколола его Ирина Алексеевна, — оглядываешь места былых сражений? Не грусти, Сарапул — он тоже город приличный, да и развернуться там места побольше чем у нас. Вдобавок я тебе подыскала заместителя толкового.
— Интересно, кого? Я вообще-то планировал… у меня четыре прекрасных начальника групп…
— Но ты ими руководишь, а этого — обучать будешь. Он пока как конструктор совсем еще зеленый, но есть у меня ощущение, что лет так через десять, а то и раньше, он вырастет в твоего главного конкурента. Зовут юное дарование Павлом Соловьевым, и твоей теперь задачей будет натаскать парня.