Тогайский дракон
Шрифт:
— Глас Бога?
Эаким Дуан поднял взгляд и увидел Маду Ваадана и нескольких других ятолов, удивленно взирающих на него.
— А вдруг он опять взорвется… — пробормотал Дуан первое, что пришло в голову.
— Конечно, это очень опасно, — заметил Маду Ваадан. — Поэтому, Глас Бога, тебе лучше отправиться в свои покои.
Чезру закивал, отчаянно пытаясь осмыслить случившееся. Ничего, он что-нибудь придумает. Главное, нужно найти способ раздобыть другой камень. Аббат Олин, вот кто сможет ему помочь. И никто ничего не узнает. А когда
Лет через пятьдесят то, что произошло, вообще утратит всякое значение. Все свидетели будут мертвы, а имени Мервана Ма никто и не вспомнит!
Какой же он глупец, этот Мерван Ма!
Вскоре Глас Бога уже лежал в постели. Его раны оказались не столь серьезны: лишь небольшие порезы и ушибы. Ятолы, пришедшие осведомиться о его самочувствии, выразили глубокое сожаление, что такие опасные заговорщики, как Мерван Ма и Джеста Ту, сумели проникнуть во дворец.
— Где Джеста Ту? — спросил Дуан Маду Ваадана.
— Мертв, Глас Бога, — ответил ятол. — Твой приказ выполнен, хотя всем нам доставило бы огромное удовольствие собственными глазами увидеть, как его публично сжигают на площади перед дворцом.
— Он слишком опасен, — пробормотал Эаким Дуан.
— Конечно, Глас Бога, — с поклоном отозвался Маду Ваадан. — А пока мы больше не будем тебя беспокоить. Тебе нужно набраться сил. Уже начинают поступать первые сообщения о сражении у Дариана.
— Тогайский Дракон потерпела поражение? — Дуан взволнованно приподнялся на постели.
— Пока нет, Глас Бога, — ответил ятол, — Но ждать осталось недолго: бежать ей некуда.
Чезру откинулся на подушки, слегка успокоенный этой мыслью.
И снова бехренцы бросились на штурм, однако и на этот раз их атака захлебнулась.
— Нельзя продолжать бросать наших солдат на стены, — осмелился высказать мнение Шаунтиль после того, как очередной штурм Дариана закончился неудачей.
— Город уже давным-давно должен был пасть! — заорал ятол Бардох, кипя от ярости.
— Согласен, но этому препятствует огнедышащий дракон, — возразил чежу-лей. — И, кроме всего прочего, мы недооценивали силу предводительницы тогайского войска. Она одержима демоном, так утверждают мои солдаты — те, кому удалось выжить после встречи с ней. Стоит им прорваться на каком-то участке стены, как эта женщина тут же появляется там с пылающим мечом.
Ятол Бардох обрушил стиснутые кулаки на стоящий перед ним маленький столик с такой силой, что тот свалился на пол.
— Город будет моим! Ты должен добиться этого — и как можно скорее!
— Если мы будем продолжать атаки и каждый раз откатываться назад, оставляя позади сотни убитых, ты столкнешься с тем, ятол, что в один далеко не прекрасный момент солдаты просто откажутся выполнить твой приказ.
— Что же, ты советуешь мне отказаться от Дариана? — словно не веря своим
— Разве я сказал такое? Все обстоит не так уж плохо. Мы можем пополнять припасы, а она нет. Судя по всем донесениям, ее дракон уже не в силах подняться в воздух, он тяжело ранен и совершенно выбился из сил.
— Так что же ты предлагаешь?
— Осаду, — отозвался Шаунтиль. — Тогайский Дракон не может рассчитывать на прорыв, даже если предположить, что он ей удастся. Вне защиты стен ее войско будет разгромлено в считанные часы. Я предлагаю осаду. Пусть ру едят своих лошадей!
Гайсан Бардох злобно ухмыльнулся.
— Им это вряд ли придется по вкусу.
— Нужно начинать осаду, — повторил Шаунтиль. — А когда добьемся своего, то потребуем безоговорочной капитуляции, а потом повесим на городских стенах эту женщину и ее командиров, убьем дракона, а остальных ру отпустим в степи.
Ятол Бардох с сомнением посмотрел на чежу-лея.
— А может, лучше предложить сдаться только ей самой и дракону? А потом, когда оба будут мертвы, для виду отпустить остальных ру, подкараулить их и уничтожить всех до единого?
Шаунтилю, честному воину, этот план был не слишком по душе, но он не стал спорить с господином.
— Я позабочусь о том, чтобы организовать осаду, исключающую возможность прорыва, — только и сказал он. — После того как будут приведены в порядок катапульты, мы снова сможем начать обстрел города.
Спустя некоторое время к восточным воротам Дариана приблизился всадник с белым флагом в руках. Объявив, что город осажден, посланец потребовал безоговорочной капитуляции Тогайского Дракона.
Тогайранские воины, слышавшие его слова, заверяли Бринн в готовности умереть, но не выдать врагам отважную предводительницу.
Высоко ценя их поддержку, девушка тем не менее прекрасно понимала всю безысходность ситуации. Она вглядывалась в лица окружавших ее воинов, спрашивая себя, долго ли сохранится эта поддержка и насколько сильна будет их решимость, когда в животах заурчит от голода.
Ятол Перидан подкараулил ятола Маду Ваадана на выходе из темницы.
— Ты сказал Чезру, что Джеста Ту мертв, — заметил Перидан. — С какой целью ты его обманываешь?
— А тебя разве не заинтриговали слова этого мистика?
Собеседник Маду Ваадана нехотя кивнул.
— Чезру говорит, что все это просто хитроумная уловка, — не преминул, однако, добавить он.
— Много лет назад здесь, в Хасинте, жил брат моей матери, — сказал ятол Маду Ваадан. — Он часто рассказывал мне о чуде Возрождения, об удивительном благословенном младенце, который лучше иного взрослого разбирался в учении ятолов и, казалось, имел полное представление о состоянии дел в Бехрене. — Говоря это, он не отрывал от Перидана многозначительного взгляда. — Как будто обладал мудростью веков. — Его собеседник при этих словах отпрянул. — Остальные уже собрались?