Только твоя
Шрифт:
– По-моему, он слишком высокого о себе мнения. Разве может быть кто-то круче тебя?
Мы вместе смеемся и так же одновременно улыбка медленно сходит с наших лиц. Пока мы болтали о чем-то постороннем, было как-то легко, я не думала о том, что он так близок, но теперь, когда он опускает взгляд в мой вновь разъехавшийся вырез, потом смотрит в глаза, на мои губы, я осознаю, что уровень опасности давно зашкалил за уровень "красный".
– Тебе, наверное, пора, – поднимаюсь. – Извини, чай не предлагаю. Сам понимаешь.
– Такая вот она, значит, твоя благодарность.
– Дам!
– Мне нравится, когда ты меня так называешь.
– Тебя многие так называют.
– Но ты – особенно.
И снова эта томительное и тягучее словно патока молчание. Молчание, которое кричит громче слов.
– Я могу тебя обнять? По-дружески.
– С каких это пор ты стал таким скромным?
– Это значит "да"?
– Это значит тебе пора, – открываю дверь, придерживая свободной рукой злосчастные края халата. – Спасибо, что принес мою сумку. Правда, я очень тебе благодарна.
Он переступает порог, но не уходит. Опирается ладонью о косяк.
– Я заглянул в твой паспорт. Тебе не идет его фамилия.
– А чья бы пошла? Твоя?
– Лучший вариант.
– Поэтому ты не женился на Ийе? Берег свою драгоценность для другой?
– Для достойной.
– То есть ребенка тебе родить она достойна, а фамилию носить нет?
– Я не жалею, что родилась Алиска, а об остальном…
– Все, тебе пора, – разговор с шуток перешел в другую плоскость, что мне не нравится. Не нравится, потому что боюсь выдать свои чувства. – Тебя Ийя ждет.
– Ты же знаешь, что мы не живем вместе.
– Она рассказывала немного другое.
– Ийя фантазерка. А еще ей сложно смириться с тем, что она интересна мужчинам только на одноразовый секс.
– Получается, ты ей воспользовался? – я так не считаю, просто хочется его поддеть.
– О, кто еще кем воспользовался, – улыбается он, и мы оба понимаем, что он прав.
И становится так обидно! Обидно, что ей так просто удалось заманить его в самые надежные в мире сети под названием "ребенок".
– Знаешь, я поражена, где были твои мозги? Ты не похож на человека, который не заботится о предохранении. Уж я-то знаю, – и немного краснею.
– Это был спонтанный секс где-то за баром, часа в три ночи. О чем ты.
Обсуждать с ним его интимную жизнь мне очень неловко, а еще я боюсь, что он начнет задавать неловкие вопросы и о моей интимной жизни, а убедительно соврать у меня вряд ли получится.
– Ладно, пока, – опускаю глаза. – Спасибо больше говорить не буду, с благодарностями уже перебор.
– Чаем точно не угостишь?
Отрицательно качаю головой. Он притворно вздыхает.
– Ну ладно, раз так… пойду.
– Пока, Дамиан.
– А я вот не прощаюсь.
Он уходит к своей припаркованной у ворот машине, и я не могу найти в себе силы закрыть дверь. Так и стою, глядя как он заводит мотор и, осветив фарами сонную улицу, уезжает.
– Пока... – задумчиво повторяю под нос и замечаю краем глаза, что любопытная соседка по-прежнему стоит у окна.
Часть 17
Проснувшись утром понимаю, что Игнат не ночевал дома. Это не расстраивает, скорее… удивляет. Что бы между нами не происходило, мы никогда не расходились по разным углам. И пусть спали не в одной постели, но хотя бы в одном доме.
Это начало неминуемого конца, – набатом стучит в голове, и я пытаюсь понять, что чувствую от этой мысли.
Сожаление? Боль? Страх?
Нет. Скорее облегчение. Так будет лучше для нас обоих, ну уже сколько можно врать самим себе! Не вышло из нас нормальной семьи, бывает. Лучше разойтись сейчас, пока не связывает ничего, кроме штампа.
Прилежно собираюсь на работу, выезжаю вовремя из дома.
Мелькает идея позвонить свекрови и спросить, у нее ли ночевал Игнат, а потом к своему ужасу осознаю, что мне, в общем-то, все равно.
Вариант с тем, что он подцепил кого-то я не рассматриваю, Игнат – такой идейный, ратующий за классические семейные ценности и, как он сам выражается – адюльтер? Вряд ли. Он ни за что не допустит, чтобы у меня появился такой козырь.
– Виолетта Александровна, здравствуйте, – встречает меня на ресепшене администратор Маргарита Игоревна. Она работает в этой клинике со дня ее основания, и нет ничего более постоянного, чем тетя Рита за стойкой регистрации.
– Пожалуйста, только без отчества. Ваша дочь преподавала у нас географию, – улыбаюсь добрейшей души женщине.
– Ну уж нет, вы жена хозяина клиники – субординация, – тоже улыбается. – Кстати, а где Игнат Сергеевич? Там ему принесли каталог с отделкой нового помещения под гостиницу для животных.
– А он еще, разве, не пришел? – вырывается прежде чем успеваю подумать. – Просто… он раньше из дома вышел.
– Нет, не пришел… – кажется, она все понимает. – Может быть пробка?
С благодарностью соглашаюсь, что это вероятнее всего. Хотя мы обе знаем, что никаких пробок у нас не бывает. Тем более в восемь утра.
– Ладно, я к себе. Через десять минут можно приглашать пациентов.
Игнат заявляется ко мне в кабинет в районе полудня, и я с первого же взгляда понимаю, что гудел он если не всю ночь, то большую ее часть.
Обычно аккуратно зачесанные назад волосы растрепаны, помятые лицо и рубашка. Пиджака вообще нет, хотя вчера он был в нем.
– Где ты был?
– А тебя это действительно волнует? – нахально спрашивает он и падает в кресло напротив. – Переживала, что ли?