Точка кипения
Шрифт:
Я снимаю куртку и забираюсь на борт «Марии-Розы». Затем смотрю на воду. Она далеко внизу, но мне ничего не остается, как прыгнуть с борта со спасательным кругом. Я молюсь, чтобы всплеск не опрокинул чемодан.
Вода ледяная. Мой ребенок замерзнет. Я болтаю руками и ногами, приближаясь к чемодану, и тянусь к его ручке. Потом приоткрываю крышку и сквозь трехдюймовую щель вижу темные миндалевидные глаза Авы, глаза ее отца, пристально смотрящие на меня. Я откидываю крышку чемодана, и он начинает тонуть. Ава оказывается в воде, ее брови удивленно приподняты. Рот ее заклеен скотчем, а ручки
— Положи ручки на круг!
Я яростно бью ногами, приближаясь к берегу. Мы осторожно продвигаемся вперед, мои движения становятся все медленнее. Боль в груди уменьшается. Вода настолько холодная, что я похожа на двигатель, работающий на последних каплях топлива. Скоро все закончится… Ава едва двигается и почти не сопротивляется. Велика вероятность того, что она умрет от переохлаждения и шока.
Я не могу взобраться на баржу, ее борта для меня словно горы. Поэтому я меняю направление и пытаюсь плыть к берегу. У меня нет сил, чтобы крикнуть. Голова Авы безвольно опустилась в воду, связанные ручки сползли с круга.
— Нет!
Я хочу перевернуть ее лицом вверх, но ничего не получается. Я не уверена, что смогу с этим справиться сама. Это конец.
— Давай ее мне!
Джош наклоняется через борт баржи, стараясь дотянуться до сестры.
Еще несколько ударов ногами, и я возле баржи. У меня не осталось сил, чтобы поднять дочь. Лицо у нее восковое, глаза закрыты. Джош наклоняется ниже. Наконец ему удается схватиться за веревку, которой связаны руки Авы, и вытащить ее. Вода стекает с безжизненного тела моего ребенка… Но я успела увидеть, как ее веки дрогнули и глазки открылись, прежде чем мои дети исчезли на барже.
— С ней все будет хорошо, мама. Они здесь, они здесь! — кричит Джош и машет кому-то в саду. — Ей четыре годика, ее нужно согреть!
Он кажется таким высоким отсюда, снизу. Мой ребенок растет, он уже умеет принимать решения. Он стоит, упершись руками в бока, и выглядит совсем как мужчина. Он похож на своего отца.
Я чувствую, как раскачивается баржа от множества тяжелых шагов, и слышу отдаленные голоса.
Через секунду коренастый мужчина с фотоаппаратом на шее и татуировкой на руке вытягивает меня из канала.
— Прохладно здесь!
Он осторожно просовывает руку мне под шею, и я опускаюсь на землю. Я вижу людей с камерами, снимающих нас. Долговязый парень набрасывает покрывало на мое дрожащее тело. Репортеров все больше, и те, которые были нашими мучителями, становятся спасителями.
— Замечательная работа, сынок, — говорит коренастый мужчина Джошу. — Спасатели уже едут. — Это уже мне.
Я пытаюсь сесть.
— Ава…
— Она дышит, ее просто необходимо согреть. — Он всматривается куда-то и улыбается. — На ней все одеяла, которые только нашлись в вашем доме.
— Пол… Пол…
Но он останавливает меня.
— Сейчас, миссис Форман, вам нужно лечь на спину и думать о хорошем.
Я смотрю в небо и чувствую, как слеза — а может, это снова начинается дождь — стекает по моей
Эпилог
Волоски на моей руке колышутся в воде, словно крохотные морские водоросли. Мои ногти выглядят молочно-белыми на загорелых руках. Я поправляю купальную шапочку, вода журчит и булькает вокруг меня. Мне нравится слушать, как визжат мои дети, как их босые ноги шлепают по мраморным дорожкам около бассейна. На Аве резиновый круг в форме лебедя, Джош рычит, подражая льву.
Я делаю глубокий вдох, соединяю руки, наклоняюсь вперед и нащупываю желобки между мозаичным кафелем под ногами. Другой край бассейна кажется очень далеким, но я настойчивая. Я брызгаю в лицо водой и щурюсь от безжалостного средиземноморского солнца. Высокая темная фигура в ярких шортах попадает в мое поле зрения. Пол держит длинный шест — так, на всякий случай.
— Ты уже готова, Эгги, — убеждает меня он.
Я учусь плавать. Может быть, следующим моим шагом будет курс кулинарии. Но пока я собираюсь одолеть эти двадцать пять метров…
Я купалась в лучах телевизионной славы. Марика сидела рядом со мной на диване и несколько раз брала меня за руку, настаивая, чтобы я рассказала моюисторию, моюверсию. И я рассказала. Синяки на моей шее не были видны из-под толстого слоя грима. Зрители не видели швов на моей спине и обезболивающих таблеток в моей сумочке. Пола там не было. Марика опустила глаза в знак сочувствия, когда я объяснила, что он еще в больнице, что выздоровление после сильного сотрясения мозга занимает дольше времени, чем предполагали врачи. Некоторое время придется подождать, но я уверена, что он выкарабкается. Ведь он боец…
Вода плещется под моим закрытым купальником. Годы, когда я носила бикини, прошли, и я об этом немножко жалею. Джесси, держа в руках шампур, заходит в дом в модном саронге и ковбойской шляпе. За ней следует ее почти разведенный Адам с большой миской моллюсков с местного рынка. Колесо жизни никогда не прекращает свое движение. Как хорошо, что она здесь и этот дом может всех вместить! Пол предложил уехать из Лондона на некоторое время, чтобы избавиться от плохих воспоминаний. Он прав: внимание прессы и телевидения было слишком настойчивым. К тому же мы могли позволить себе отдых.
Я отталкиваюсь от дна и плыву по-собачьи. Это еще не плавание, но результат уже есть.
Многие присылали для меня письма в «Криминальное время». Когда я показала их Полу, он заволновался, что ко мне может прицепиться какой-нибудь фанатик, но я только посмеялась. «Давай не будем заноситься», — сказала я.
Меня учил плавать бывший моряк по имени Бобби. Я могу позволить себе частные уроки.
— Я не хочу, чтобы ты переняла дурные привычки в бассейнах Англии, — сказал он и положил меня на спину. — Все дело в твоей голове. Голова у человека очень тяжелая и весит как дыня.