Толкин русскими глазами

Хукер Марк Т.

А сыны царства извержены будут во тьму внешнюю: там будет плач и скрежет зубов.

Использование слова кромешный создает ощущение страха и зла, более уместное в "Сильмариллионе", чем в ВК.

Mount Doom. Толкин рекомендовал в этом названии перевести doom в значении doomsday (судный день), поскольку с Роковой горой были "связаны древние и малопонятные пророчества, касающиеся "рока", конца Третьей эпохи, который, как было предсказано, свершится, когда отыщется проклятие Исильдура". Он обращает внимания, что "слово doom, первоначально означавшее суждение (официальное решение, приговор суда, или же личное суждение), стало ассоциироваться в английском языке, частично благодаря своему звучанию, и в немалой степени из-за использования в слове doomsday (судный день), со смертью, неотвратимостью и судьбой (ожидаемой или предсказанной)".

Судьба [Fate] стала ключевым словом

во всех переводах Mount Doom. Англо-русский словарь Гальперина предлагает два перевода fate: судьба и рок229. Между ними существует тонкое различие. Современный русский толковый словарь определяет судьбу как "стечение жизненных обстоятельств, не зависящий от воли человека ход событий"230. Он же определяет рок как "неблагоприятную судьбу"231. Из этих двух слов, рок наиболее близок по значению к тому, что хотел передать Толкин. Роковая встреча никогда благополучно не заканчивается, в то время как судьбоносная встреча может быть благоприятной или наоборот.

К&К и Грузберг употребили слово "судьба": Гора Судьбы. Такой подход мог бы оказаться успешным, если бы они не использовали слово судьба в другом контексте. Например, в первой главе второго тома Гэндальф и Фродо обсуждают спасение Фродо от Черных Всадников, и Гэндальф говорит ему: "Да, тебе помогли удача или судьба, я уж не говорю о храбрости" (Р.293). И Грузберг, и К&К вполне мастерски переводят fortune or fate как счастье или судьба. Хотя doomsday в России - это день Страшного суда, использование судьбы для перевода слова fate здесь и в аналогичных местах текста делает невозможным повторное употребление его в качестве перевода doom. Толкин очень тщательно подбирал слова, и никогда не одобрил бы использование одного и того же слова, одновременно для fate и doom.

Кистяковский, ВДМ, Г&Г, Болконский и Немирова использовали слово рок в своих названиях Mount Doom. Кистяковский, ВДМ, Волковский и Немирова написали Роковая гора. На карте Немировой Mount Doom представлен как Ородруин, а ниже в круглых скобках помечен как Роковая гора (Н ХК. на обороте передней обложки). Так же переведено у нее и заглавие третьей главы шестой книги.

Г&Г чередуют Роковую гору и Гору рока. Однако глава у них называется "Огненная Гора" и в самиздатовской, и в печатной версиях. Это буквальный перевод Orodruin (A.515). Яхнин использует также название Огненная Гора на своей карте и в тексте. В самиздатовской версии перевода первой главы шестой книги, когда толкиновский Сэм вступает в Мордор и видит "Ородруин, Огненную гору" (R.214), у Г&Г Сэм видит "Ородруин, Гору Ужаса", название, которое используют Бобырь/Уманский (Б.56, 373, 440; У II.370, IV.714, 782), что служит еще одним подтверждением связи между текстами Бобырь и Г&Г. Хотя Гора Ужаса - это хорошее описание, но именно так называются Эред Горгорот, Горы Ужаса в Дориате, и такое название как раз "Сильмариллиону" и подходит. Название Горы Ужаса появляется в ВК лишь дважды (F.260; Т422). В печатной версии Г&Г исправили эту фразу (Г&Г ВК.181).

По-настоящему успешный перевод Mount Doom должен соответствовать переводу Crack(s) of Doom, огромной вулканической трещины, в недрах которой пылал огонь, единственный способный уничтожить Кольцо (F.94, R.274-76). Переводчики, которые остановили свой выбор на словах судьба vs. рок для передачи Mount Doom, почти все без исключения сохранили это слово и в своей интерпретации Crack(s) of Doom. Кистяковский, ВАМ, Г&Г, Волковский и Немирова употребили слова роковой или рок, переводя Crack(s) of Doom. Кистяковский, ВАМ, Г&Г, Волковский и Немирова использовали слова роковой или рок в своих названиях Crack(s) of Doom. К&К и Грузберг придерживались своего выбора - судьбы - как перевод doom. Им составил компанию и Уманский. Немирова стала исключением из правил. Она предоставила читателю на выбор три различных названия. В первом томе, Crack of Doom превратилась в Роковую Щель (Н ХК.79, 80, 84, 472), повторяя ее выбор перевода слова doom в названии главы. Во втором томе она становится Гибельной пропастью (Н ДТ.354), давая читателю отчетливое представление о грозящей там Фродо и Сэму гибели. В третьем томе название меняется на Гибельную Щель (Н ВК.212, 220, 224). Кашу из различных вариантов перевода названия, для которого Толкин дал лишь одну версию, никак нельзя назвать удачной, она может только закутать читателя. Немирова преуспела бы больше, если бы повсюду придерживалась своего первоначального выбора.

Oliphaunt. Толкин подразумевал, что это просторечный вариант слова elephant. Слово следовало слегка исказить, исходя из того, что названия чужеземных зверей, которых люди никогда или почти никогда не видели, также должны

звучать несколько странно. Автор был разочарован тем, что голландский переводчик воспользовался словом olifant, в современном голландском языке означающим слона, потеряв при этом тот оттенок архаичности, что Толкин хотел придать этому названию. Кистяковский и Волковский употребляют слово олифант, а Грузберг - олифонт, но современное русское слово - слон. Немирова и Яхнин продолжили традицию, назвав зверя олифантом. Для русского читателя любая вариация слова олифант, несомненно, звучит непривычно. Ни один из вариантов, используемых переводчиками, не встречается в популярных толковых словарях, и для большинства русских читателей олифант никогда не станет чем-то большим, нежели двуязычная каша, не содержащая в себе и намека на слонину. Г&Г употребляют слово елефант, а редакторы Грузберг-А - элефант, что попросту является транслитерацией слова elephant. К&К и ВАМ написали олифан, а К&К в своем примечании к нему толкуют это название не только как древнеанглийское232 слово слон, но также и как название рога Роланда из старофранцузской эпической поэмы "Песнь о Роланде" (К&К ДБ.524).

Pukel-men. Толкин указывает на происхождение этого названия от слова puck - которое "обозначает проказливого духа или одного из мелких домовых, леших и т.п." в фольклоре Англии, Уэльса, Ирландии, Норвегии и Исландии. В древнеанглийском оно было известно как pыca. Двухметровый невидимый кролик Харви в одноименном фильме (Юниверсал, 1950 г.), с Джимми Стюартом в главной роли, был puka.

В валлийском языке есть два слова, родственных puca: pwcca и bwcca. Обозначают они, по существу, одного и того же духа: в кельтских языках зафиксирован сдвиг согласных "Р>В". Одна из основных характерных черт bwcca - он перестукивается по ночам. В корнуэльских оловянных рудниках, по преданиям, жили гномы - buccas (позже название их было переделано на английский лад - нокеры (knocker (англ.) - стучащий)), которые с помощью стука предупреждали шахтеров о надвигающемся обвале или указывали им на залегающие поблизости рудные жилы. Перестукивание в темноте - настолько распространенная характеристика духов, что она входит в состав голландского названия полтергейста - klopgeest. В голландском языке kloppen - глагол, означающий стучать или производить глухой шум. Слово полтергейст, пришедшее в русский и английский языки из немецкого, также первоначально означало духа, который "перестукивается в ночи". По-немецки poltern - стучать, греметь, барабанить. Подобные духи стали источником для общеизвестной молитвы из старой корнуэльской литании233 об избавлении от обычных в былые времена ночных страхов, которые для многих воплощались в перестукивающихся во тьме духов:

"From ghoulies and ghosties and long-legged beasties, and things that go bump in the night. Good Lord, deliver us!" ("От чуда и юда, от леших оттуда и тех, кто шуршит во тьме, о Господи, сохрани нас!" - Пер. автора). Лингвистическая связь между валлийским pwcca/bwcca и русским словом пукать ясно прослеживается благодаря значению, которое это слово имело в XIX столетии - "хлопать, щелкать; лопаться со звуком; стрелять" (Даль, III. 537). В современном языке его употребление редуцировалось до значения "производить неприличные звуки", оставив все свое пугающее прошлое слову пугало.

Толкин также замечает, что производными от puck часто "называют безобразного урода". Описание внешности Pukel-men вполне этому соответствует. Он предоставил переводчику самому решать, сохранить ли корень Pukel или "заменить на аналогичный (желательно родственный) с таким же смыслом".

Бобырь/Уманский опустили этот эпизод вкупе с содержащимся в нем названием.

В своем примечании К&К объясняют это название, интерпретируя Pukel-men как людей-гоблинов, приводя этимологию и ссылаясь на Пака (Puck) Шекспира из пьесы "Сон в летнюю ночь" и персонажа Киплинга из сборника сказок "Пак с холмов Пука" как на примеры употребление слова puca в английской литературе (К&К ВК.605). В тексте, однако, К&К демонстрируют свои глубокие познания в фольклоре, используя для перевода этого названия архаичное слово шишига.

В начале XVII века в России шиш было название, применяемое к бродягам и ворам. К XIX столетию шиш и все производные от него - шишига, шишиган, шишко, шишкун, шишок - были обобщенным названием всех видов нечистой силы, населявшей лес, воду, овины и бани. В те времена, увидев, что вихрем пыль по дороге подняло столбом, люди говорили: "шишига свадьбу играет" (Даль, IV.636). Шишига - очень подходящее название для Pukel-men, не только с точки зрения фольклора, но еще и потому, что точно так же, , как puck, оно иногда применялось по отношению к маленьким, уродливым людям.