Токийский Суслик
Шрифт:
– Что здесь происходит? Куда вы меня тащите?
– Не беспокойтесь, Фудзивара-сан, мы окажем вам помощь, -ровным голосом, в котором едва чувствовалось легкое волнение, ответила Ласка. Было принято решение сообщить о случившемся его родне. В тот же день декан факультета позвонил главе клана.
Фудзивара Тэрумаса кратко переговорил с деканом и узнал, что его внук попал в лазарет с редкой формой душевных повреждений. При этом, Кадзуо выделился на фоне сверстников, что принесло клану славу; засыпало стол Главы официальными приглашениями на клановые мероприятия – Фудзивара давно не приглашали
После разговора Терумаса не колебался ни секунды. Он собрал долги с нескольких приятелей, сам немного подзанял и оплатил внуку трехдневное обследование в лучшем военном госпитале Токио. Таким образом, не только сэкономив некоторое количество так необходимых семье йен, но и купировав слухи о нездоровье наследника. Наследник здоров, и точка! А правнуков можно и через суррогатное материнство завести!
Процедура стоила каких-то несусветных денег, но деду было плевать на деньги. Ради здоровья внука он готов был продавать клановые земли, поместья, драгоценности. Он бы и в наемники пошел, но здоровье уже не позволяет.
* * *
– Ты пройдешь обследование в лучшем госпитале, - прогремел голос деда в телефонной трубке. – Они выяснят причину твоих недомоганий и поставят на ноги.
Кадзуо попытался было возразить, зная, во сколько может обойтись сие удовольствие, но старик не желал ничего слышать. Поэтому, чек был отослан в приемную того же госпиталя, что когда-то лечил самого Тэрумасу. Правда, дед не был склонен распространяться о причинах нахождения там, а остальные из уважения к его возрасту и положению не спрашивали.
Госпиталь был создан еще в середине двадцатого века и находился в Токио, районе Минато. Валентину подобная справка ни о чем не говорила, зато дед Фудзивара не переставал восхищаться работой тамошних специалистов. Единственным недостатком этого учреждения была огромная цена за оказываемые услуги, но, как твердил Тэрумасу, оно того стоит.
За Фудзиварой-младшим выехал потрепанный лимузин с семейным водителем. Суслика шофёр встретил на перроне, усадил в обшарпанное, но все еще комфортабельное заднее кресло, и, ни слова не говоря, отвёз в Токио. Кадзуо воспринял все происходящее довольно спокойно – дед не стал разводить секреты, и на звонке всё спокойно и по-человечески объяснил.
– Кадзуо, ты наш единственный наследник, от тебя зависит будущее нашего клана. Я хочу, чтобы ты прошел полное обследование, за деньги не беспокойся.
Внук согласился без колебаний – обе его части. Валентину самому хотелось понять, что с ним происходит. Дело было не только в провале тестов на физподготовку, но и в опасении облажаться перед Лаской в самый неподходящий момент. Он так и представил себе, что девушка вместо того, чтобы делить с ним страсть, откачивает его, полуголого, и тащит на себе в лазарет.
Напоследок, Тэрумасу сообщил:
– Даже если повреждения души слишком сильны, и тебе никогда не удастся установить контакт с родовой магией, то титул наследника от тебя никуда не денется.
Суслик на этих словах расчувствовался – обычно, лишение магии наследника обозначало полный разрыв
Токио встретило Суслика обычным пробками в несколько этажей, цветастой рекламой и толпами людей. Ни Кадзуо, ни Валентин не бывали в этом городе. Интересы последнего никогда не лежали в больших городах, но пару раз на операциях ему пришлось бывать в злачных клоаках Гонгконга, фавелах Рио-де-Жанейро, трущобах на рельсах Ханоя…
Везде быстро, пролетом, максимум – залечь на дно или завершить контракт. Но насмотрелся на азиатов не только через прорезь прицела – имелись и близкие контакты. Друзья, любовницы – все что он оставил в прошлой жизни.
И вот новая жизнь, новые родные и новые друзья. Даже, похоже, что и с любовницами проблем не будет. Он счастливо улыбнулся, совершенно не подозревая, какие новые проблемы он получит…
В приемном покое обычной, современно обставленной клиники его быстренько взяли в оборот. Никакой шаманистики, магических шаров и тому подобной мишуры. Молоденькая рецепционистска быстро завела на мелком пузатом стеклянном мониторе что-то вроде карты пациента, ему передали специальный девайс, похожий на большую компьютерную мышку с пятью кнопками и попросили подержать его, время от времени нажимая кнопки по сигналу.
Пока Суслик развлекался, извлекая звуки различной тональности из прибора, а девочка за стойкой методично кивала и что-то жала там на клавиатуре, мимо провезли каталку с древним дедом, за которым следовали взволнованные родные, по коридору прошел парень на костылях с загипсованной ногой – клиника жила своей обычной медицинской жизнью. Куда-то пробежала медсестра с кучей баночек с анализами; важно прошествовал врач, окруженный толпой интернов. Вдоль стен на низеньких кушетках и пуфиках сидели пациенты.
Суслик задумался – заставят ли его сидеть в очереди, и если да – то, как долго? Ничего такого не произошло, у него отняли игрушку, дали подписать несколько бумаг – стандартных бланков, напечатанных в типографии. Пришлось повозиться, чтобы иероглифы Суслика опять не превратились в поэтическое изложение. Желания переписывать бланк о двадцати позициях совсем не было!
После того, как все формальности были улажены, его проводили в кабинет на втором этаже. Причём, идти самому не дали, а сразу посадили в кресло-каталку и повезли на лифт. Суслик сразу почувствовал себя инвалидом; понял, что к лечению здесь подходят серьезно, и стоит это чертову прорву денег. Валентин почувствовал, как из уютной земляной норки в глубине души лезет нечто новое и страшное. Наконец оно вылезло, звучно квакнуло и полезло душить. Еле отбившись от земноводного, Суслик наконец-то был довезен до нужного кабинета.
Его встретил дядечка джовиальной наружности, с тонкими щегольскими усиками, который вежливо, по всем правилам японского делового тона, представился сам, свою скромную лабораторию и весь персонал, по его словам, состоящий из неумех и бездельников. Каждый неумеха и бездельник поспешил к дорогому клиенту, извиняясь за свою некомпетентность и чуть ли не заламывая руки.
Вал сбежал бы из клиники, если бы не знал о традиции японцев умалять свои достижения и самих себя, чтобы дать клиенту почувствовать свою значимость.