Точка отрыва
Шрифт:
Убогий номер был обставлен соответственно стоимости: продавленная кровать, два облезлых стула, маленький столик и какой-то скучный пейзаж на стене. Впрочем, задерживаться я здесь надолго не собирался, приехал всего на пару-тройку дней. Бросил рюкзак в угол, запер дверь и спустился на первый этаж.
— Что, уже уходите? — равнодушно спросил портье, откладывая газету.
— Пойду прогуляюсь, день вроде бы хороший...
— Да, неплохой, — лениво согласился портье, — весна в этом году ранняя. Не хотите ли чего? Могу порекомендовать пару приличных мест для развлечения...
— Нет, спасибо, просто пройдусь.
Портье потерял ко мне всякий интерес и снова уткнулся в газету.
Я, разумеется, не стал ему говорить, что знаю город — все-таки провел в нем большую часть своей жизни. Пусть думает, что я — один из тех туристов, что толпами съезжаются сюда, чтобы поглазеть на нашу главную достопримечательность — Большую Дыру.
С тех пор, как она появилась, а произошло это ровно двадцать лет назад, наш провинциальный городок существенно изменился и приобрел почти мировую известность. Сначала, как только она возникла, к нам прикатили бравые вояки — типа разбираться и наводить порядок, а когда у них ничего не вышло, то надолго обосновались ученые и исследователи. А также разного рода уфологи, предсказатели, прорицатели и просто сумасшедшие. И все хотели понять, что же это такое, наша Большая Дыра.
Собственно, этого не знают до сих пор. За двадцать с лишним лет разобраться так и не получилось, загадка осталась загадкой, но для города она стала настоящим подарком, точнее — неиссякаемым источником денег.
Благодаря Дыре город расцвел буквально на глазах: похорошел, вырос, обустроился. Даже наш старый, грязный вокзал преобразился — теперь он чистый и респектабельный, не хуже, чем в столице. А когда возле Дыры построили Институт, то жизнь вообще заиграла всеми красками. Ученые прикупили большие участки земли возле Дыры (говорят, бургомистр и члены городского совета при этом обогатились просто до неприличия), возвели лаборатории, дома, склады, ангары и приступили к планомерному изучению нашего феномена. С тех пор они и туристы — основные источники дохода для города и его обитателей.
…Ноги сами несли меня по знакомым улицам в центр города. Вот и Рыночная площадь. На ее углу все еще находилась старая пивная — «У Толстого Ганса».
В нее меня когда-то привел сам Слон. Мне тогда едва стукнуло десять, и я в очередной раз сбежал от теткиного сожителя, грозившегося прикончить меня за то, что спер деньги. Ну да, украл, не отрицаю, есть такой факт в моей биографии. А что прикажите делать? Тетка вечно пьяная, дети ее, мал-мала-меньше, орут, есть хотят, а дома — хоть шаром покати. Вот и купил им (а заодно и себе) чего пожрать. А сожитель как обнаружил пропажу, так сразу за молоток: убью, мол, вора!
Ясное дело, я дожидаться расправы не стал, сделал ноги, а потом три дня на пустыре прятался, отсиживался. Где Слон и нашел меня. Выслушал, отвел в свою хибару, накормил. У него был маленький домик на самой окраине города, возле Дыры. Развалюха, но зато недалеко от места, так сказать, основной работы.
Слон уже тогда был известным ходоком, многие к нему в ученики просились, но он почему-то выбрал меня. То ли жалко ему стало горького сиротинушку, выросшего без отца, без матери, то ли просто решил, что я дешевле всех ему обойдусь — родственников-то почти никого, случись что — плакать некому. Значит, и отступных платить не придется.
В общем, договорился он с теткой (та только рада была — одним ртом меньше) и перетащил мои пожитки в свою нору. А затем представил Хачику и Серому — нашим главным авторитетам, которые добычу товара в Дыре контролировали. Те посмотрели на меня и кивнули — сойдет, мол. Так и состоялось мое посвящение.
Слон, можно сказать, стал для меня вторым отцом. А, может, и первым. Своего настоящего папу я не знаю. Он пропал, когда мне исполнилось всего полгода. Говорят, одним из первых полез в Дыру за добычей. А обратно уже не вернулся. Тогда многие исчезали без следа, и их судьба до сих пор никому не известна. Много по сей день в Дыре неясного, неизвестного…
Да и военные наши могли руку приложить. Они тогда, по первому времени, со страху палили во всех, кто шел в Дыру или возвращался обратно. Боялись, что заразу какую-нибудь притащат...
Так что папашу своего я не помню, да и мать, считай, тоже. Умерла она, когда мне исполнилось три года. После чего меня приютила тетка, двоюродная сестра матери. Вначале жизнь у нее была вполне себе ничего: по крайней мере, я и одет, и обут был, и даже в школу ходил. Но потом стали у тетки появляться сожители. На моей памяти не меньше шести было, причем один хуже другого. Родились дети — и все от разных мужей.
Тетка от несчастной любви и неустроенности стала пить. Ну, и понеслось... Несколько раз я сбегал от нее, меня ловили и возвращали обратно, но я снова убегал. Скорее всего, очередной сожитель пришиб бы меня совсем, если б не Слон.
Он, когда меня взял, честно сказал, что я ему нужен, чтобы ходить в Дыру. Я хоть и маленький тогда был, но сообразил, что это очень опасно: и гибли ходоки часто, и калечились. Но выбора у меня, по сути, не было — обратно к тетке я не хотел. Да и не мог — из-за сожителя. Поэтому и согласился. Слон оказался хорошим человеком, заботился обо мне. Различий между собой и мной не делал — ели из одной кастрюли и даже одевались одинаково. Но и спрашивал он с меня строго, как с равного. И через два дня потащил в Дыру.
Я хорошо помню ту, свою первую свою ходку. Страшно было до жути, поджилки тряслись, но Слон мне прямо сказал: «Не дрейфь, Мартин, либо примет тебя Дыра, либо нет. Примет — хорошо, станешь, как я, ходоком. Товар будешь приносить, деньги появятся. А где деньги, там и друзья, да и девки тоже. Пей, гуляй, веселись… А не примет тебя Дыра — тоже неплохо, отмучаешься сразу. Но жить так, как ты живешь, нельзя, не по-людски это».
Дыра, к счастью, меня приняла — я сразу две «пищалки» нашел. Слон лишь удивленно брови поднял, когда я ему показал. Затем привел меня к Толстому Гансу и от моего имени всем пива поставил — за удачу, чтоб всегда так везло. С легкой руки Слона меня стали звать Малышом Мартином. Или просто Малышом…
И еще говорили, что я очень удачливый. Может, так оно и есть — четыре года в Дыру ходил и ни разу не покалечился.
По поводу Дыры ходят разные слухи, но ясно одно: она — результат пошедшего как-то не так эксперимента. Решение о возведении Адронного суперколлайдера возле нашего города приняли четверть века назад. Тогда мы были самой что ни на есть глухой провинцией, зато земля стоила очень дешево, буквально копейки.
Вот на это и польстились ученые из Национального исследовательского центра — приобрели большой кусок в пригороде и приступили к строительству. Возводили они АСК целых четыре года, а потом еще год завозили оборудование, монтировали и налаживали. И лишь потом стали испытывать.