Точка отрыва
Шрифт:
К счастью, случатся это довольно редко. По идее, перед входом в мельницу полагалось бросить жребий, в каком порядке идти. Считается, что у первого больше шансов проскочить целым и невредимым, чем у последнего. Но сегодня все было иначе — прямо перед мельницей висела свеженькая «мясорубка».
Подобные штуки всегда появляются неожиданно, без системы, поэтому особо опасны для ходоков. В них погибло больше наших ребят, чем во всех остальных ловушках вместе взятых. Не заметишь вовремя — и все, превратишься в фарш. Нам крупно повезло, что на Карте Штосса она была обозначена, а то влетели бы с ходу...
— Да, — протянул Лис, — ты был прав — новая «мясорубка». Надо будет по возвращению Алоизу ящик коньяка поставить. За то, что предупредил.
— Погоди Штосса благодарить, — сказал Хмырь, — неизвестно, что нас еще дальше ждет. Вдруг он не все ловушки указал?
— Ничего, пройдем как-нибудь, — кивнул китаец, — точнее, Мартин нас проведет. Я в него верю. У него, говорят, звериный нюх на опасности и ловушки...
— Он же семь лет в Дыре не был, — напомнил Хмырь, — вдруг что-то позабыл? Или Штосс ему фальшивку подсунул, как и тебе?
— Все равно другого выхода нет, — пожал плечами китаец, — придется Алоизу верить. Хотя, полагаю, вряд ли он поддельную Карту показал. Он сам в первую очередь заинтересован в том, чтобы мы вернулись живыми и все ему рассказали.
— Кстати, а почему Штосс сам в Дыру не ходит? — поинтересовался Хмырь. — С его-то Картой — без проблем вообще!
— Он не ходок, — скривился китаец, — и никогда им не будет. Его Дыра не принимает. Так что Алоизу без нас никак не обойтись.
— Да, не повезло, — ухмыльнулся Хмырь. — Вот если бы мне такую Карту... Я бы вмиг Комнату нашел и попросил у нее много-много денег. Миллиончиков этак пять или шесть. А может, даже все десять! Забил бы тогда на эту проклятую работу, послал бы стерву-жену к чертовой матери — и к теплому морю! Свобода, девочки, пальмы!
Лицо у Хмыря сделалось мечтательным, глаза затуманились. Но Лис быстро вернул его к суровой действительности:
— А кончить, как Перец, не хочешь? У того тоже все было — и деньги, и девочки… И где он сейчас? На кладбище, как прочие хотельщики. Только могила у него чуть побогаче, чем у остальных, а так все одно, червей кормит.
— Ну, и помечтать нельзя, — обиделся Хмырь, — злой ты, Лис, недобрый!
— Точно, — согласился китаец, — а еще я грубый. Когда дурака вижу, так прямо ему и говорю — ты дурак...
— А что бы ты у Комнаты попросил? — решил сменить тему Хмырь.
— Надо сначала до нее добраться, а потом уже мечтать, — прервал пустые разговоры Лис, — давайте лучше думать, как обойти Чертову мельницу. Напрямую никак нельзя…
— Может, с другой стороны? — неуверенно протянул Хмырь. — Через старую дорогу?
— Полдня топать, — поморщился китаец.
— Но другого пути вроде нет…
— Есть, — вступил я в разговор, — можно прямо по ручью.
— Ты чего? — удивился Хмырь. — Там же никто не ходит. Говорят, гиблое место!
— Я готов рискнуть, а ты, Лис?
Китаец внимательно посмотрел на меня и кивнул.
— Хмырь?
— Нет, лучше уж давайте в обход! Полдня потеряем, зато точно живыми останемся…
— Значит, решено, — подвел я итог, — мы с Лисом идем по ручью, а ты в обход. Встречаемся у больницы.
Лицо Хмыря стало бледным:
— Постойте, вы что, меня здесь бросаете? Не по-товарищески это!
— А Слона закладывать — это по-товарищески? — отрезал я. — Решай, Хмырь: или ты идешь с нами, или остаешься здесь.
— Уговорили, — сплюнул Хмырь, — пошли по ручью! Но если моя жена останется вдовой, а дети сиротами, это будет на вашей совести! Хотя какая у вас совесть…
— Да не заливай ты, Хмырь, — поморщился Лис, — нет у тебя никакой жены, давно сбежала. И детей тоже нет. И никогда не было.
Хмырь зло сверкнул на него глазами, но опять промолчал. Я посмотрел на своих товарищей и понял, что ситуация с каждой минутой нравится мне все меньше и меньше: обиженный, злой Хмырь, хмурый Лис... Да еще Штосс, ведущий какую-то свою, непонятную игру.
Похоже, нарвусь я... Но не в первый раз, выкручусь как-нибудь. Недаром же меня счастливчиком считают!
Мы притормозили у ручья, постояли, подумали. Вроде бы все чисто, но кто его знает. До нас раньше никто этим маршрутом не ходил — место действительно гиблое. Хмырь кивнул на воду:
— Ну, Малыш, твоя идея, тебе и лезть первым.
Я спорить не стал, поднял с земли камешек и бросил. Тот спокойно булькнулся метрах в десяти от нас. Все нормально. Держась за кусты, я начал потихоньку сползать вниз, но на полдороге поскользнулся и съехал в воду на пятой точке.
Вода оказалась очень холодной. А что вы хотите, конец октября. Лис и Хмырь внимательно наблюдали за мной, а потом тоже осторожно спустились и встали рядом.
Дальше мы двинулись гуськом: я впереди, прокладывая маршрут, за мной Лис, замыкающий — Хмырь. Шли медленно. Дно было неровным и илистым, мы то и дело проваливались в ямы. Все насквозь промокли и замерзли. Лис старался держаться за мной, шел шаг в шаг и крутил головой по сторонам, как бы к чему-то принюхиваясь и присматриваясь. Наверное, за это его и прозвали Лисом… А, может быть, за хитрость.
Хмырь, наоборот, несколько отстал, видимо, полагал, что так будет безопаснее. Минут двадцать мы спокойно брели по ручью, а затем впереди показался небольшой водоворот. Я притормозил.
— «Труба»? — насторожился Лис.
— Похоже.
Я кинул очередной камушек, его подхватило и закрутило прямо на лету.
— «Труба», — мрачно констатировал Хмырь. — Ну, что я вам говорил? Надо было в обход!
— Теперь уже поздно, — заметил Лис, — будем пробираться вдоль берега, там вроде бы есть небольшой проход, по самому краю.