Тьма близко
Шрифт:
Вот Валентин, выбрав удачный момент, тоже нанес удар, его меч со скрежетом врезался в кирасу противника. Фиоро словно не почувствовал, он заносил секиру, и принцу пришлось пригибаться. Следующий удар он парировал, но заметно покачнулся в седле.
Кто-то из партии принца, разделавшись со своим противником, поспешил на помощь предводителю и налетел на Фиоро, осыпая графа ударами палицы. Граф, увлеченный поединком, не заметил нового врага, и это стоило ему нескольких пропущенных ударов, весьма крепких. Фиоро осадил коня, развернулся к новому врагу и несколькими взмахами оружия заставил того отступать. Граф был настолько силен, что вскоре уже теснил двух
Элис, благодаря приемному отцу, разбиралась в фехтовальных приемах и вполне оценила мастерство, проявленное графом: тот, сделав вид, что готовит рубящий удар сверху по шлему принца, неожиданно пришпорил коня, вмиг оказался рядом с другим противником и, казалось бы, не сильно ткнул того в забрало обухом секиры. Маневр удался, и соратник принца, взмахнув руками, вывалился из седла. Валентин поспешил напасть на графа снова, пока тот разделывался с неудачливым рыцарем. Меч дважды взлетел и поднялся, доспехи графа звенели под этими ударами, но Фиоро сумел отразить атаку и снова стал теснить принца.
На арене собрались испытанные бойцы, герои множества турниров, и большинство их оказалось на стороне Валентина – мало-помалу вассалов графа одолевали. Бой уже распался на несколько групповых схваток, и видно было, что желто-зеленые терпят поражение, все меньше их оставалось в седлах. Но в центре по-прежнему сражались предводители отрядов, и накал страстей не угасал. Фиоро, снова оставшись с принцем один на один, теснил его, и удары секиры, кажется, делались все мощнее – граф не знал усталости и бил не переставая. Принц же все реже рисковал парировать, все чаще отступал и уклонялся. Очередной удар секиры пришелся вскользь по его кирасе, лезвие соскользнуло и задело круп белого жеребца, прикрытый попоной. Тупое лезвие не смогло ранить скакуна, но конь взвился на дыбы, и принцу стоило немалого труда совладать с ним. Похоже, это разозлило Валентина, поскольку он в свою очередь, и уже намеренно, ударил коня графа. Турнирные правила запрещали калечить животных, полагалось бить только по седоку, но, конечно, в суете и запале общей схватки могло случиться всякое.
Конь Фиоро, заржав, метнулся в сторону, граф натянул поводья. Но пока он справлялся с животным, на помощь Валентину подоспели два рыцаря из его партии. Оба были основательно помяты в схватке, у одного от перьев плюмажа остался жалкий измочаленный огрызок, щит другого был так изрублен, что невозможно было разобрать герб, однако эти воины, хотя и уставшие, оказались втроем против одного. Когда Фиоро сумел снова направить коня к принцу, удары посыпались на него со всех сторон. Однако граф сумел сойтись с Валентином вплотную. Теперь, сражаясь бок о бок с двумя соратниками, принц не мог маневрировать так же свободно, как прежде.
Не замечая вражеских ударов, граф выпустил рукоять секиры, позволив оружию свободно повиснуть на ремне, ухватил принца, стиснул в объятиях, приподнимая… и вырвал из седла.
Миг – и Валентин полетел под копыта коней. Элис охнула, ей показалось, что принц в беде, но его рыцари оттеснили графа, на помощь к ним спешили еще несколько бойцов. Партия графа проиграла, лишь трое его соратников отбивались в стороне от центра ристалища. Четверо бойцов наседали на них, и видно было, что поражение желто-зеленых – лишь вопрос времени. Трибуны уже не ревели, а издавали ровный монотонный гул – и вопли восторга, и причитания родни сраженных воинов сливались в единый мощный звук. Хотя, конечно, когда Валентин покинул седло, немало женщин издали скорбные возгласы – не одна Охотница боялась за прекрасного принца!
– Граф проиграл, – заметил толстый мальчишка рядом с Элис.
Видимо, он опасался вызывать неудовольствие родни, поэтому произнес реплику очень тихо. Слышала только Охотница.
Но Фиоро не думал сдаваться. Разъяренный тем, что никак не может добраться до сбитого с коня принца, он бесстрашно ринулся на четырех противников, оказавшихся на его пути. Стальное кольцо сомкнулось вокруг него, посыпались полновесные удары. Мгновение, другое – и граф тоже не удержался в седле. Он тут же вскочил и поднял оружие, готовясь защищаться пешим против четверки всадников. Но те медлили.
– Король подает знак, – заявил рыжий сосед Элис. – Поэтому не нападают.
Мальчишка был настолько хладнокровен, что замечал не только происходящее на ристалище, но и события на трибунах. Горнисты затрубили, и бойцы опустили оружие. Один только Фиоро, хотя и спешенный, продолжал надвигаться на соперников. Те осаживали коней, отступали, не желая сражаться после сигнала к прекращению турнира. Один из них спрыгнул с коня и, встав перед графом, поднял забрало.
– Остановитесь, граф! – рявкнул он. – Именем короля! Бой окончен!
Элис с удивлением узнала в этом воине Гринта. Начальник стражи, оказывается, тоже участвовал в схватке.
Наверху, над головой Элис, заговорил Ангольд. Его голос, как всегда звучный и внушительный, разом перекрыл шум на трибунах.
– Повелеваем остановиться! Довольно на сегодня. Наши подданные показали достаточно доблести и воинского духа на этой арене, и да будет теперь мир! Мы признаем успех партии принца Валентина, его рыцари одержали верх. Однако отдаем также должное мужеству графа Фиоро, нашего отважного вассала. Он в одиночку храбро бился против многих славных воинов, и мы повелеваем ему и тем из его вассалов, кто удержался в седле к сему моменту, покинуть ристалище, не сдавшись. Мир, добрые люди, мир!
Согласно турнирным законам, побежденные должны были платить выкуп, назначенный победителем. Обычно благородные рыцари назначали символическую сумму, но, тем не менее, решение короля, избавлявшее от выкупа воинов, продержавшихся до конца боя, могло сойти за награду.
Герольд, выехав на середину ратного поля, принялся повторять слова короля, перемежая их славословиями в честь отважных бойцов. Оруженосцы и пажи бросились к упавшим, чтобы помочь встать и покинуть арену, а Элис высматривала, как там Валентин? Не слишком ли он пострадал? Сперва ей было плохо видно, принца заслоняли воины, которые пришли ему на помощь в конце схватки. Потом здоровяк паж подвел Валентину коня, и принц снова взгромоздился в седло. Он широко улыбался из-под забрала и махал рукой, обернувшись к трибунам. Элис обрадовалась, что с ним все в порядке, но тут толстый мальчишка снова подал голос:
– Ручаюсь, всякая дама из тех, что сидят здесь, уверена, что принц машет как раз ей.
Элис поперхнулась своей глупой улыбкой. И ведь верно! Именно это пришло ей в голову.
– Нельзя быть таким умным в твои годы, – съязвила она, – а то взрослеть будет неинтересно. Время идет, а ума не прибавляется.
Рыжий смерил Элис внимательным взглядом.
– Ничего, – спокойно ответил он, – я собираюсь сделать карьеру при дворе, там много интересного, и я не соскучусь, наблюдая, как медленно-медленно набираются ума другие. Уверен, что увижу немало смешного.