Точка кипения

Найт Али

— Я только за. — Слышится какой-то шум, на который отвлекается Джон. — Пресса уже оставила тебя в покое?

— Не совсем.

— Как дети?

— Не очень.

Едва произнеся это, я снова испытываю чувство вины.

— Позаботься о них, Кейт.

Я говорю спасибо, хотя не понимаю зачем.

Глава 33

Наконец после обеда я получаю сообщение от Пола, что его отпускают и он возвращается домой. Я в отчаянии, что не сразу увижу его. Из-за меня его упекли за решетку, но сейчас он выходит. Я так хочу, чтобы мой муж вернулся!

Ливви появляется из туалета, вытирая руки.

— Мне нужно

домой.

— Его отпустили?

— Да.

Я жду, что сейчас начнутся нравоучения и лекция, что я ставлю семью выше передачи, но ничего такого не последовало.

— Иди.

Ливви выглядит почти счастливой.

— Я отработаю, обещаю.

Она награждает меня улыбкой и похлопывает по спине.

— Ты же знаешь, они все сволочи.

Я еду домой на такси и прошу остановиться на узкой улочке возле канала. Я поворачиваю за угол и не верю своим глазам. За все годы жизни здесь я никогда не видела на этом бечевнике больше трех бродячих собак и нескольких лис, но сейчас тут столпились около сорока человек. Местные зеваки, детективы, суетящиеся возле своих телекамер репортеры, женщина в высоких сапогах, которая держит поднос с чашками чая… Здесь же лодка и оборудование для освещения, не похожее на то, что используют в студии. Трава и полевые цветы, растущие возле бечевника, превратились в месиво. Треск полицейских раций и низкий гул моторной лодки нарушают спокойствие этого тихого места.

Из воды появляется водолаз с водорослями в руке, и зрители встречают его возгласами «Ух ты!». Полицейские ищут давно затонувшие секреты. Отсюда сквозь голые деревья за каналом хорошо виден наш сарай, сад, кукольный домик Авы, стол на заднем дворе, мангал для барбекю и, собственно, наш дом. Некоторые камеры направлены на наши спальни с раздвинутыми шторами. Это настоящее нашествие. Я вижу Деклана из газеты «Экспресс», разговаривающего с двумя молодыми людьми, и решаю, что лучше воспользоваться центральным входом. Опустив голову, я возвращаюсь на узкую улочку и устало бреду к мосту, а потом выхожу на свою дорогу, где мне уже приходится бежать от репортеров.

Такое чувство, что я не была в своем доме не несколько часов, а сотню лет. Закрыв дверь, я глубоко дышу в надежде укрыться здесь от внешней суматохи. Я снимаю пальто и поворачиваюсь, чтобы повесить его, но сильный толчок в спину заставляет меня прижаться к стене. Моя сумка отлетает далеко в сторону. Краем глаза я замечаю кулак Пола, с силой ударяющий в стену, и втягиваю голову в плечи.

— Как ты могла так поступить со мной? Как ты вообще могла подумать, что это я убил ее? — Он повторяет это снова и снова. — Кто угодно, кто угодно, но не ты!

Его лицо искажено гневом. Первый раз я вижу, что Пол теряет контроль, действительно теряет. Он снова бьет по стене, а я бегу в кухню, к задней двери, но вдруг останавливаюсь. Мне нельзя бежать дальше, меня могут увидеть! И что мы будем делать потом, драться в саду под прицелом телекамер? Я поворачиваю ключ, чтобы открыть дверь, хотя прекрасно знаю, что не выйду отсюда, потом оборачиваюсь, и Пол валит меня на пол. Я ударяюсь о холодный кафель, и у меня перед глазами всплывает ухмыляющееся лицо Лекса. Мы могли бы стать звездами в одном из его реалити-шоу и заработать кучу денег, валяясь в изнеможении перед нашим великолепным домом, — безупречная пара с завидной жизнью, притворявшаяся перед всеми. А на следующий день нас бы все обсуждали, стоя в офисе возле кулера с водой.

— Пол, остановись!

— Ты действительно считаешь, что это я убил Мелоди? Ты! Ты думаешь, что я не лучше Джерри. — Я уже наполовину под кухонным столом. — Вернее, ты считаешь,

что я такой же, как Джерри!

Я выглядываю из-под стола, за которым мы провели тысячу семейных обедов. Ава нарисовала здесь остроконечные горы с пушистыми белыми облаками и солнце с толстыми лучами, согревающее нашу дружную семью, идущую по долине взявшись за руки. Отец ведет маму и двоих детей.

Он прижимает меня к полу.

— Отстань от меня! — кричу я и пытаюсь вырваться.

— Как ты могла сделать такое с нами!

Его пальцы все сильнее сжимают мои руки, и я закипаю от гнева.

Его подмигивание после первой неприкрытой лжи полиции, острый страх, который я испытала в тоннеле в Вулидже, откровение Элоиды, шок оттого, что он напал на меня, — все это соединилось в смертоносную смесь, и мне хочется, чтобы Пол исчез сию же минуту. Я изо всей силы ударяю его коленом в пах, и он со стоном падает на меня. Я не могу выбраться из-под его тяжелого тела, да еще его колени давят мне в живот.

— Ты считаешь, что это я имитатор? Ну, хорошо. А ты, Кейт, ты…

Он прижимает меня к полу, и моя голова ударяется о ножку стула. Тогда я плюю на него, а когда он отпускает мою руку, чтобы вытереть слюну, кусаю его за палец. Он вскрикивает от неожиданности и боли, приходит в ярость и становится абсолютно невменяемым. Его руки сжимаются вокруг моей шеи.

— Это так было? Подражатель действовал именно так?

Мой муж пытается задушить меня! Я царапаю его большие крепкие руки, но они такие сильные… Я не могу кричать и только молча, беспомощно сопротивляюсь. Моя нога бьет по нарисованному Авой солнышку под крышкой стола. Пол сжимает руки еще крепче. Он не смотрит на меня и что-то говорит, но из-за шума в ушах я ничего не слышу. Я никогда не думала, что быть задушенной — это так больно и быстро, а Пол не осознает, что почти убил меня. Я буду еще одним доказательством того, что самые близкие люди способны причинить самый большой вред. Именно так умерла жена Джерри много лет назад. Об этом отснято километры пленки; в своих блогах, дискуссионных программах, форумах, клипах в YouTube люди пытались понять его, а мы с Полом подошли к разгадке ближе, чем кто-либо. Смотрела ли Мелоди в эти глаза в конце своей жизни? Его лицо уже плывет передо мной, боль пронзает тело. Я медленно теряю сознание. Человечки Авы идут по долине смерти…

Пол кричит так громко, что даже я слышу. Он резко отпрянул, его лицо искажено смертельным ужасом. Я протягиваю руку и царапаю его лицо так сильно, что выступает кровь. Мы оба задыхаемся. Пол раскачивается и рыдает рядом со мной на полу. Все в крови и синяках, мы лежим каким-то клубком. Меня тошнит, он стонет.

— Ты помнишь охоту на фазанов? — Опираясь на руки и колени, он плачет на полу нашей кухни. Я не в состоянии ответить, и Пол продолжает: — А подхалима и халявщика с американского телевидения? — Он грустно качает головой. — Мы еще надели идиотскую зеленую одежду и изображали из себя лордов-феодалов, а потом стреляли в тех птиц в небе…

Конечно, я помню. Инвернесс, пять лет назад, я была беременна Авой, а группа из пригорода Нью-Джерси исполняла «Зов природы». «Я думал, никто в Англии не может пользоваться ружьем!» — кричал один из них, а шотландские загонщики стояли, почесывая затылки.

— Я пытался свернуть шею тому фазану, которого подстрелил… и не смог… — Он умоляюще смотрит на меня. — Я не смог свернуть шею маленькой птичке, помещавшейся на моей ладони. — Он садится на корточки. — Она была теплой под перьями. — Его плечи передергиваются от отвращения. — Я этого не ожидал. — Он снова морщится.