Токийский полукровка. Дилогия
Шрифт:
– По рукам. – скрепляю нашу договоренность кивком, ближе не подхожу – опасаюсь, мало ли, что взбредет в голову отчаявшемуся, загнанному в угол, бандиту. – Что происходит в Парке Уэно, остается в Парке Уэно.
– Что происходит в Парке Уэно, остается в Парке Уэно. – повторяет за мной лидер Ивакуры, тем самым окончательно закрепляя сделку между нами.
Больше не говоря ни слова, Ли Джун Со, затравленно оглядываясь, покидает поляну. Король бросает поверженных подданных на произвол судьбы, но у него есть на то веская причина – он спасает собственную честь.
– Нэдзуми, назови мне хотя бы одну причину, чтобы я
– Я могу раздобыть тебе сухие штаны. – опасения за собственную жизнь нехило стимулируют смекалку, поэтому сразу захожу с козырей.
– Ками, как же я тебя ненавижу. – тон Миямото сменяется с угрожающего на уставший. – Почему с тобой столько проблем?!
– Вообще-то, это ты просрал переговоры, а не я! – опять этот малолетний обмудок перекладывает с больной головы на здоровую. – К чему были эти понты, мы могли сразу обо всем договориться?
– Ты тупой или прикидываешься?! Договориться с кем? С лидером банды, которого крышуют якудзы? Как ты вообще представлял эту встречу? Думал, мы приготовим друг-другу бенто и обсудим недельный выпуск Сёнен Джампа*? Нэдзуми, алё, мы пришли сюда, чтобы отжать у ублюдка часть бизнеса, а не становится его корешами. – вновь заводится Акихико, но уже без былого огонька. В его повышенным тоне то и дело проскакивают нотки усталости. – Да и вообще, этот урод Ли Джун Со нас в хер не ставил! Думаешь, слова бы его убедили? Такие выскочки, как он, понимают лишь один язык и это не японский. Так, что хорош тут стоять и надрачивать, давай вали за штанами! Тоже мне миротворец, блядь, чё-то я не припомню, чтобы ты возникал, когда мы проламывали черепа якудзам!
*Weekly Shonen Jump (яп. Сю: кан сё: нэн дзямпу), также сокращённо Jump (яп. ) – еженедельный японский журнал манги, выпускаемый издательством Shueisha с 1968 года[2]. Целевой аудиторией журнала являются юноши в возрасте 12–18 лет.
– Да понял, я понял. Хорош нудеть. – признаю, в чем-то этот балбес прав. На улицах Токио крепкий кулак ценится куда сильнее длинного языка. Сомневаюсь, что без хорошей драки мы бы выгрызли столь жирный кусок.
Возвращаюсь обратно, к Раттане. Именно у нее есть то, что мне нужно и нет я не планирую раздевать девчонку. После ее сегодняшнего перфоманса у меня нет никакого желания видеть этого терминатора в неглиже. Моей целью становится один из бессознательных братьев, валяющихся, у ног девушки, точнее его штаны. Стягиваю с парня хулиганские хакамы и презентую этот трофей Акихико. Раздраженный Миямото выхватывает подношение из моих рук и скрывается в бамбуковых зарослях. Светить голой задницей перед девушкой он отчего-то не спешит – какой скромняга.
Вскоре, наша «дружная» компания удаляется от места схватки. И если мы с Раттаной покидаем поле боя с высоко поднятой головой, то наш поникший «босс» в одной майке и чужих штанах не по размеру плетется чуть позади. На плече он несет позорный штандарт – боккэн с, висящей на его конце, обсосанной токкофуку.
– Ну, чего нос повесил, все ведь закончилось хорошо! – пытаюсь подбодрить грустного напарника, когда мы выбираемся из злополучного парка, но выходит не особо. – Ну почти…
– Ничего еще не закончилось. Кроме нас троих больше свидетелей не было. А значит, ублюдок в любой
– «Что происходит в Парке Уэно, остается в Парке Уэно». – раздается голос Ли Джун Со. Мы с Акихико вздрагиваем и принимаемся суетливо оглядываться в поисках источник звука. И вскоре его находим – он куда ближе, чем кажется. Большой палец Раттаны щелкает по переключателю пластиковой, прямоугольной коробочки, зажатой в ладони – диктофон! – Я все записала.
– Постой-ка, а нахрена ты вообще взяла с собой диктофон? – подозрительно вопрошает Миямото. Его глаза опасно сужаются, а хват на рукояти деревянного меча становится куда плотнее. Потомок Мусаси готов атаковать, если ответ ему не понравится.
Впрочем, девушка не спешит отвечать. Вместо этого она вжимает другую кнопку и, приглядевшись к устройству, я замечаю, как под прозрачной, пластиковой крышкой происходит вращение – она что перематывает кассету? Спустя пару томительных секунд, моя догадка подтверждается. Раттана вновь нажимает на плэй и диктофон издает трубный рев.
– Это еще что такое?! – в этом вопросе я с Миямото солидарен.
– Это Сиам, он так здоровается. – девушка до сих пор не сняла маску, но по глазам я понимаю, что в этот момент она улыбается.
– Что еще за Сиам? – продолжает наседать неугомонный японец.
– Мой белый слон.
– Ты все еще не ответила на вопрос. – какой же он неугомонный, разве не видит, как ей тяжело? – Нафига тебе диктофон?
– Оставь ее. – осаживаю зарвавшегося пацана. – Там ведь был не только рев слона? Чтобы записать этот разговор, ты стерла кое-что важное для себя, верно?
Одноклассница лишь кивает в ответ и удаляется в неизвестном направлении. В ее взгляде я замечаю затаенную печаль. Не нужно быть великим мудрецом, чтобы понять – ребенок скучает по дому.
Дальше мы с Миямото шагаем вдвоем. Молча. На душе немного тоскливо, Раттана – не единственная кто скучает по родине. Вот только в отличии от нее, мне не суждено увидеть отчий дом. Я не могу просто так взять, сесть на самолет и прилететь в Россию. Даже в местную не могу, ведь ее попросту не существует. А Русланд для меня – лишь пустой звук. Чужая страна, с чужими людьми, ничем не отличающаяся от Японии, в которой я сейчас обитаю.
Когда парк остается далеко позади, позволяю себе избавиться от осточертевшей маски и стянуть наконец капюшон, оставшись в одной бейсболке. Дышать становится легче, но возникает другая проблема. В какой-то момент я понимаю, что Акихико давно должен был свернуть в другую сторону, но почему-то упорно продолжает тащиться вслед за мной. Какого черта он не идет домой?
– Эй, в чем дело? – останавливаюсь, чтобы прояснить ситуацию.
– Слушай, Нэдзуми, тут такое дело…помнишь те шмотки, которые я тебе дал? – видимо он о тех вещах, в которых я от него свалил после того, как Акико выходила меня и сделала переливание крови.
– И?
– Ты не мог бы мне их вернуть?
– Без проблем.
– И еще кое-что… – опять мнется. – Мне бы принять душ и постирать токкофуку?
– А почему не сделаешь этого дома? – когда задаю вопрос, ехидно улыбаюсь. Я прекрасно знаю ответ, но хочу услышать причину из уст самого Акихико.