Точный расчет
Шрифт:
– А Джо не побеспокоился об этом. Он словно находился внутри себя самого. Так с ним было всегда. Он казался крутым парнем. Представь себе рост и вес настоящего великана-богатыря: он выглядел как надежный кирпичный дом. Руки как лопаты, а лицо даже чем-то напоминало боксерскую перчатку. Мы с ним внешне чем-то похожи, но мыслили по-разному. В глубине души он действительно ставил голову на первое место и казался мне каким-то неестественно чистым. Даже наивным. Он никогда не думал о людях плохо. И вся жизнь для него была чем-то вроде шахматной партии. Вот ему звонят, он договаривается
Нигли промолчала. Пленка продолжала показывать пустой офис, в котором ровным счетом ничего не происходило. Все предметы обстановки по-прежнему оставались на своих местах.
– Я очень сердился из-за того, что он проявил такую неосторожность, – вздохнул Ричер. – А потом понял, что не имею права обвинять его в этом. Чтобы быть беспечным, сначала надо знать, о чем нужно побеспокоиться. А он этого не знал. Он не видел опасности. Не думал о ней.
– И что же?
– Получается, я сердился на себя самого за то, что сам не выполнил за него эту миссию.
– А разве ты мог бы?
Ричер покачал головой.
– Я не видел его семь лет и понятия не имел, где он находится. А он ничего не знал обо мне. Но все равно, кто-то такой же, как я, должен был это сделать за него. А Джо должен был попросить помощи.
– Он был настолько гордым?
– Нет, настолько наивным. И это его погубило.
– А он мог что-то сделать уже на месте?
Ричер поморщился.
– Эти типы оказались почти профессионалами по нашим меркам. Наверное, у него все же оставался какой-то шанс, но действовать надо было инстинктивно и очень быстро, все решали доли секунды. Что касается инстинктов, то у Джо они были похоронены где-то очень глубоко. Очевидно, в тот момент он просто перестал думать. Так с ним случалось. К тому же, он отличался скромностью.
– Наивный и скромный, – подытожила Нигли. – Ну, здесь о нем совсем другого мнения.
– Здесь он действительно казался крутым и неповторимым парнем. Все относительно.
Нигли поерзала на стуле, не отводя глаз от экрана.
– Подожди, – сказала она. – Приближается полночь.
Таймер показывал половину первого. В шестнадцать минут первого из темноты коридора показалась бригада уборщиков. Ричер смотрел на их работу при увеличенной скорости, пока они не вышли из кабинета Стивесанта в семь минут первого. Затем он включил нормальный ход ленты и просмотрел в обычной скорости эпизод, когда бригада занималась уборкой офиса секретаря.
– Ну и что ты об этом думаешь? – поинтересовался Джек.
– Выглядят они вполне прилично.
– А если они оставили там письмо, могли бы они выглядеть такими спокойными и уверенными?
Уборщики явно никуда не торопились убегать. Нельзя сказать, что они чем-либо взволнованы или расстроены. Никто из них не оглядывался воровато на дверь в кабинет Стивесанта. Они просто убирали помещение. И делали это профессионально и довольно быстро. Ричер снова послал пленку на задний ход и быстро промотал ее, пока она сама не остановилась в тот момент, когда таймер показал ровно полночь. Он вынул ее и вставил в плейер первую кассету. Промотал ее до конца и запустил, внимательно наблюдая за экраном до того момента, когда уборщики первый раз появились – в одиннадцать часов пятьдесят две минуты. Затем пленка пошла обычным ходом, и Ричер остановил ее в тот момент, когда все три члена бригады были отчетливо видны перед камерой.
– Итак, где сейчас может находиться письмо? – поинтересовался Джек.
– Ну, как представляет это себе Фролих, – пожала плечами Нигли, – где угодно.
Ричер кивнул. Она была права. Учитывая, что их трое, да еще принимая во внимание эту громоздкую тележку… Да они могли незаметно пронести и дюжину таких писем.
– Как тебе кажется, они не выглядят взволнованными? – спросил он.
Нигли еще раз неопределенно пожала плечами:
– Прогони пленку еще раз и обрати внимание на их движения.
Он пустил ленту: уборщики направились к кабинету Стивесанта и вскоре исчезли за его дверью. Таймер показывал ровно одиннадцать часов пятьдесят две минуты.
– Давай посмотрим этот эпизод еще раз, – попросила Нигли.
Ричер повиновался и перемотал пленку. Уборщики снова двинулись к кабинету босса. Когда они вошли в него, Нигли откинулась на спинку стула и прикрыла глаза.
– Уровень энергичности у этих людей чуть другой по сравнению с тем, когда они выходят из кабинета.
– Ты так считаешь?
Она кивнула:
– То ли движения у них стали чуть замедленней? Ну, как будто их терзают какие-то сомнения, что ли?
– Или они боятся совершать то, что сейчас им предстоит там, за дверью кабинета? – подхватил Ричер.
Он снова прокрутил тот же отрезок пленки.
– Не знаю, в чем тут дело, – неуверенно произнесла Нигли. – Это трудно передать словами. И уж разумеется, мои чувства никак не могут считаться доказательствами. Это чисто субъективные ощущения, не поддающиеся описанию.
Ричер снова перемотал пленку, и они еще раз пересмотрели эпизод. Никаких очевидных изменений в поведении уборщиков, разумеется, обнаружено не было. Может быть, они были чуть живее, когда входили в кабинет, нежели когда покидали его. Или выглядели более усталыми. Но это и понятно: они провели там целых пятнадцать минут, а кабинет не слишком велик. Кроме того, он и без их стараний выглядел достаточно опрятным. А может быть, у них была привычка отдохнуть минут десять там, где их не фиксирует всевидящее око камеры. Уборщики же тоже люди неглупые. Не исключено, что в эти минуты они там клали на стол ноги, а не письмо.
– Не знаю, – повторила Нигли. – Больше ничего сказать не могу.
– Заключения не будет?
– Конечно, нет. Кто еще есть на пленке?
– Больше никого.
Он снова начал проматывать пленку назад, но на экране так больше ничего интересного и не появилось, пока в восемь часов секретарь, предварительно заглянув в дверь к Стивесанту, не ушла домой. Через некоторое время, а именно в семь тридцать, отправился из офиса и сам босс.
– Ну хорошо, допустим, что это сделали уборщики, – подытожил Ричер. – Но по своей ли инициативе?