Только твоя
Шрифт:
– Свежая партия? Я не товар! Не вещь. Не чья-то прихоть! Здесь же только танцуют, а не…
Он сально ухмыляется и все становится ясно без слов.
– Конечно, только. Вот сегодня первому покупателю и станцуешь. То, что он попросит, – развернувшись, бросает на ходу. – Зубы почисть.
Когда он уходит, в кладовую сразу же протискивается Лиля.
– Приват это хорошо, не волнуйся. Глядишь, нормальный попадется. Даст хорошие чаевые. Только придется ими поделиться с Гюрханом, такие правила. И прятать не вздумай, Таркан все равно потом ошманает и если найдет – хуже будет.
– Каким образом можно этого избежать? – цепляюсь за ее влажные и липкие от каких-то блесток для тела плечи. – Я сделаю что угодно, чтобы туда не идти!
– Эмин на такие вещи может повлиять, но вряд ли он здесь тебе помощник. Ты не сильно ему приглянулась, – и в голосе слышится явное облегчение.
– Я не пойду, нет. Не пойду!
– Не советую артачиться, ты же уже испытала на себе силу кулака Таркана, – кивает на мой синяк. – Сходи. Разведай. Если что, проверни этот свой трюк с плохим самочувствием. В обморок упади. Тоже потом достанется, но не так сильно.
– Это был не трюк! Мне действительно стало плохо.
– А ты не… – опускает взгляд на мой абсолютно плоский живот. – Ну, мало ли. Если что, у девочек есть тест на беременность. Но сразу говорю – Гюрхан ребенка не разрешит оставить. В таком случае все строем идут на аборт, без разговоров.
Она рассказывает об этом так просто, что мороз по коже.
Мысль о том, что я могу быть беременна меня не посещала, до момента, пока об этом не заикнулась Лиля.
А вдруг?..
Я боюсь даже думать об этом. Не сейчас! Не здесь! Не когда он меня предал…
– Неси тест, – произношу бесцветным голосом. – И косметичку.
Через час за мной заходит сам Эмин и, молча кивнув на выход, уходит, заставляя следовать за ним по темному коридору.
Я не знаю сколько сейчас точно времени, не понимаю, что будет дальше.
Осознав, что отмазаться от танца не получится, решаю если что воспользоваться советом Лили и упасть в обморок. К тому же даже играть сильно не придется – мне на самом деле так плохо, что я буквально валюсь с ног.
Может быть там есть окно или какой-то черный ход? Маловероятно, но нужно знать наверняка.
– Почему вы это делаете… – произношу, даже не надеясь на ответ. Эмин бросает на меня косой безразличный взгляд. – Уверена, что полно девушек, которые готовы выполнять эту... работу добровольно.
– Здесь все всё делают добровольно. Не вижу на тебе кандалы, – я впервые слышу его голос: он красивый и низкий, и не злой. Скорее равнодушный, как он сам. – Ты привыкнешь.
– Эмин, пожалуйста! – торможу и, набравшись невиданной смелости, хватаю его за рукав черной рубашки. Он не выдергивает руку и вообще никак не реагирует, но смотрит на сжатую в моем кулаке ткань так, что снова вдоль позвоночника бегут мурашки животного страха. – Помоги мне! Ты не такой как они, я знаю. Я заплачу! Сколько скажешь. Только выведи меня отсюда и отправь обратно домой. Умоляю тебя! Ты можешь, я знаю!
Он отводит взгляд от моей руки, и я отцепляюсь интуитивно. Так же уповая на голую интуицию отхожу на два шага назад.
Мне страшно. Страшно до умопомрачения. Не Гюрхан с его угрозами и не Таркан с кулаками страшен. А он. Молчаливый, но такой опасный Эмин.
– Ты права, я не такой как они, – спустя вечность молчания произносит он. – Я гораздо хуже, – и коротко кивает на черную плотную занавеску. – Иди, он ждет.
У меня нет выбора. Я в ловушке и мне противно от своей покорности, но другого выхода нет.
Я что-нибудь придумаю, обязательно. Но не позволю к себе даже пальцем притронуться! Буду кусаться, биться, драться. Выцарапаю ему глаза, если нужно.
Пусть меня потом убьют. Пусть! Уж лучше так…
Отодвигаю тяжелую занавеску и захожу внутрь крошечного помещения. Здесь так же темно, как и в коридоре, единственный прожектор светит на центр танцпола с хромированным шестом посередине. Воздух густой, тягучий, моментально кружится голова.
Я знаю, что он где-то здесь, но на красном кожаном диване никого нет. А потом ощущаю за спиной колебание воздуха. Едва уловимое. Кто-то делает шаг, и на мой рот ложится мужская ладонь.
Часть 34
– Только не кричи! Пожалуйста! Не кричи! Это я!
Шепчет Дамиан, и пусть он предал меня, пусть разбил сердце, но здесь, в этой далекой стране и ужасном месте родной тембр из моей прошлой, нормальной и такой привычной жизни, в прямом смысле вызывает слезы облегчения.
Он здесь. Он приехал. Он меня спасет.
Остальное сейчас так неважно.
– Я отпущу руку, но не подавай вида, что знаешь меня, – продолжает шептать он, опаляя кожу уха горячим дыханием. – Я не уверен, есть ли здесь какая-то прослушка, но камер нет точно. Не подавай вида, это очень важно! Не реагируй. Поняла?
Киваю, и он медленно отпускает руку.
Я оборачиваюсь и вижу такое родное осунувшееся лицо, и то ли виноват свет, то ли действительно под глазами залегли огромные темные круги.
Я рада видеть его… но так больно. Воспоминания об увиденном накатывают со страшной силой. И становится так жалко себя…
– Я чуть с ума не сошел, в прямом смысле. Наконец-то я тебя отыскал, – берет мое лицо в свои руки и пытается поцеловать, но я отворачиваясь, подставляя его губам мокрую от слез щеку. – Я все знаю. И знаю, что ты обо мне думаешь, но все было совсем не так. Я клянусь тебе. Все было не так!
– За что ты ты со мной? – шепчу, захлебываясь в слезах. – Просто за что?
– Я все расскажу тебе, обязательно, но не теперь. Нет времени. Сделай, что я тебя сейчас попрошу, хорошо? Просто сделай, все объяснения потом, – заводит руки за спину и стягивает черную толстовку, под которой прячется простая тоже черная футболка. – Надень это.
– Зачем?
– Прошу тебя! Счет идет на секунды.
Надеваю его толстовку и знакомый запах со страшной силой бьет по рецепторам. Хочется броситься ему на шею, забыть все, закрыть глаза, простить… Но это все эмоции, которым я запрещаю вырываться наружу.