Только не он!
Шрифт:
Ее слова сносят крышу, разжигают желание, и вампир покрывает поцелуями ее нежное тело, сжимает груди, скользит ладонями по точеным бедрам. Клер тает в его руках, поддается на каждое движение, каждый поцелуй, и Деймон понимает, что никто и никогда — даже внушение древнего гибрида — не сможет заставить его забыть ее.
— Быстрее, — шепчет она, и тянет руки к ремню его черных джинсов.
— Боюсь, что медленно и не получится, малышка Клер, — выдавливает из себя вампир, стягивая ее трусики, — оставим нежности до следующего раза. Я этого три
Клер закусывает губу, чувствуя как его пальцы, ласкают нежные складки кожи между ее напряженных бедер, и спускает с него джинсы вместе с бельем, притягивая к себе.
— Давай — ка ты, любовь моя, — выдыхает Деймон и сжимает ее бедра, переворачиваясь на спину, так что девушка оказывается сверху, — совсем себя не контролирую…
Клер краснеет и склоняется к его лицу, целуя напряженные губы. Ее бедра скользят по его паху, влажные складки касаются каменной плоти, и вампир подается вперед, заставляя девушку медленно опуститься на его член. Клер тихо стонет всякий раз когда, она опускается на его плоть, сжимая ее тесным лоном. И Деймону кажется что он тонет, волны наслаждения одна за другой накрывают его, пока жаркое лоно не начинает пульсировать вокруг его члена, и Клер, прикусывая губу, сдерживает крик, накрывая его своим телом. На мгновение мир исчезает, пока тело вампира сводит судорога сильнейшего оргазма, и несколько минут они неподвижно лежат, силясь выровнять тяжелое дыхание.
— Твой подарок лучше, — шепчет Клер, касаясь его губ своими.
— Ну, это был лишь скромный презентик, — ухмыляется Деймон, — основные мои дары впереди…
Он прижимает Клер к себе, накрывая ладонями ее ягодицы, и его губы мягко сжимают напряженный сосок.
— Я люблю тебя, Деймон, — выдыхает она, и ее пальцы тем временем перебирают смоляные пряди.
Вампир отрывается от ее груди, чтобы ответить, но не успевает он сказать и слова, как они слышат шум шагов, смолкающий у двери в спальню Клер и обеспокоенный голос Элайджи Майклсона:
— Клер, с тобой все в порядке? Я слышал странные звуки…
— Да, папа, — выдавливает из себя девушка, судорожно пытаясь укрыть себя и Деймона тонким пледом. Вампир не может сдержать смех, и в ту секунду дверь широко распахивается.
— Что здесь…. — начинает Элайджа, но он тут же замолкает, видя свою обнаженную дочь в объятьях Сальваторе.
На мгновение в комнате воцаряется мертвая тишина, которую нарушает веселый смех Клер.
— Я, кажется, выбрала себе подарок на день рождения, папочка!
========== Часть 20 ==========
Деймон Сальваторе терпеть не может семью Первородных.
Высокомерного Элайджу, скрывающего свою истинную натуру за фасадом сшитых на заказ дорогих костюмов, свирепого Клауса, за которым тянется такой кровавый шлейф, что даже черти в аду рядом с ним кажутся невинными детьми, а также избалованную Ребекку, капризы которой, как правило, стоят чьих-то жизней. Лишь мрачный ведьмак вызывает у Деймона подобие дружеских чувств, после его помощи в Нью-Йорке. Как и прекрасная жена Элайджи, которая выглядит сущим ангелом на фоне своего помещенного на контроле муженька.
Словом, Деймон терпеть не может Майклсонов. Но он безумно любит свою девушку, что по иронии судьбы носит именно эту фамилию. И это единственное обстоятельство, которое заставляет его сейчас сидеть за столом в доме древних вампиров и из последних сил сдерживать себя.
Клер сжимает под столом его пальцы, и он на мгновение переводит взгляд на ее прекрасное лицо, на котором сияет смущенная улыбка. Деймон знает, что так она улыбается лишь ему и это невольно заставляет его улыбнуться ей в ответ.
«Я вытерплю этот чертов ужин, — думает вампир, — ради нее».
Деймон переводит глаза на единственного, кроме Клер, своего союзника за этим столом. Бонни Беннет увлеченно обсуждает с Колом Майклсоном какое-то сложное зелье, но поймав его взгляд ободряющее улыбается.
«Все будет хорошо» — говорят ее глаза, и Сальваторе чертовски хочется в это верить. Но холодный голос Элайджи Майклсона нарушает его хрупкое спокойствие, заставляя стиснуть зубы от злости.
— Клер, — обращается древний вампир к дочери, — я думаю, не имеет смысла объяснять тебе, что та…картина, что я застал вчера в твоей комнате, совершенно не допустима!
— Папа, — зло щурит глаза девушка, — а я думаю, что не допустимо, так вероломно совать нос в мою спальню! И в мою личную жизнь!
— Сальваторе намного старше! Он совратил тебя!
— Спорный вопрос, — не выдерживает Деймон, и Элайджа вскакивает со стула.
Лишь рука жены, удерживающая его за запястье, позволяет избежать кровопролития.
— Милый, — цедит Анна, — напомни, о чем мы с тобой договаривались сегодня ночью.
— Ты воспользовалась ситуацией, — хмуро отвечает ей муж, — и своей красотой!
— Тем не менее, ты обещал мне, что не будешь устраивать сцен!
— А ты обещала мне, что…
— Элайджа! — взрывается Анна, и тот медленно опускается на стул рядом с женой, не отрывая от Деймона тяжелого взгляда.
— Я просто обожаю тебя, Белоснежка, — ухмыляется Кол, — а ты Сальваторе мотай на ус. У Клер явно характер матери. Особенно если учесть, в кого их обеих угораздило влюбиться.
— Оставь в покое моего мужа, — шипит Анна, поворачиваясь к ведьмаку, — еще одна подобная шуточка, и ты лишишься языка!
— Не стоит, милая, — довольно улыбается Элайджа, сжимая тонкие пальцы жены, — я вполне могу сам за себя постоять. Но мне приятна твоя забота.
— О, боги, — закатывает глаза Клаус, — как мне надоел весь этот цирк! Ты стал подкаблучником, брат!
— Элайджа просто любит свою жену! — вмешивается сидящая с ним рядом Кэролайн и хмурит свои идеальные бровки, — кому-то стоило бы поучиться!
Клаус пораженно расширяет глаза, вызывая смех всех сидящих за столом.
— Ты рискуешь, Блонди, — ухмыляется Деймон, — это не Стефан, охотящийся на белок!