Толкование книг Нового Завета. Послание к галатам
Шрифт:
Фарисей Савл так страстно любил основанный на предании иудаизм, что не терпел никаких противоречий или компромиссов со стороны собратьев иудеев. Сразу после мученической смерти Стефана Савл начал «терзать церковь, входя в домы, и, влача мужчин и женщин, отдавал в темницу» (Деян. 8:3). Около года спустя, «еще дыша угрозами и убийством на учеников Господа, [он] пришел к первосвященнику и выпросил у него письма в Дамаск к синагогам, чтобы, кого найдет последующих сему учению, и мужчин и женщин, связав приводить в Иерусалим» (Деян. 9:1–2; ср. Деян. 22:4–5; 26:10–11). У него была одна всепоглощающая страсть – опустошать молодую церковь. Отчасти из-за этого он всегда испытывал
Второй аспект прежней жизни Павла, свидетельствующий, что у него не было раньше оснований для благовествования, связан с его необычайной ревностью к иудаизму. Я преуспевал в Иудействе более многих сверстников в роде моем, заявил он, будучи неумеренным ревнителем отеческих моих преданий.
Преуспевал – форма глагола prokopto, означающего буквально «прорубать», например, прокладывая дорогу в лесу. Савл прокладывал дорогу в Иудействе, что означало устранение с пути всего, связанного с еврейскими христианами, которые в его глазах были закоренелыми предателями своих отеческих преданий. Он был настолько неумеренным ревнителем, что непрестанно наказывал еврейских верующих и «по всем синагогам… принуждал хулить Иисуса и, в чрезмерной против них ярости, преследовал даже и в чужих городах» (Деян. 26:11). В своем крайнем рвении он превосходил многих своих современников. По религиозной страсти и нетерпимости к истине об Иисусе Христе с ним можно было сравнить немногих иудеев.
Под отеческими преданиями имеются в виду устные наставления о ветхозаветном законе, которые пользовались таким же авторитетом, как и сам закон. Это собрание истолкований Торы, известное как Халака, стало оградой вокруг раскрытого Богом закона, за которой он терялся из виду. За период в несколько сотен лет оно превратилось в гигантское нагромождение религиозных, моральных, правовых, практических и обрядовых установлений, не поддающихся разумению и тем более строгому соблюдению. В нем содержалось так много мелких подробностей, что до конца разобраться в них для определения поведенческой модели не могли даже самые эрудированные и ученые раввины. Но чем более сложным и обременительным оно становилось, тем ревностнее иудейские легалисты почитали и пропагандировали его.
Фарисея Павла в благочестии превосходили немногие. Джон Стотт пишет: «Человек в таком психическом и эмоциональном состоянии не склонен к изменению расположения духа даже под влиянием других людей… Убедить его мог только Бог, и Бог сделал это» (John R. W. Stott, The Message of Galatians [London: Inter-Varsity, 1968], p. 32).
Указывая на эти два момента своей прежней жизни, Павел хотел продемонстрировать, что до встречи с Иисусом в нем не было ни малейшего следа человеческого воздействия или источника для понимания, тем более принятия и провозглашения, Евангелия спасения Божьей благодатью чрез веру без всякого участия дел. Оно было чуждо всему его прежнему мышлению.
Когда же Бог, избравший меня от утробы матери моей и призвавший благодатию Своею, благоволил открыть во мне Сына Своего, чтобы я благовествовал Его язычникам (Гал. 1:15–16а)
Только когда воскресший Христос во всем Своем величии предстал перед ним на дороге в Дамаск, Павел осознал всю реальность Евангелия: преданный смерти и погребенный Иисус был жив. Он сразу же понял, что только воскресший Иисус
Такой поворот на 180 градусов в жизни Павла не могло объяснить никакое человеческое вмешательство или влияние. Он был похож на неудержимо мчащийся вперед товарный поезд, сокрушающий все на своем пути. Он утратил контроль над своей жизнью и стал необузданным. Легалистское рвение привело его на путь безудержного разрушения, с которого не могла сбить никакая естественная причина, кроме смерти. Его апостольское призвание могло быть только сверхъестественным и не зависящим от человека, никоим образом не связанным с человеческим свидетельством или убеждением (хотя он мог много раз слышать истину от христиан, которых он гнал).
Люди всегда приходят к Богу по Его верховной воле и благодати. Моисей объяснял Израилю в пустыне: «Не потому, чтобы вы были многочисленнее всех народов, принял вас Господь и избрал вас; ибо вы малочисленнее всех народов; но потому, что любит вас Господь, и для того, чтобы сохранить клятву, которою Он клялся отцам вашим» (Вт. 7:7–8). С аналогичными словами выступил перед народом Самуил: «Господь же не оставит народа Своего ради великого имени Своего; ибо Господу угодно было избрать вас народом Своим» (1 Цар. 12:22). У Бога не было другой причины для избрания евреев, кроме Своей святой воли и цели.
Давид знал, что он был избран и помазан царем по верховной воле Бога: «Однако же избрал Господь, Бог Израилев, меня из всего дома отца моего, чтоб быть мне царем над Израилем вечно, – сказал он, – потому что Иуду избрал Он князем, а в доме Иуды дом отца моего, а из сыновей отца моего меня благоволил поставить царем над всем Израилем; из всех же сыновей моих, – ибо много сыновей дал мне Господь, – Он избрал Соломона, сына моего, сидеть на престоле царства Господня над Израилем» (1 Пар. 28:4–5). Процесс избрания народа Израиля, колена Иуды, дома Иессея, сына Иессея Давида и его внука Соломона от начала до конца происходил по верховной Божьей воле. Божье избрание не основывается ни на чем ином, кроме Его благоволения.
Павел ни в коей мере не выступал инициатором своего избрания для спасения, тем более апостолом. Он был «волею Божиею призванный Апостол» (1 Кор. 1:1). В словах избравший меня имеется в виду избрание Богом еще до того, как Павел вообще мог встать перед каким-то выбором. Никто не спасается и не призывается к руководству в церкви, иначе как по верховной Божьей воле и Его предопределению. «Предопределив усыновить нас Себе чрез Иисуса Христа, по благоволению воли Своей, в похвалу славы благодати Своей, которою Он облагодатствовал нас в Возлюбленном» (Еф. 1:5–6; ср. Еф. 1:9).
Господь избрал Павла для спасения и апостольства не потому, что Павел обладал выдающимися способностями руководителя и мастерством писателя или был решительным и упорным работником. Он был избран и посвящен Богом от утробы матери, задолго до того, как ему представилась возможность проявить хоть какие-то способности к чему-то. Павел был избран апостолом еще до рождения, как Иаков получил преимущество над своим близнецом Исавом до их рождения (Рим. 9:11–13), как Исаия и Иеремия были призваны и посвящены для пророческой работы еще в утробе их матерей (Ис. 49:1; Иер. 1:5) и как Иоанн Креститель был призван стать предтечей Мессии еще до зачатия (Лк. 1:13–17). Еврейским читателям Павла сразу же становилось ясно, что он сравнивает свое призвание к апостольству с призванием этих великих людей. Он не пытался встать в один ряд с ними, а просто недвусмысленно показывал, что его призвание, как и их призвание, произошло исключительно по воле Бога.