Только мы
Шрифт:
– Думаю, вы уже понимаете, что началось изменение? – нарушил молчание японец.
– В смысле? – не понял Баффа.
– В прямом. Мир почти погиб, живущие ради себя погубили его.
– Знаю. Не слепой.
– Остался последний шанс – изменение, – Рагнар пристально посмотрел на байкера. – Вы встречались с этими невероятными детьми – ясноглазыми.
– С одним, – вздохнул тот. – Эти встречи меня потрясли. Не знаю, кто это, но только не ребенок. Это нечто… – Он сделал неопределенный жест рукой.
– Согласен, – тонко усмехнулся Сабуро. – Но именно они – наша последняя надежда. Вот только их хотят уничтожить, власть имущих появление таких детей до смерти перепугало.
– На части тварей порву! – вызверился Баффа.
– Это не нужно, – отрицательно покачал головой японец. – У нас всех другая миссия. Мы должны открыть все замки, не дающие ясноглазым изменить мир.
– Один уже открыт, – добавил викинг. – Но он был открыт легко только потому, что эти, – он брезгливо скривился и повел рукой, – пока еще не знают, что такое ключи и замки. Но они скоро узнают. Тогда на нас начнется охота. И первым пострадает твой друг Назгул, он сейчас в их логове.
– Есть надежда, что его там прикроют, – продолжил Сабуро. – Но ему предстоит тяжкий путь, который неизвестно чем закончится. Тем более, что прикрыть его смогут только после открытия второго замка. А второй ключ – это ты, Баффа, – он неожиданно перешел на «ты».
– Я?.. – изумился тот. – Да что я могу-то?
– Все. Ты просто еще не проснулся.
– Васька говорил мне что-то в этом духе… – задумчиво произнес байкер. – Что я должен идти вперед, и тогда я дойду. И что ответ во мне самом. Но я много думал, только все равно не понял, что я должен делать и куда идти…
– Потому мы и здесь, – мягко улыбнулся Рагнар. – Ты просто должен проснуться, а затем мы вместе пойдем искать твой замок. Мы знаем, как его зовут. Впрочем, ты и сам все увидишь.
– Вы можете что-то подсказать? – взгляд Баффы сделался напряженным.
– Да, – наклонил голову Сабуро. – Ты должен инициироваться. Тем или иным образом. И сделать это можно только использовав то, что твое по праву. То, от чего поет твоя душа. То, что есть часть тебя. Что ты больше всего на свете любишь?
– Байки и русский пауэр-металл, – не задумываясь заявил старый ролевик.
– Тогда что же ты сидишь? Садись на байк, втыкай наушники, ставь металл и лети вперед, – посоветовал Рагнар. – И когда оно придет, ты сам все поймешь.
– У меня денег на бензин нет, – скривился Баффа.
– На эти мелочи не обращай внимания, – сказал Сабуро, протягивая ему пачку евро. – Вперед!
Байкер нерешительно взял деньги – он такой суммы в руках никогда не держал – и достал из-под стола шлем. Затем некоторое время нерешительно смотрел на гостей, после чего одним движением встал и вышел, оставив им ключи от квартиры.
Километр за километром ложились под колеса байка, вокруг бесновалась огнями ночь, ветер едва не сдувал с седла, рвал на части и заставлял безумно хохотать. Почти весь день Баффа носился по городу, пока не стемнело. Из наушников дешевого плейера в уши рвался тяжелый металл. Старый байкер ничего не замечал вокруг, он сейчас несся по звездным дорогам, отнюдь не по земным, но этого никто не видел. Разве что за исключением других байкеров, которые, сами еще не понимая почему, при виде Баффы вдруг срывались с места и на полной скорости, ревя форсированными моторами, неслись за ним.
Кольцевая дорога вокруг Москвы к этому времени почти опустела, а немногие машины в ужасе жались к обочинам при виде банды байкеров, ощущая в них нечто запредельное. Эти безумцы неслись на задних колесах, прыгали с бордюров, вились друг вокруг друга. Даже дорожная полиция почему-то не рисковала трогать их, полицейским казалось, что мимо них проносятся вырвавшиеся из ада демоны, а не люди. Они дрожали, крестились, отходили на подгибающихся ногах, не рискуя даже сообщить о происходящем по инстанции.
Байкеров становилось все больше, они появлялись на кольцевой словно из ниоткуда, один за другим. Многие сами не понимали, как попали сюда, но это больше не имело ни малейшего значения. Имела значение только звездная дорога и ревущий над нею металл. А метал слышали уже не только они, он водопадом гремел над несущимися в никуда байками, даже случайные прохожие ощущали надвигавшуюся на них мощь и отшатывались, провожая байкеров ошалевшими взглядами. От них ожидали всякого, но такого представить себе не мог никто – это было нечто запредельное, даже уже нечеловеческое.
А сами байкеры впервые в жизни познали, что такое, когда перед ними открыты все дороги – даже дороги между мирами. И осознали саму суть бесконечного звездного пути. Но они не спешили уходить вдаль, они следовали за своим вождем, который мчался впереди, не думая о том, что за ним многие пошли – он их просто не видел.
Баффа безумствовал, как не безумствовал еще никогда, да и не один другой байкер тоже. Он хохотал, плакал, что-то кричал, всей душой стремясь туда, в небо, и понимая, что один шаг – и он там. Но в то же время осознавал, что еще рано, что он еще не сделал всего, что должен, для чего рожден в этом мире. А значит – рано! В его душе что-то менялось, что-то становилось совсем иным, непредставимым ранее. В этот момент песня сменилась, и в наушниках загремел «Черный кузнец», невозможный голос Нахимовича заставил Баффу запрокинуть лицо вверх и закричать вслед ему:
И волны несут тебя в небеса,К сиянию звезд по кромке льда,Разорвана нить, воскресла душа твоя!Несется тропа, шальная стрела,К далеким мирам ведет она,Но вечен твой путь,Назад не вернуть…Тебя.Остальные байкеры подхватили песню, но Баффа этого не слышал. Он сходил с ума, выписывая по дороге виражи на дикой скорости и хохоча. Байкер перелетал едущие впереди машины, словно они стояли на месте и были игрушечными. Водители в ужасе вжимались в сиденья, видя пролетающие над их головами ревущие мотоциклы. А песня между тем снова сменилась. Тот же «Черный кузнец» – «Прочь!». И Баффа пел вместе с солистом: