Только для девочек
Шрифт:
Дяденька окинул взглядом наши кровати, посмотрел на большое окно, отгораживающее нас от соседней палаты, и неодобрительно спросил у Олимпиады Семеновны:
— Это окно у вас ничем не задергивается?
— Нет, — сухо ответила Олимпиада Семеновна.
— А для чего, простите, эти окна между палатами?
— Так предусмотрено проектом. В этих палатах лечат детей иногда школьного, а иногда дошкольного возраста. И медсестре или нянечке легче следить за порядком.
— Понятно. — Дяденька снова повернулся к нам. — Здравствуйте.
— Здравствуйте, —
— Это к тебе, Вика, — сказала Олимпиада Семеновна.
Вика не повернула головы.
— Я — капитан милиции Загоруйко, — сказал дяденька. — Зовут — Сергей Сергеевич. Инспектор уголовного розыска. Вы — Овсепян? — обратился он к Вике.
— Ну — я.
— Нам понадобится еще один стул, — повернулся инспектор Загоруйко к Олимпиаде Семеновне.
Олимпиада Семеновна молча нажала на кнопку вызова нянечки в изголовье кровати Вики. Пришла Поленька. Олимпиада Семеновна сказала, что нужен еще стул. Поленька принесла и, по-видимому, хотела задержаться в палате, но Олимпиада Семеновна незаметно показала глазами на дверь, и Поленька ушла.
— Садитесь, — предложил инспектор Олимпиаде Семеновне так, словно он был здесь хозяином, сам сел на другой стул и обратился к нам: — Вы, девочки, меня извините, но нам необходимо побеседовать с Аграфеной Овсепян, а вернее сказать, допросить ее в качестве свидетеля. Так как все вы лежачие больные, то сделать это придется в вашем присутствии.
— Я не лежачая больная, — возразила Наташа. — И, если нужно, я могу уйти.
— Да нет, оставайтесь, — решил инспектор. — Собственно, это уже не имеет большого значения. Кроме того, в соответствии с правилами, при нашем разговоре будет присутствовать врач Олимпиада Семеновна Дашкевич. Вас, Аграфена, я должен предупредить о том, что мне, а значит, и вам придется выполнить целый ряд формальностей, то есть я буду вести протокол, а вы должны будете его подписать. Кроме того, одновременно весь наш разговор будет мною записан на магнитную пленку.
— Меня зовут Вика, а не Аграфена, не глядя на инспектора, ответила Вика. — И разговора у нас никакого не будет. Я больна. Я плохо себя чувствую. И не о чем мне с вами говорить.
— Я уже знаю, что ваши родственники, ваши друзья и знакомые называют вас Викой, — улыбнулся инспектор. — Но протокол допроса свидетеля — юридический документ, и в нем людей называют не ласковыми прозвищами, а теми именами, какие записаны в их документах. Что же касается болезни… У вас что, повысилась температура? Ваш врач Олимпиада Семеновна сообщила, что вы вполне можете ответить на мои вопросы.
Олимпиада Семеновна молчала.
— Но перед тем, как мы перейдем к делу, я обязан предупредить вас, что за отказ от показаний в качестве свидетеля и за дачу ложных показаний вы можете быть привлечены к уголовной ответственности.
Инспектор уголовного розыска вынул из своего плоского «дипломата» небольшой плоский магнитофон и стопку бумаги. Бумагу инспектор положил на «дипломат», «дипломат» — на колени, включил магнитофон и спросил у Вики фамилию, имя и отчество, год рождения, национальность, семейное положение, хотя все это, конечно, ему уже было известно. И еще инспектор спросил у Вики, где она учится, чем занимаются ее родители, а затем сказал:
— Вы обязаны помочь следствию, сказать правду об известных вам фактах. В некоторых капиталистических странах свидетелей на суде заставляют принести присягу. И они обещают говорить правду, только правду и всю правду. Считается, что просто правды недостаточно. Люди иногда говорят не все, что знают. Или нарочно излагают отдельные факты неправильно. Вы присутствовали при убийстве. Совершено серьезное, очень серьезное преступление. Вот почему так важно, чтобы вы говорили правду, только правду и всю правду. Прежде всего — как вы попали на место убийства?
— Я не знаю ни про какое убийство, — равнодушно ответила Вика.
— Как вы попали в драку?
— Обыкновенно. Гуляла в парке. Подошла к лестнице, которая в сторону Днепра. А там вдруг драка началась. Меня толкнули. Я полетела вниз. Вот и все.
— Кто с вами был? В парке.
— Я гуляла одна.
— Вечером? В десять часов?
— А что — в десять часов нельзя гулять одной?
— Можно. Но уж давайте вопросы буду задавать я. Кто вас толкнул?
— Я не заметила.
— Вы знаете кого-нибудь из участников драки?
— Нет. Никого.
— Вы сможете узнать кого-нибудь из них?
— Нет. Там было темно.
Инспектор вынул из «дипломата» фотографию величиной с почтовую открытку и дал ее Вике.
— Вы знаете этого человека?
— Нет. — Вика только взглянула на фотографию и сразу же ее вернула.
— Посмотрите внимательней. Вы когда-нибудь видели этого человека?
— Нет. А кто это такой?
— Это фотография парня, убитого в драке, в которой пострадали и вы. А кто такой Кент?
— Кент? Это — парень.
— Какой парень?
— Всякий. Так называют ребят в нашей компании.
— В какой компании? Кто в нее входит?
— Ну… разные ребята. Из школы.
— Ваши школьные товарищи говорят, что вы с ними не бываете, что у вас какие-то другие друзья.
— Нету у меня друзей.
— А конкретного человека с прозвищем «Кент» вы не знаете?
— Не знаю.
В дверь постучали и, не дожидаясь ответа, в палату вошли Фома и Володя — веселые, смеющиеся, в накрахмаленных халатах и с красивыми георгинами в руках.
Инспектор недовольно оглянулся.
— Извините, пожалуйста, — сказал он властно, — но вам придется подождать в коридоре, пока я закончу здесь беседу.
Удивленные Володя и Фома вышли.
— Кто это? — подозрительно спросил инспектор у Олимпиады Семеновны.
— Преступники, — серьезно ответила она. — Они сбили автомашиной эту девочку, — Олимпиада Семеновна показала на меня глазами, — Олю Алексееву, а теперь работают у нас — добровольцами.
— Вы прежде встречались с этими людьми? — обратился инспектор к Вике.