Токийский Суслик
Шрифт:
Солдат непонимающе уставился на него.
– Тупо молод, – снизошёл до пояснений Сато. – Всё, шуруй отсюда. И язык за зубами держи, а не то ночью нежданчики замучают. Шагом марш! Осторожнее, ушами за угол не зацепись. А будешь хорошо служить – станешь сержантом, как я.
Сато перевёл взгляд на свой объёмистый живот.
– М-да. Возможно, не лучший был пример, но уж какой есть. Ик!
Зов природы понемногу становился невыносимым, и надо было срочно найти подходящее место для справления нужды. Сержант осмотрелся. В сумерках виднелись
– И как таких поносников в армию берут… – пробурчал он, возвращаясь в караулку. – А всё пропаганда – препятствий патриотам не чинить, всё такое. Да и в армию недобор, с этим мириться никак невозможно.
Явился он вовремя – улизнувший со службы прапорщик Танака как раз разливал сакэ. С ним Сато сдружился на почве общих интересов и любви к горячительным напиткам.
– Опять пьёте в расположении части, господин прапорщик? Тогда и мне плесните, чего уж там!
– У русских сейчас, слышно, великий пост, – сказал Танака. – А нам можно.
– Это не у них великий пост, а у меня, – заявил Сато, который высокими материями не интересовался и смутно представлял себе христианские обычаи.
– Великим постом ты называешь охрану вещевого склада?
– Должен же кто-то родину защищать. У господ офицеров есть делам поважнее, поэтому меня сюда и законопатили.
– Задницей амбразуру затыкаешь?
– Вроде того… Опять же, в прошлой части меня на дежурства не брали. Говорили, Сато за один присест сакэ досуха вылакает, а похмеляться с утра придётся из канистры с авиационным спиртом.
– Дай угадаю – у тебя эта канистра и хранилась!
Сато подсел к столу.
– Ну, за павших! – провозгласил он.
Сержан выпил и шумно занюхал рукавом.
– Ох, хорошо. А утренний опохмел, – продолжил он, – должен находиться в надёжных руках. Сам понимаешь, если намедни всё выжрать, то с утра на построении голова трещать будет. Непорядок. А выжрут в любом разе, потому и надо припрятывать в надёжном месте.
Закусив, сержант снял сапог и принялся подрезать подошву ножом. По караулке тут же пополз крепкий аромат заношенных носков.
– Видал, обновку выдали. В моё время всяких там протекторов и не было вовсе, а замполит говорил, что чистые сапоги – залог победы. А это что такое? Да разве ж это сапоги? В таких даже позицию занять толком не получится, ноги землю не чуют. Я б лучше в старых ходил, да приказали новые получить. Негоже, говорят, герою в старье щеголять. Тьфу.
Забывшись, Сато сплюнул на пол, но тут же растёр каблуком. Личную гигиену он считал блажью, но к соблюдению порядка в расположении относился серьёзно.
– А мне казалось, что ты начальство уважаешь.
– Уважаю, – сопел Сато, сосредоточенно кромсая сапог.
– А сам-то?
– Что сам? Я решения командования
– Научатся со временем. Не всем же повезло родиться военным.
– Военными не рождаются, а становятся по идейным и духовным соображениям. Именно так я в армию и попал.
– Ты же вроде полицейским хотел стать.
– В полицию меня не взяли. Сказали… чего они там сказали-то? Хм… забыл. А! Сказали что тупой. – Сато крякнул и убрал в карман кусок оторванной подошвы. – А в императорскую гвардию я не прошёл из-за лишнего веса. Тут-то я прозрел и понял что место моё в армии. Не иначе как сами боги знак дали, наставили на путь истинный. А то так бы и болтался как хризантема в проруби.
– На стрельбы и учения почаще езди, – посоветовал Танака. – Если выставишь себя в хорошем свете перед начальством, то могут и повысить.
– Что мне эти учения, настрелялся в своё время, хватит. Пусть и молодые побегают, им нужнее. И вообще, ты эти стрельбы видел? Вот когда попадают в цель – это настоящее удовольствие. А не когда оружие выдают безруким деткам аристократов, которые палят куда попало.
Танака хохотнул.
– На последних стрельбах один даже попал.
– Попал! Ну да, попал. В наградной кубок, который господин полковник в руках держал. Даже мой дед лучше стреляет. А у него, между прочим, болезнь Мендельсона, руки трясутся страшно. Но это мастерство, его как грицца, не пропьёшь. Ик! Давай ещё по одной.
Чаши были вновь наполнены и опорожнены.
– Ты не забывай, они же ещё дети, – напомнил Танака, закуривая папиросу.
– Дети и у аристократа с простолюдином могут быть. Но это будут дети-уроды. Эти, как их там, демонов… – Сато пощёлкал пальцами, вспоминая подходящее слово. – Химеры, во! К таким в бане спиной поворачиваться нельзя. Мало ли…
Сержант пригорюнился над опустевшей чашей. Танака разлил ещё по одной и протянул папиросу.
– А мечта у тебя есть? – спросил он.
Сато призадумался.
– Ну, чтобы жалованье наконец-то повысили… да, ещё флагшток на плацу заменить надо бы.
Закурив, сержант уставился в окно.
– Каждый сержант – потенциально прапорщик, – внезапно изрёк он. – А если повезёт, то и цельный лейтенант.
– Помечтай. Много ты таких сержантов знаешь?
– Одного видел. Он, правда, господину генералу погон зубами оторвал, было дело, но какой уж со старого служаки спрос. Да, лет ему было немало, контузия, всё такое… а как увольнялся, так начальство аж на лейтенантские погоны расщедрилось. Но там командир был из идейных, старой закалки. Таких уж и не осталось.