Ткачиха теней

Коннолли Марси Кейт

– Значит, вот так ты изменила сознание Тейта? Ты погрузила его в кому?

Что-то холодное и твёрдое сгущается в груди, как будто моё сердце леденеет.

– Я не хотела, – Дара сдувается. – Но он будет жить, и сейчас он не сможет тебя никуда увезти.

Я тяжело сглатываю:

– Ты можешь всё исправить? Ты можешь отменить то, что сделала?

– Прости, но не могу. Будь я во плоти, возможно, смогла бы.

Дара крадётся по комнате, потом кругом возвращается к кровати, как будто прогуливается.

Несказанные

слова повисают в воздухе между нами: я та, кто может вернуть её к полноценной жизни.

Я вспоминаю, как в детстве сдирала колени в лесу и как Дара гладила их бесплотными ладонями, снимая боль. Как она шептала мне на ухо успокаивающие слова, когда я с криками просыпалась от кошмаров, и никто больше не приходил, чтобы утешить меня. Долгие дни уроков в одиночестве, когда только Дара помогала мне учить буквы, потому что приходившие вереницей учителя отказывались возвращаться. Пусть мне не нравятся все эти подозрительные обстоятельства, но в глубине души я знаю, что Дара по-прежнему защищает меня, хоть и по-своему, даже сейчас. И на этот раз я кое-что могу сделать для неё взамен. Тогда мы наконец-то сможем дружить в реальной жизни, и никто не сможет нас осудить или оскорбить.

Я вытаскиваю из одеяла распустившуюся нить.

– Я никогда не была далеко от дома. Я даже никогда не покидала территорию поместья. – После того несчастного случая мама с папой никуда не хотели меня брать. – Куда мы пойдём? Что мы будем делать? А если я не смогу провести ритуал для тебя? Всё, что я умею, это плести из теней и пугать людей.

– Я покажу тебе, как проводить ритуал, а потом мы сможем вернуться, и всё опять будет хорошо. Ритуал нужно совершить в кровавое полнолуние, а оно будет примерно через неделю. Время самое подходящее. Я могу помочь тебе всё исправить – но только когда у меня будет тело. Я всегда буду заботиться о тебе, Эммелина. Уходи сегодня ночью – и ты обретёшь свободу. – Она ненадолго замолкает. – Мы обе обретём.

Я отвожу взгляд, смотрю в окно. Там светит солнце, и я моргаю. Что я должна буду сделать, чтобы провести ритуал, который подарит ей свободу?

– Я не знаю, смогу ли я это сделать.

Одно дело позволить Даре изменить сознание лорда Тейта. И совсем другое – уйти в глушь вдвоём. Здесь, дома, у нас есть повара и слуги. Но кто позаботится обо мне вдали от дома?

Почувствовав моё беспокойство, Дара обхватывает меня за плечи:

– Ты сможешь. Мы сделаем это вместе.

– А лорд Тейт? – спрашиваю я, не успев подумать, стоит ли задавать такой вопрос. Ссора с Дарой мне ничем не поможет.

– С ним всё будет хорошо – после того, как ты подаришь мне свободу. Но если ты останешься здесь, то я ничего не обещаю. Солдаты из Циннии уже на пути сюда. Они отправили в Циннию самого быстрого гонца, как только обнаружили Тейта.

– Откуда ты знаешь?

– Я знаю циннийцев. Если тебя сочтут виновной, тебя бросят в темницу – в хорошо освещённую, где у тебя не останется ни одной тени, – и ты будешь гнить там, пока они не решат вылечить тебя. Что тогда будет со мной? Пожалуйста, спасайся! Спаси нас обеих!

Я чувствую нотки отчаяния в её

мольбе. В своей прошлой жизни она знала циннийцев. Она знает, что нам обеим грозит, и я нужна ей, чтобы мы обе могли выбраться из этой переделки.

– Беги, и мы будем свободны.

У меня голова идёт кругом от страха и сомнений, но внезапно меня наполняет предельная ясность:

– Ты права. Мы уйдём в сумерках.

С наступлением сумерек во дворе, погружённом в первые вечерние тени, появляется небольшой отряд в серебряных шлемах и ярко-зелёных плащах.

Внутри у меня всё переворачивается. Дара была права.

Моя семья не встанет на мою сторону – они отправят меня вместе с циннийцами, и я больше никогда не буду прежней. Возможно, я даже стану как та жуткая девочка, Симона. Страх сжимает мне грудь, становится трудно дышать.

– Мы должны поспешить, – торопит Дара.

К сожалению, моя дверь по-прежнему заперта, хотя сегодня днём я изо всех сил пыталась открыть замок. Я собираю все тени в комнате и вью из них длинную верёвку. Бесшумно открываю окно и привязываю теневую верёвку к ножке кровати. Потом медленно спускаю её вниз вдоль стены. Конечно, кто-то из солдат зашёл внутрь, но те, что остались на улице, бродят между палаток, россыпью раскинувшихся на нашей задней лужайке. Чтобы добраться до леса, мне придётся пройти мимо них. Мне помогут тени.

Но сначала нужно добыть еду. Я и дня не проживу, если сейчас не наведаюсь на кухню. Я опускаюсь на пол, нервничаю, но всего лишь несколько мгновений. Раньше я никогда не просила теней держать меня, и сейчас с радостью вижу, что они выдерживают мой вес. Я быстро спускаюсь по верёвке и приземляюсь в тени маленького куста, одного из тех, что посажены по краям двора. За моей спиной вздымается белая, точно кость, стена дома. Я опускаюсь на корточки, Дара тоже. Я расплетаю теневую верёвку, а потом обматываю себя тенями, чтобы получился плащ. Затем на цыпочках крадусь вдоль стены особняка, держась к ней как можно ближе, и наконец добираюсь до служебного входа в кухню.

Я проскальзываю внутрь и затаиваю дыхание, когда за нами закрывается дверь. Я считаю до десяти – просто чтобы успокоиться. Не слышно никаких криков, никто из слуг не выследил меня здесь. Сейчас время ужина, повар и слуги должны быть заняты: носят еду в обеденный зал. Наверное, теперь, с новоприбывшими гостями, они заняты ещё больше, чем обычно.

– Если сейчас время ужина, они скоро узнают, что ты сбежала, – говорит Дара.

Да, она права. Слуги принесут обед мне в комнату. А меня там нет, чтобы ответить на стук. В любую секунду может подняться тревога.

Я ныряю в кухню и хватаю брошенный поблизости пустой мешок из-под муки и кладу в него столько фруктов, хлеба и вяленого мяса, сколько смогу унести. Даже закидываю парочку моих любимых пирожных.

– Не забудь про воду, – напоминает Дара, когда я уже собираюсь уходить.

Порыскав немного по кухне, я нахожу в шкафу флягу. Её я тоже забрасываю в мешок и взваливаю его себе на плечо. Хотела бы я, чтобы это была настоящая сумка, но у меня её нет, раньше она мне никогда не требовалась. Сейчас сойдёт и мешок.