Только мы
Шрифт:
Михась, закончив рисовать иностранца, обернулся к Сергею, чтобы похвастаться пятьюдесятью долларами, но успел только увидеть, как тот словно проваливается внутрь собственной картины. Подбежав к ней, он уставился на выглядящий живым неземной красоты луг, удаляющуюся по нему к дому мужскую фигуру в черных джинсах и бегущую ему навстречу девичью. В душе Михася внезапно что-то надломилось, он ощутил, что потерял в этот момент нечто настолько важное, что даже слов для описания найти не смог. В отчаянии художник рванулся в картину… и только треск разорванного ватмана в ответ. Картина мгновенно потеряла краски, превратившись в рваный карандашный рисунок.
Но не это заставило Михася с возгласом обиды отшатнуться в сторону. Он ощутил направленную на него едва ли не гадливость, которую можно было сформулировать, наверное, так: «Таким, как ты, здесь не не место!».
– Почему не место?.. – чуть не плача спросил неизвестно у кого он. – Я ж как все! Чем я хуже Сереги?..
Но ответа не получил.
Ты уйдешь, не прощаясь, в тревожный кровавый закат.
Удержать не сумею до более мирной поры.
Только шаг для тебя, только шаг до сияющих врат,
Для меня же захлопнуты двери в иные миры…
Аталь отслеживал энергетические потоки и не переставал изумляться – происходило нечто совершенно невероятное. Да, он кое-что мог и до всех этих событий, но именно кое-что, не более. Но кто-то неизвестный начал срывать печати, запирающие на Земле магию, и она заработала. Кто это сделал? Кто сумел воплотить вековую мечту? Хотел бы он это знать хотя бы для того, чтобы сказать спасибо. Одно только настораживало мага – почему многие из тех, кто до срыва печатей был неплохим энергетом, остались на прежнем уровне, а другие эволюционировали очень сильно. Чем они отличались?
Вспомнив свое цивильное имя Александр, Аталь скривился – каждый маг выбирает себе имя сам и только сам. Или его дает учитель, если этот учитель есть. А в этом мире истинных учителей практически не осталось. Впрочем, а чего ждать от почти мертвого мира?..
На память пришел Орг, один из старых, но не пошедших вперед после срыва печатей. При этом он видел и ощущал, как эволюционируют другие, пытался что-то сделать, чего-то добиться, но перед ним как будто стояла глухая стена. А ведь раньше Орг был одним из сильнейших! Возникало ощущение, что некто всемогущий разделяет магов по одному ему ведомому критерию. О едином Творце Аталь, как и большинство его коллег, старался не думать, хотя, в отличие от того же Орга, Его существование не отрицал. Может, дело именно в этом?
Хотя нет. Аталь вспомнил Лисина, который тоже не верил ни во что, кроме магии, но при этом после открытия печатей рванулся вперед с такой скоростью, что недавно создал портал и ушел из мира. Причем, на глазах у других! Кое-кто попытался даже воспользоваться его порталом, но тот, судя по всему, был персональным и не пропустил больше никого. После этого всем стало ясно, что каждый должен создавать себе портал сам. Впрочем, может и несколько единомышленников смогут сотворить его вместе.
От размышлений Аталя отвлек звонок в дверь. Удивившись, кого это черт принес на ночь глядя, он пошел открывать. На пороге стоял нежданный, но давно знакомый гость – Орг. Странно, обычно он без предварительного звонка не приходил, а тут вдруг. Старый приятель выглядел полубезумным от отчаяния, глаза его были как у побитой собаки, не понимающей, за что ее наказали.
– Вчера ушли Кес с Девлином… – буквально прохрипел он с порога.
– Но они же не маги, не энергетики! – изумился Аталь. – Просто ролевики! Да ты не стой, проходи.
– Ушли в золотой туман… – Орга трясло, его пришлось завести в квартиру за руку. – Я сам видел… Бросился туда, а меня отшвырнуло…
Он помолчал и глухо добавил, уже упав в кресло, к которому его привел Аталь, сам севший напротив:
– А сегодня утром мне рассказали, что начали уходить барды – у них струны серебром загораются, а потом – все. Художники уходят в свои картины… Ну, почему?! Что во мне не так, почему я не могу уйти?! Я же никогда не был цивилом!
– Не был, – подтвердил Аталь, сам ничего не понимая. – Но сам погляди. Многие наши не сдвинулись с места, хотя усилия для этого предпринимают страшные. А другие, ничего, считай, не делая, рванулись вперед, как сумасшедшие. Я, например, ничего нового не изобретал! Но то, что раньше было для меня невозможно, сейчас кажется элементарным, получается само собой. Понимаешь? Само собой!
– Отсюда можно сделать вывод, что все это инспирировано внешним источником, – взял себя в руки Орг. – И именно этот источник решает, кого брать, а кого – нет. Но я не могу понять критериев отбора!
– Я тоже, – признался Аталь. – Но портал для тебя я строить не буду, прости уж. Думаешь, я не понял, зачем ты пришел?..
– Почему?! Я не останусь в долгу, ты меня знаешь!
– Да потому, что на это существует жесткий внутренний запрет! Я просто не смогу этого сделать, пойми. Ирвина я уведу, против него нет чувства протеста. Хотя не уверен, что ему понадобится моя помощь, скорее всего, сам справится.
– Этот слабак?! – не поверил Орг. – Да он же никогда ничего не мог из-за своих дурацких принципов!
– Каких принципов?.. – Аталь вдруг что-то осознал, но еще сам не понял что.
– Да доброта его идиотская! Видишь ли, кому-то там больно. И что с того?! Какое это имеет значение?! Мне и на свою боль плевать! Я вырос из этих коротких штанишек!
Аталя словно молнией пронзило, он мгновенно все понял. И решил в последний раз помочь старому другу, хотя тот, скорее всего, его другом не считал – Орг просто не умел дружить. Его страстью была чистая сила, все остальное значения не имело.
– Я только что понял критерии отбора… – Голос Аталя звучал глухо.
– Каковы они? – подался вперед Орг, жадно глядя на него.
– Вспомни всех, кто после срывания печатей остался прежним. Всех твоих знакомых! Что их объединяет?
– Многое…
– Да, многое, – согласился Аталь. – Но я говорю о главном.
– Магия? – с надеждой посмотрел на него Орг.
– Ты опять ничего не понял… Все они исповедуют твой принцип – не придают никакого значения чужой боли. Подумай, вспомни – и ты сам в этом убедишься.