Точка Возврата
Шрифт:
— Мать же твою, а! — прорычал Раум и прибавил ходу. Но запоздало понял, что сам загнал себя в ловушку — в этом переулке нет никакой возможности для манёвра. Оторваться от преследования не получится.
Скандинав догнал его через пару минут и играючи толкнул передним колесом своего байка заднее колесо трофейного мотоцикла. Раум резко оглянулся, зарычав. Несчастная девочка, сидевшая позади, сжалась в комочек и зажмурилась.
Скандинав посмотрел юному киборгу прямо в глаза. Потом аккуратно встал на седло и внезапно толкнул всё тело вперёд невероятным мощным прыжком. Раум отвернулся и газанул, но его старенький
Сзади плавно прошуршали шины второго байка.
— Уймись, Ра, — спокойно сказал Скандинав, отбросив за спину толстую и длинную, до пояса, белоснежную косу. — Сразу говорю, драться с нами бесполезно.
— А я попытаюсь! — оскалился Раум, сжимая кулаки. — Ежели что, то я и химер мочил!
— Мы знаем, — негромко ответил Скандинав.
И вдруг моргнул прозрачным третьим веком.
Раум не успел даже изумиться тому небывалому факту, что перед ним — химера. В следующее мгновение Скандинав резко выбросил вперёд правую руку, и Раума отшвырнуло на несколько метров назад, как от хорошего пинка. Как будто невидимый свинцовый шар ударил в грудь. Юный киборг мигом оказался в медвежьих объятиях Римлянина. Рванулся, попытался брыкаться, но тут вдруг в шею ему ткнулся электрошок, и киборг обмяк.
Наблюдавшая всё девочка словно обратилась в соляной столп. Скандинав повернул к ней бледное лицо и негромко сказал:
— Брысь.
И вдруг неизвестно откуда в перепуганном насмерть умишке безропотной рабыни вспыхнул древний как мир инстинкт самосохранения. Она вскочила на ноги и бросилась вперёд по полутёмному переулку, не задумавшись ни на мгновение, что ждёт её в будущем, и куда она вообще направляется.
Проводив её взглядом, Скандинав повернулся к Римлянину и едва заметно кивнул. Тот кивнул в ответ, и через минуту два байка выехали из переулка, направляясь к дорогой машине, преспокойно поджидавшей их в тени давно не работающего плазменного рекламного щита.
Тонированное стекло задней дверцы чуть съехало вниз, и из-за него донёсся низкий, тихий голос:
— Молодцы, ребятки. Кладите его сюда.
Дверца приоткрылась, и Римлянин молча сбросил бесчувственного Раума на мягкое кожаное сидение.
— А девку надо было ликвидировать, — с той же интонацией сказал некто, сидевший в машине. — Ни к чему такие свидетели. Её могут выловить и просканировать те, кто о вас ничего знать не должен.
— Будет исправлено, — кивнул Скандинав и газанул, улетая в темноту трущоб, туда, где скрылась маленькая рабыня. Римлянин молча рванулся следом.
Когда рёв моторов стих, машина мягко двинулась прочь.
Раум очнулся довольно быстро от тряски и резких заносов в стороны.
— Эй ты там, слепой, что ли! — буркнул он, с трудом разлепив тяжёлые веки и понимая, что находится в машине.
Водитель чуть повернулся к нему, и чувства к Рауму вернулись мгновенно — глаза у мужчины были заменены на довольно громоздкие кибер-протезы в пластиковой чёрной оболочке. Могло показаться, что в лицо этого человека вплавлены мотоциклетные очки.
— Чтоб тебя! — выдохнул юный киборг. Водитель усмехнулся и снова уставился на дорогу, по которой гнал с ещё большим лихачеством, чем самый разудалый участник экстремальных гонок на выживание.
Рядом тоже послышался смешок, и Раум окончательно сориентировался в ситуации. Он на заднем сидении. Только что лежал на коленях сухонького невысокого мужчины средних лет, в светло-стальном старомодном костюме-тройке и с тщательно выбритыми висками. Откуда в этой городской клоаке добропорядочный гражданин, «забритый»?! Даже у его водителя гладко побриты виски, а широкий ирокез опрятных чёрных волос заплетён в тугую аккуратную косу.
— Вы владелец «Панкратиона»? — прохрипел киборг, чуть осипнув от волнения. — Что вам от меня нужно?
— Я хочу предложить тебе сотрудничество, мой мальчик, — улыбнулся мужчина. — Но немного не то, о котором ты подумал. Собственно, ради этого я лично и прибыл в Нидрэд.
— Какая честь. Но я ничего не умею. Только драться, — сказал Раум чуть твёрже. — Но ваши ребята сказали, что как боец я вам не нужен.
— Как боец «Панкратиона» — нет, — подтвердил мужчина, сдержанно кивнув и улыбнувшись точно такой же улыбкой, как Скандинав. — Но как солдат нашей армии — да.
Раум в недоумении приподнял одну бровь. Заметив, что парнишку терзает множество вопросов, владелец «Панкратиона» сказал:
— Ты обо всём узнаешь в своё время, мой маленький убийца химер. Пока просто поверь, что тебе незачем меня бояться. Меня или кого бы то ни было из моего окружения. Всё, что тебе нужно знать на данный момент — это то, что тебе придётся начать новую жизнь и не разменивать свой талант в этом идиотском балагане под названием Колизей.
Раум пока мало что понимал, но на всякий случай снова решил показать норов:
— А если меня устраивает этот, как вы изволили выразиться, балаган?
— Тогда ты рискуешь упустить не только прекрасную возможность стать чем-то большим, чем кумир черни и малолетних сучек, но и потерять жизнь. Жаль. Ведь она у тебя только начинается.
Раум усмехнулся. Слишком часто он слышал угрозы. Но этому элегантному мужчине почему-то охотно верилось.
— Однако думаю, больше всего тебя заинтересует возможность избавиться от Топливной зависимости раз и навсегда, — негромко продолжил владелец «Панкратиона», и лицо юного киборга вытянулось от удивления.
— Но… — Раум невольно сглотнул, — но это ведь невозможно! Я хочу сказать, раньше зависимых лечили. А сейчас это запрещено. Правительство строго следит за этим…
— Если ты присоединишься к нам, то совсем скоро правительство изменит своё мнение на этот счёт.
С этими словами мужчина лукаво глянул на парнишку и загадочно улыбнулся.
— Эм… Ну и… Это… — Раум сделал неопределённый жест рукой, всё ещё волнуясь, взбудораженный возможностью выйти из-под контроля проклятого снадобья и правительства, под страхом смерти принуждавшего всех киборгов принимать Топливо. — И что мне надо будет делать?