Тьма близко
Шрифт:
Старуха говорила правильные слова, но интонация! Элис не чувствовала в ее голосе ни скорби, ни даже сожаления о гибели внучки, как будто женщина толковала о погоде или урожае. И сесть не предложила – наверное, хочет поскорее избавиться от гостьи. Не удивительно, что к ней не ходят местные. Зато Элис тем сильнее захотелось задержаться здесь, чем явственней старуха намекала, что не прочь спровадить гостью поскорее.
Охотница прошлась по комнате, скрипя старыми досками пола. Выглянула в окно, но обзор заслоняли кусты.
– Неуютно здесь, – заметила она, – лес, зверье кругом. Те же волки,
– Здесь мой дом, – старуха пристукнула посохом, – какой бы ни был, а я здесь привыкла. Я старая, куда мне ехать?
– А волки?
– Они меня здесь не тревожат. А двери у меня прочные, не войдут сюда звери.
– Но все-таки, – настаивала Элис, – это же плохо, жить в одиночестве среди леса.
– Госпожа, это мой дом. Что вы хотели узнать, спрашивайте.
Еще один намек? Дескать, спрашивай скорее и проваливай. Элис заметила, старуха косится на дверь во внутренние комнаты, будто там что-то происходит и женщина боится не уследить. И вроде шум какой-то? Кто-то скребется? Или это не в комнатах, а в подвале? С этим домом явно что-то было не так. Элис не могла сообразить, как бы заставить старуху пригласить ее внутрь… Эта комната пустая, здесь одно старье, хитрая бабка прохожих не пускает дальше этой комнаты. Дверь не заперта, но внутрь чужим хода нет.
– Двери прочные… – повторила она слова старухи. – Но только не заперты?
Бабка не стала отвечать, уставилась на гостью и молчала. И снова скрежет и шорох под ногами – легкие, едва различимые. Скорее всего, Элис не обратила бы на эти звуки внимания, но сейчас она была готова к подвоху и к тому же подыскивала повод задержаться здесь вопреки желанию старухи. Точно, в подвале кто-то возится!
– Ну так что? Двери-то не заперты? – повторила Элис. – А если волк войдет?
– Посохом огрею, – ответила бабка.
И снова пристукнула о пол. Элис показалось, что голубой камень, украшающий бабкин посох, слегка засветился от удара.
– А если волков много будет? – Элис шагнула вбок, обходя старуху.
Та сместилась, по-прежнему держась между гостьей и дверью во внутренние комнаты. Это было похоже на парный танец или на поединок фехтовальщиков, когда боец делает шаг или даже полшага, получая чуть более выгодную позицию.
– Я старая женщина, – невозмутимо ответила хозяйка. – Единственную внучку потеряла. Что мне за жизнь держаться? На кой прок мне жить, если я от волков уже отбиться не могу?
– А если волки подкопали ход под стеной и уже в подвале? – Элис шагнула в другую сторону, хозяйка ответила тем же. – Припасы попортят, а?
– Нет там никаких волков, я только что туда лазила.
– А селифы? – Элис сдалась первой. – Вдруг там другие селифы от волков прячутся? Я должна проверить.
Она сделала шаг к старухе, та не двинулась с места, только чуть наклонила посох к гостье, и по голубому камню пробежали крошечные искорки. Что это за штуковина, девушка не знала, но жест был достаточно красноречивым, и она положила руку на рукоять меча. За дверью заржала Тучка, ей ответил другой конь, затопали копыта. На крыльце застучали тяжелые сапоги, дверь распахнулась – видать, вновь прибывший точно знал, что она не заперта.
В дом шагнул мужчина в пропыленной одежде, его щеку крест-накрест пересекали два приметных шрама.
– Госпожа! – крикнул он. – Меня ищет стража!
И тут заметил, что хозяйка не одна.
– Кадгал! – Элис рванула меч из ножен.
– Это еще кто? – Кадгал шагнул в сторону, следом в дом вошел еще один мужчина.
Оба были вооружены здоровенными тесаками и, увидев меч Элис, обнажили свои клинки. Охотница бросилась к ним через комнату, потому что схватка была неизбежна, и она не хотела, чтобы противник успел приготовиться. Кадгал пригнулся, готовясь отразить удар. Элис обманным движением заставила его поднять оружие и полоснула по ноге под коленом. Тут же пригнулась, и вовремя – над ее головой просвистел клинок второго противника. Не тратя времени на то, чтобы развернуть меч, она ударила рукоятью. Удар пришелся в середину груди противника, тот поперхнулся на выдохе и невольно шагнул назад. Кадгал взвыл и повалился на пол, из раны хлынула кровь, а Элис с разворота взмахнула оружием, готовясь свалить второго врага… не успела. Старуха направила в ее сторону посох и выкрикнула несколько непонятных слов.
С голубого камня сорвался сгусток сияния, и Элис упала на колено, увертываясь от непонятного оружия. Светящийся ком с воем пронесся над ней и ударил в стену, безвредно рассыпавшись искрами. Вспышка ослепила Охотницу, она едва успела отпрянуть, когда явившийся с Кадгалом мужчина нанес колющий удар. Кадгал приподнялся – его рана была не опасной, свалился он скорее от неожиданности и боли. Элис отступила, она видела, что ей противостоят опытные бойцы. Второй решительно атаковал, давая возможность Кадгалу прийти в себя, и только более длинное оружие Элис удержало мужчину на расстоянии. Вскоре к нему присоединился Кадгал, вдвоем они стали теснить Охотницу, попеременно наносили удары и отходили, ей приходилось вертеться, чтобы отражать выпады справа и слева.
Улучив момент, она перешла в атаку, отбросила в сторону тесак Кадгала и задела острием его напарника, снова развернулась к Кадгалу, тот попытался уйти от удара, но порезанная нога подвела, и он споткнулся. Элис уже готовилась нанести новый удар падающему врагу, но тут снова выстрелил магический посох старухи. Синее сияние окутало Элис, руки свело судорогой, колени подогнулись, и она рухнула на пол. Сознание постепенно угасало, перед глазами заплясали разноцветные сполохи… она еще почувствовала, как из рук вырывают рукоять рунного меча, расслышала скрипучий голос старой ведьмы:
– За тобой гонятся, и ты не придумал ничего другого, как привести стражу сюда?
– Нет, я оторвался от них, – буркнул Кадгал, – хотел тебя, госпожа, предупредить, но, смотрю, и здесь уже…
Потом ее окутало забытье.
Элис пришла в себя темноте. Она лежала на боку, и что-то мешало ей пошевелиться. Потом девушка ощутила боль в запястьях и поняла, что руки связаны за спиной. Ноги тоже стянуты веревкой. Почему темно? Уже ночь? Магия колдуньи оказалась настолько сильной, что лишила сознания на такой долгий срок? Нет, скорее, она в подвале. И воняет здесь – хуже некуда.