Толковая Библия в 12 томах(ред. А. Лопухин) Том 3
Шрифт:
Крещение Иисуса
Такой ответ показал искусителю, с Кем имеет он дело; поэтому, с изумительной ловкостью подделываясь под обнаруженное Христом настроение духа, он уже пытается искусить Его на этом именно безграничном уповании на Бога. «Потом берет Его диавол во святой город и поставляет Его на крыле храма». Со стороны своей низшей, телесной природы Христос оказывается на время как бы в полной власти диавола, который распоряжается Его телом с такой произвольностью, но тем сильнее терпит искуситель поражение от духа Христова. Неизвестно, какое именно разумеется крыло храма: быть может, кровля Царского притвора на южной стороне храма, которая обрывисто смотрела в глубокую долину Кедрона с такой страшной высоты, что, по описанию Иосифа Флавия, у всякого, осмеливавшегося глядеть вниз, от зияющей пропасти кружилась голова; а может быть, кровля притвора Соломонова, с которой, по преданию, был
Возведши Его на высокую гору, диавол развернул перед взорами Иисуса волшебную картину всех царств мира во всей славе их и сказал Ему: «Все это дам Тебе, если, падши, поклонишься мне». Диавол знал, что Христу как Спасителю мира предстояло страшное поприще уничижения и страданий, перед которыми невольно должно было содрогаться Его человеческое сердце. Между тем, всего этого возможно избегнуть для Него и сделаться тем именно грозным Мессией-завоевателем и властелином всего мира, каким Его ожидало видеть большинство иудейского народа. Отчего Ему не выступить в этом именно последнем виде, – и все это будет, если только Он поклонится искусителю. Но в этом искушении дерзость сатаны преступила всякие пределы, и Христос победно ответил ему: «Отойди от Меня, сатана; ибо написано: Господу Богу твоему поклоняйся, и Ему одному служи».
Так родоначальник новозаветного человечества нанес первое поражение исконному человеконенавистнику, показав ему, что время царства его миновало и наступало царство благодати Божией на земле. Хотя диавол и впоследствии делал попытки искушения Христа, но теперь на время должен был оставить Его, «и се, ангелы приступили и служили Ему».
V
Свидетельство Иоанна Предтечи о себе и об Иисусе Христе. Первые последователи Иисуса Христа. Первое чудо Христа на браке в городе Кане
Молва о крещении Иоанном неизвестного галилеянина, сопровождавшемся необычайными знамениями, немало встревожила даже верховный совет иудейский, именно синедрион. В это время он находился в крайнем унижении и бессилии, так как самовластием Ирода и его преемников, а затем и римских прокураторов, он был лишен всякой самостоятельности и сделан послушным орудием позорной политики. Первосвященники сменялись постоянно, и в настоящее время считалось даже два первосвященника – Анна и его зять Каиафа, из которых первый низвергнут был римлянами, но продолжал считаться неофициально таковым, а второй был официальным римским ставленником и, как родственник Анны, продолжал разделять с ним преимущества и почести первосвященнического сана. Лишенные истинного первосвященнического достоинства, эти первосвященники, а за ними и большинство членов синедриона, заняты были исключительно мелкими интригами и, не заботясь об истинных нуждах религиозно-нравственной жизни народа, предавались зазорно-светской жизни и алчной наживе за счет простодушного народа. Для такого синедриона слух о явлении Мессии не мог не быть тревожным, и он отправил к Иоанну депутацию спросить его: кто он такой – Христос, Илия, или просто пророк? Иоанн отвечал, что он пришел лишь приготовить путь тому, Кто выше его. И на следующий день Иоанн получил возможность дать более определенное свидетельство. Он увидел возвратившегося из пустыни Иисуса Христа и, указывая на Него, всенародно и торжественно засвидетельствовал, что это и есть Мессия, который явлен был ему особенным знамением, что это «агнец Божий, который берет на себя грехи мира». При этом Иоанн уже явно выступил благовестником о пришествии Мессии и всем возвещал о тех необычайных знамениях, которые совершились при крещении Иисуса и засвидетельствовали ему о том, что «сей есть Сын Божий».
То же самое свидетельство Иоанн повторил и на следующий день, и оно произвело на некоторых из его последователей весьма сильное впечатление. Около Иоанна образовался уже кружок последователей, которые считали его своим учителем. В большинстве это были юноши, на которых всегда сильнее отзываются великие перевороты, совершающиеся в духовной жизни. Двое из них, пораженные необычайностью свидетельства их великого учителя о таинственном пришельце из Галилеи, решились последовать за Ним и поближе познакомиться с Ним. Это были Андрей и Иоанн, молодые рыбаки из Галилеи. Не смея открыто заявить о своем желании, они молча последовали за проходившим мимо их Христом; но Он, обернувшись вдруг, спросил их: «Что вам надобно?» Вопрос этот смутил юношей, и они только спросили его: «Равви (и этот титул глубокого уважения и почтения показывал, какое сильное впечатление Он произвел на них), где живешь?» – «Пойдите и увидите», – сказал Он им. Подобно большинству народа, собравшегося слушать проповедь пророка пустыни, Иисус, наверно, жил в каком-нибудь наскоро сделанном из ветвей шалаше или пещере, и туда-то последовали за Ним юные рыбаки. Там они пробыли у Него весь тот день, а быть может, и переночевали; и беседа этого дня ясно открыла им, кто был поразивший их галилеянин. Они познали и почувствовали в сердце своем, что ожидания и надежды избранного народа, длившиеся столько веков, теперь наконец исполнились, что они находились в соприсутствии Того, который и есть чаяние народов, – истинный Сын Давидов, гнезда от Иакова и скипетр Израилев.
Постигнув эту великую тайну, Андрей прежде всего поспешил поделиться радостью с своим братом Симоном. Он привел его к Христу, и Иисус, окинув его тем царственным взглядом, который читал все сокровеннейшие тайны сердца, сразу увидел в этом рыбаке всю слабость, но вместе и благородное величие человеческой природы и, определяя его характер и будущее назначение, сказал ему: «Ты Симон, сын Ионин, ты наречешься Кифа, что значит камень». Этой переменой имени Христос навсегда определил предстоявшую этому рыбаку великую судьбу в будущем. И эти трое последователей Христа сделались первыми членами церкви новозаветной.
Третий день по возвращении из пустыни, по-видимому, проведен был Иисусом Христом в беседе с своими новыми учениками. На четвертый день Он хотел отправиться в обратный путь в Галилею, но на пути встретился с другим молодым рыбаком, Филиппом из Вифсаиды. Филипп носил греческое имя, которое, быть может, дано было ему по имени четвертовластника Филиппа, так как обычай называть детей по имени царствующих государей был всегда распространенным в народе. Если так, то ему было в это время около тридцати лет. Возможно также, что его греческое имя указывало на его близкие отношения с каким-нибудь погречески говорящим населением, смешанно жившим с галилеянами по берегам Геннисаретского озера, и этим легко объясняется то, почему к нему именно, а не к кому-нибудь другому из апостолов, обращались греки, которые в последнюю неделю жизни Христа хотели видеться с Ним. По одному властному слову «следуй за мной» Филипп последовал за Христом и сделался Его постоянным учеником.
На следующий день к этому священному обществу прибавился пятый член. Желая поделиться своей радостью, Филипп отыскал своего друга Нафанаила. Нафанаил в списке апостолов вообще и почти несомненно отождествляется с Варфоломеем, потому что Варфоломей скорее есть отчество, чем имя («Бар-Толмай – сын Толмая»); и притом Нафанаил только еще в одном месте упоминается под этим именем (Ин 21:2), Варфоломей же (о котором иначе мы не знали бы ничего) в списке апостолов постоянно помещается рядом с Филиппом. Живя в Кане Галилейской, Варфоломей легко мог познакомиться с молодым рыбаком геннисаретским. Простодушный Филипп, по-видимому, с особенным удовольствием сопоставлял с величием служения Христа Его низкое происхождение. «Мы нашли Того, о котором писали Моисей в законе и пророки», – сказал он своему другу; именно «Иисуса, сына Иосифова из Назарета». В первый раз Нафанаил не придал никакого значения этому свидетельству и даже пренебрежительно заметил: «Из Назарета может ли бьггь что доброе?» Но это предубеждение тотчас же рассеялось, когда лично явился Христос, не только сразу определил его искреннее сердце, сказав: «Вот израильтянин, в котором нет лукавства», но и проник в его сокровенные думы, которыми Нафанаил занят был перед тем под смоковницей. Это всеведение Иисуса вызвало полную перемену во мнении Нафанаила, и он восторженно воскликнул: «Равви! Ты Сын Божий, Ты Царь Израилев!» И это исповедание Нафанаила было награждено обетованием ему, что впоследствии он увидит еще и больше того, и все они «отныне будут видеть небо отверстым, и ангелов Божиих, восходящих и нисходящих к Сыну человеческому». Им, как истинным и начитанным в Св. Писании израильтянам, слова эти должны были напомнить о чудесном видении лестницы их праотца Иакова. Тот, который в этом видении, стоял наверху лестницы, теперь сошел на землю и соприсутствует с ними как Сын человеческий, и в этом им скоро предстояло убедиться из тех дел, которые стал совершать Он.
В сообществе со своими последователями Иисус Христос возвратился в Галилею, чтобы прежде всего на своей родине открыть сокровищницу своих спасительных дел. На третий день по возвращении Его в соседнем с Назаретом городе Кане случился брак, и так как это семейство находилось не только в близких, но даже и родственных отношениях с Пресвятой Девой Марией, то как она, так и Иисус с своими учениками были позваны на брачное пиршество. Брак на Востоке всегда обставлялся изысканной церемониальностью, даже в бедных семействах.
Невесту выводили из дома в сумерки или даже ночью, причем ее с головы до ног окутывали широким и развевающимся покрывалом, осыпали цветами и одевали в лучшие платья. О прибытии ее к дому жениха возвещалось факелами, песнями и плясками, барабанным боем и флейтами. Ее сопровождали девицы-односельчанки, и жених выходил ей навстречу со своими молодыми друзьями. Брачное пиршество у более достаточных классов продолжалось до семи дней, а у менее достаточных один-два дня, которые проводились в самом радушном и щедром угощении званных гостей. Последний бедняк старался показать себя при этом богатым, и избыток пищи и питья считался главным признаком щедрого гостеприимства. Поэтому легко понять, каким несчастьем было для новобрачных, когда вдруг оказалось, что у них недостало вина. Этот случай мог омрачить все брачное торжество и причинить скорбь и уныние как всему семейству, так и особенно новобрачной чете, которая сочла бы это, как бывает и теперь на Востоке, не только крайним и неизгладимым для себя бесчестьем, но и худым предзнаменованием. Обстоятельство это весьма больно отозвалось на благостном сердце Пресвятой Девы Марии, которая, видимо, занимала одно из главных мест на брачном пире и даже распоряжалась на нем по хозяйству, и она скромно и тихо заметила своему Божественному Сыну: «Вина нет у них».