ТКС. Книга вторая

Бариста Агата

– Верона - всего лишь вымысел барда, послушный прихоти его воображения. Возможно, когда Уильям сочинял свой опус, его терзало несварение желудка, оттого и вышла веронская история занятной, но чересчур пессимистической. Хотя и вполне жизненной. Смею утверждать, счастливый конец в реальности встречается куда как реже, нежели в книгах. Так что рисковал я преизрядно.

Я только хлопала ресницами, слушая этот диалог, но Кайлеан с металлическим холодком в голосе произнёс:

– Пари?

– Я пыталась их отговорить, - поспешно заговорила Мелисса и поставила бокал на стол.
– Но они упёрлись лбами, как мальчишки.

– В чём суть?
– таким же металлическим голосом спросил

Кайлеан. Он смотрел только на Мелиссу.

Та вздохнула:

– В ту ночь, ночь, когда Данимира оказалась на мосту, мы были вместе - я, Мерлин и… - она посмотрела на сидящего в кресле хозяина корабля, - и Монти… Монте-Кристо…

– Монте-Кристо?!
– вырвалось у меня.

Хозяин корабля пробасил:

– Всё равно никто из обитателей вашего мира не способен произнести ни единого подлинного имени моего мира. Так пусть же будет Монте-Кристо. Я принял сие символическое прозвище, ибо за столетия праздного безделья ознакомился не только с реальной историей… довольно примитивной, надо сказать, - желчно ввернул он, - но и с множеством вымышленных историй, оказавшихся не в пример занимательней. Судьба человеческого существа, вырвавшегося на свободу и отомстившего своим врагам, тронула меня более других. Ибо всё так и будет - моим тюремщикам воздастся. Сладка и страшна будет моя месть.

Судя по всему, второй том запаздывает, промелькнуло у меня в голове, а Кайлеан перевёл холодный взгляд на хозяина:

– Насколько понимаю, кому-то из нашего мира всё же удалось произнести ваше имя?

Раздалось шипение, свечи затрещали, их огоньки затрепетали, рискуя погаснуть. Вместо фигуры хозяина возникло образование, напоминавшее клубящееся фантастическое облако; в нём вспыхивали некие протуберанцы и извивались какие-то чёрные щупальца.

– Вызов демона, ха! Глупцы, дилетанты!..
– донеслись из облака яростные восклицания. Облако сгинуло и Монте-Кристо, вернувшись в прежний облик, заговорил уже более сдержанно: - Обладая лишь крохами знаний, они вознамерились подчинить себе мощь мира, рождённого под другой звездой; мощь, природу которой постичь так и не смогли, но всё же раскинули свои сети… и пали жертвой собственной самонадеянности. Моё положение не есть результат их искусства, лишь плод отвратительного, глупейшего - хотя от этого не менее трагического - стечения обстоятельств…

Он вновь заклубился и на мгновение покрылся щупальцами.

– Я всего лишь пролетал мимо паршивой планетки!
– рявкнул хозяин корабля. Потом опять стабилизировался и уже спокойно продолжил: - Опуская все перипетии, я, вместе со своим кораблём, оказался заперт здесь, а виновные скрылись… в недосягаемой для меня области.

Кайлеан долго разглядывал Монте-Кристо, будто что-то в словах хозяина навело его на размышления… и мне вдруг показалось, что боевая готовность, ощутимо исходившая от него с самого утра, несколько утратила свою остроту… Кайлеан повернулся к Мелиссе:

– Итак, вернёмся к пари?

– В ту ночь мы навестили старого знакомца, чтобы общением развеять чёрную меланхолию, с особой силой завладевшую им в ту пору. По счастью, в некоторых пределах Монти может покидать корабль, хотя сойти с моста ему не дано. Невидимые для вечерних гуляк, мы устроились на перилах Тучкова моста, пили вино, разговаривали о вещах важных и не очень, любовались лунными бликами на воде… - (“Пикник на перилах”, - подумала я, вообразив эту картину.) - Монти первым почувствовал, что в окрестностях Тучкова происходит нечто странное. Как сейчас помню, несколько раз он замолкал, будто к чему-то прислушиваясь. Наконец, пустив в ход магическое зрение, он обнаружил, что поблизости производится обряд жертвоприношения. Тут, признаться, у

нас вышел спор касаемо вмешательства в неизвестную коллизию… - лицо Мелиссы исказила виноватая гримасска.

– Я даже не спрашиваю, кто был против вмешательства, - сказал Кайлеан в сторону, но Монте-Кристо услышал.

– Да, это был я. И что? Тот любопытный индивидуум, в чью пользу проводился ритуал, был на грани… он просто-напросто пытался выжить… Почему я должен препятствовать кому бы то ни было поправлять здоровье?

– Поправлять здоровье?!
– задохнулась я, но Кайлеан быстро поймал мою руку и многозначительно сжал её. Я осеклась на полуслове, заставив себя вспомнить, что нахожусь в зависимости от странного узника нашего мира.

Мелисса заговорила:

– Так или иначе, не успели мы прийти к единому мнению, как Монти сообщил, что жертва ускользнула, причём довольно оригинальным способом, и сейчас движется в нашем направлении. С нетерпением ожидали мы появления беглеца…

– Особенно я. Охота - это всегда забавно. Моя меланхолия улетучивалась на глазах, - сообщил Монте-Кристо.

Кайлеан опять сжал мою руку, Мелисса нервно отпила из бокала, продолжив:

– В теле тощей чёрной кошки обнаружилась юная девушка, а преследователь вышел на охоту за ней. Ситуация оказалась ещё более волнительной. Могу сразу сказать, я немедленно предложила помочь. В конце концов, жертва была почти ребёнком, ещё не успевшим ни пожить, ни нагрешить. Никто в таком возрасте не заслуживает такого конца.

– А я выступал за то, чтобы скормить кролика удаву.
– Пламя в камине с треском взметнулось выше, и теперь я сжала руку Кайлеана. Чёрные глаза Монте-Кристо вперились в нас, и он пророкотал: - Не надо, не надо на меня так смотреть - в четыре глаза! Ничего личного. Просто на тот момент удав вызывал у меня больший интерес. Великолепное, поразительное создание из крови и магии!.. Впрочем, когда я прислушался к бессвязным причитаниям кролика, то с удивлением обнаружил, что каким-то образом моё присутствие ощущается… тоже большая редкость в этом мире.

– Вы услышали мою просьбу… и мою клятву… - проговорила я медленно, хотя сердце заколотилось быстрей: мы приближались к опасному предмету.

– Клятва была смехотворна, - фыркнул Монте-Кристо.
– Само собой, поиграв в любовь с таким исходом, любой оставит даже мысль о повторном опыте… как мне казалось раньше, - произнёс он брюзгливо, и я вспомнила презрительный птичий голосок: “Любо-о-овь… сантиме-е-енты…” - Я даже удивился, что за свою жизнь мне предлагают такую малость.

– В нашем мире это не малость.

– Очевидно, у нас разные ценности.

– Очевидно, - вежливо согласилась я.
– Что же заставило вас изменить позицию? Вы всё же помогли мне.

– Мерль вдруг ввернул про своего расчудесного и расталантливого ученика-некроманта, оказавшегося в безвыходном положении из-за череды давних проклятий и чужого колдовства. Парень потерял разум и влачил жалкое существование в какой-то магической дыре, куда не было хода никому. Любой, кто попробовал бы туда проникнуть, оказался бы размолотым в фарш - и физически, и морально. Однако можно было попытаться закинуть туда существо, уже расщеплённое на части - тело без души, душа без тела… могло сработать, при условии объединения наших усилий. Честно говоря, преследователь по-прежнему интересовал меня больше жертвы, но Мерль утверждал, что трясущийся комок меха, ползущий на брюхе по асфальту, может послужить катализатором и вытащить его ученика из той ямы. Я сказал: “Да неужели?” Мерль сказал, что чувствует в тощей девчонке большой потенциал. По его мнению, она могла растормошить угасающее сознание некроманта. Я сказал: “Ха!” А Мерль сказал…