Толковая Библия. Ветхий Завет и Новый Завет
Шрифт:
Уже в войне с моавитянами Елисей оказал союзным царям незаменимую услугу, которая прославила его имя в обоих царствах. Но затем начинается целый ряд изумительных чудес, которые наполняют все царствование Иорама. Еще будучи в Иерихоне, он чудесно очистил злокачественную воду одного источника, причинявшего бесплодие; затем умножил масло в сосуде бедной вдовы, дав ей возможность уплатить долг покойного мужа, за который заимодавец угрожал взять ее двух сыновей в рабы к себе; в Сонаме избавил от неплодия одну богатую женщину, у которой он пользовался гостеприимством, и воскресил ее умершего сына; уничтожил гибельные свойства ядовитых трав, случайно попавших в пищу пророческих учеников в Галгале; чудесно напитал двенадцатью ячменными хлебами и несколькими зелеными колосьями сто человек и заставил всплыть на поверхность воды упавший в Иордан топор. Слава об этих чудесах разнеслась не только по всей Палестине, но и за пределы ее, и это послужило поводом к одному из самых замечательных событий в жизни Елисея.
Когда после разделения еврейского народа на два враждебных царства политическая сила его ослабела, то различные завоеванные единодержавными царями народы отложились от них и составили независимые государства. Одним из самых сильных было царство Сирийское, со своей столицей – древним Дамаском. Цари этого новообразовавшегося государства скоро сделались столь могущественными, что вступали в борьбу даже с грозными царями Ассирии, и, смотря по обстоятельствам, то дружили, то враждовали с соседними царствами Израильским и Иудейским, которые иногда призывали их на помощь в своих взаимных войнах. Эти постоянные сношения, естественно, сближали их между собой и в других отношениях – в торговом и даже религиозном, так что влияние израильских пророков чувствовалось и в Дамаске. И вот случилось, что главный военачальник сирийского царя Нееман, на военном гении которого держалась вся сила государства в те бурные времена, поражен был проказой, страшной
Разгневанный всем этим, Нееман повернулся от дома пророка и поехал в обратный путь. Но, к счастью, в числе его свиты нашлись люди, которые умели утишить гнев своего господина. Они сказали ему, что ведь пророк требует лишь весьма немногого и что если он, наверно, сделал бы гораздо больше для своего исцеления, то отчего же ему не исполнить этого простого предложения пророка, которое кажется оскорбительным лишь вследствие своей необычайной простоты. Убежденный этими доводами, Нееман согласился и направился к Иордану, который находился верстах в сорока от Самарии. И вот, когда он действительно семь раз выкупался в священной реке израильского народа, «обновилось тело его как тело малого ребенка, и очистился». Обрадованный таким чудесным исцелением, Нееман тотчас же направился опять в Самарию, к дому пророка, чтобы выразить ему свою живейшую признательность и предложить богатые дары. Теперь и пророк лично вышел к нему навстречу, хотя честь Иеговы и запрещала ему принять подарки, чтобы Нееману не показалось, будто исцеление произведено продажным волшебством языческих жрецов, как это бывало в Дамаске. Это бескорыстие еще больше поразило Неемана, и в душе его совершился полный религиозный переворот. «Вот я узнал, что на всей земле нет Бога, как только у Израиля. Не будет впредь раб твой, – воскликнул Нееман, – приносить всесожжения и жертвы другим богам, кроме Господа». Чтобы достойно поклоняться истинному Богу, Нееман даже просил позволения у Елисея взять с собой священной израильской земли, на которой бы и можно было ему в своем Дамаске совершать всесожжения Иегове. При этом, однако же, Нееман попросил снисхождения к себе как лицу официальному, так как ему по обязанности своего положения придется присутствовать при идолопоклонстве своего царя и наружно также преклоняться перед сирийским идолом Риммоном. «Да простит Господь раба твоего в случае сем!» – говорил он пророку. Сердце его предано Господу, но обстоятельства требовали от него хоть внешнего, формального идолопоклонства. Елисей видел искренность его сердца и ответил только ему: «Иди с миром». И Нееман действительно отправился обратно в свою страну с миром и искрой истинной веры в своей доброй, возрожденной душе, а проказа его перешла на корыстолюбивого слугу пророка, Гиезия, захотевшего обманом воспользоваться хоть частью тех богатых даров, от которых отказался сам пророк.
При обычной враждебности древних государств даже чудесного исцеления Неемана недостаточно было для того, чтобы упрочить мирные отношения между царями сирийским и израильским, и скоро между ними возгорелась война. В этой войне пророк Елисей опять оказал важные услуги Иораму, давая ему такие мудрые советы, что ими расстраивались все военные планы неприятеля. Раздраженный этим, Венадад сирийский послал отряд своего войска, чтобы окружить находившийся неподалеку от Самарии город Дофаин и схватить находившегося там Елисея. Но войско было поражено слепотой и заведено было в Самарию, хотя пророк не допустил до его истребления и велел царю отпустить воинов с угощением. Тем не менее, Самария была крепко обложена неприятелем со всех сторон. Жизненные припасы необычайно вздорожали, так что «ослиная голова продавалась по 80 сиклей серебра, а четвертая часть каба голубиного помета – по пяти сиклей серебра». Две женщины в отчаянных муках голода согласились по очереди заколоть своих детей в пищу, и одна из них явилась с жалобой к царю, чтобы принудить свою товарку к исполнению страшного условия. Услышав об этом, царь в отчаянии разодрал на себе одежды и надел вретище, в котором и ходил по стенам столицы. Иорам хотел уже отомстить это ужасное бедствие на Елисее, как пророк предсказал скорое избавление столицы от осады и неожиданное изобилие и дешевизну жизненных припасов. Предсказание вполне оправдалось. Четверо несчастных прокаженных, не вынося больше мук голода, с отчаяния решились идти в стан сирийцев, говоря: «Что нам сидеть здесь, ожидая смерти? Пойдем лучше в стан сирийский. Если оставят нас в живых, будем жить, а если умертвят, умрем». Но с приближением к вражьему стану они, к своему необычайному изумлению, нашли его оставленным, со всем богатым запасом жизненных припасов. В отдалении лишь слышались отзвуки беспорядочного бегства сирийцев, которые, как оказалось, услышав шум приближающегося войска и думая, что это грозная армия египетского царя, пришедшего на выручку Самарии, были поражены внезапной паникой и бросились в бегство. Богатая добыча вознаградила жителей Самарии за вынесенные ими страдания. Один сановник, не поверивший предсказанию пророка, видел исполнение этого предсказания, но сам не воспользовался добычей, как и предсказал ему пророк, потому что был задавлен в городских воротах народом, бросившимся за собиранием добычи. После этого события пророческая слава Елисея распространилась далеко за пределы царства Израильского, так что сам Венадад сирийский во время своей болезни послал к нему военачальника Азаила спросить об исходе этой болезни. Пророк, открыв Азаилу близкую смерть царя, в то же время с слезами предсказал ему, что к несчастью израильтян он будет царем Сирии. И действительно, на другой день Азаил задушил Венадада намоченным одеялом и провозгласил себя царем Сирии.
Этим переворотом хотели воспользоваться цари израильский и иудейский для того, чтобы возвратить себе Рамоф Галаадский, остававшийся все еще под властью сириян. Иудейский царь Охозия до того подчинился влиянию своей нечестивой матери Гофолии (дочери Ахава и Иезавели) и дяди своего Иорама израильского, что идолослужение Ваалу и Астарте водворилось и в царстве Иудейском. Но восседание внука Ахавова на престоле Давидовом переполнило меру долготерпения Божия, и потому это военное предприятие еврейских царей должно было послужить поводом к наказанию их обоих, как представителей дома Ахавова. Иорам был ранен при самом начале войны и возвратился в Изреель, куда отправился и Охозия – навестить больного. Елисей, между тем, во исполнение воли Божией, послал одного из учеников пророческих помазать на царство Ииуя, военачальника царя израильского. Узнав об этом, войско также провозгласило его царем. Не медля больше, Ииуй, отличавшийся изумительным наездничеством и неукротимостью духа, лихо помчался в Изреель, чтобы упрочить за собой царство. Обоих царей он встретил в винограднике Навуфея, этом ужасном доказательстве гнусной кровожадности дома Ахавова. Во время грозного предсказания Илии Ахаву Ииуй был с ним в этом самом винограднике и теперь поспешил исполнить это предсказание. Натянув лук, он прострелил Иорама, сидевшего в колеснице, и велел выбросить его тело на участке Навуфея на съедение собакам. Охозия бросился было в бегство, чтобы спастись в Самарии, но был настигнут и также убит. Престарелая Иезавель, услышав о смятении, хотела отвратить от себя бедствие чарами своей поблекшей, нарумяненной красоты, но Ииуй велел евнухам выбросить ее в окно из ее высокого терема. «И они выбросили ее. И брызнула кровь ее на стену и на коней, и растоптали ее». Ииуй, впрочем, велел «похоронить ее проклятую, так как царская дочь она», но от нее уже не нашли ничего, кроме черепа, ног и кистей рук. Тело ее было съедено собаками, как предсказано было Илией. Не зная меры в своей ревности, Ииуй потребовал от старейшин Самарии голов 70 сыновей Ахава. По пути в Самарию, встретив сорок двух человек, родственников Охозии, которые, не зная ничего о случившемся, шли посетить сыновей Ахава, умертвил также и всех их, оправдывая свою кровожадную лютость определением Божиим.
В Иудее владычество дома Ахавова было продолжено еще на шесть лет захватом престола со стороны Гофолии; но она ускорила свою гибель поголовным истреблением царского рода, от которого спасся лишь один новорожденный сын Охозии Иоас, скрытый от неистовства своей нечестивой бабки своей теткой Иосавефой. Муж ее, первосвященник Иодай, тайно воспитал его при храме и на седьмом году провозгласил его царем. Узнав об этом, Гофолия завопила: «Заговор, заговор!» но тотчас же была убита. С ее смертью погибла последняя отрасль дома Ахавова, «и веселился весь народ земли, и город успокоился». Первосвященник Иодай воспользовался этим для пробуждения религиозно-нравственной совести народа, торжественно «заключил завет между Господом и царем и народом», и обрадованный народ «пошел в дом Ваала, и разрушил жертвенники его, и изображения его совершенно разбили, и Матфана, жреца Ваалова, убили пред жертвенниками», после чего восстановлен был порядок истинного богослужения в храме.
Так с уничтожением нечестивого дома Ахавова были истреблены отчасти и нечестивые дела его.
XLIII
Царь израильский Ииуй и его преемники. Пророк Иона. Падение царства Израильского и рассеяние десяти колен. Праведный Товит
С истреблением дома Ахавова в обоих царствах явилась надежда на восстановление в них истинной религии, ревность к которой на первых порах показана была правителями обоих царств. Но надежде этой не суждено было вполне осуществиться. Ииуй израильский был слишком кровожаден для этого святого дела, а Иоас иудейский еще был малолетен. Правда, Ииуй показал себя ревностным исполнителем воли Божией при вступлении на престол, и с своей обычной лютостью, собрав пророков Ваала под видом торжественного богослужения, умертвил их при самой жертве, идола разбил и капище его осквернил и разрушил; но сам он, все-таки, не мог вполне освободиться от нечестивой политики Иеровоама и потому не хотел вполне оставить идолослужения. Поэтому хотя за выказанную им ревность основанной им династии обещана была устойчивость до четвертого рода (династия его царствовала 111 лет), но в его именно царствование началось и общее падение царства Израильского, которое, как не оправдавшее высших намерений Божиих, с этого времени «Господь начал урезывать по частям», предоставляя их иноплеменникам, и особенно Азаилу сирийскому, который при Ииуе завладел всей заиорданской страной.
Гибель Иезавели
После двадцати восьмилетнего царствования Ииуя ему наследовал сын его Иоахаз, который за свою преданность идолопоклонству также подвергался нападениям сириян и избавился от них только своей пламенной молитвой. Милость Божия, однако же, не исцелила всех язв его совести и государства, и он передал престол не более благочестивому своему преемнику – сыну Иоасу. При этом царе скончался пророк Елисей. Когда он приближался к смерти и лежал на одре болезни, его посетил царь Иоас и, вполне оценивая значение великого пророка в государстве, плакал над его постелью, приговаривая те самые слова, которыми сам Елисей прощался с возносившимся на небо Илией: «Отец мой, отец мой, колесница Израилева и кони его!» В утешение царю Елисей велел ему стрелять из лука в землю в знак того, что он победил сириян. Иоас выпустил только три стрелы и остановился, не веря в возможность одержать над сириянами более трех побед. «Если бы он имел больше веры и упования на всемогущество Божие, то совершенно бы низложил их», – заметил ему умирающий пророк. Но и тремя одержанными победами над Венададом, сыном Азаила, Иоас возвратил отнятые у отца его владения и смирил надменность иудейского царя Амасии. В его царствование совершилось последнее чудо Елисея. Через год после смерти пророка моавитяне сделали набег на землю Израильскую. В это самое время несли погребать покойника. Устрашенные набегом, носильщики бросили тело в первую попавшуюся гробницу, которая оказалась гробницей Елисея, и от соприкосновения с костями чудотворца мертвец ожил и встал.
Преемником Иоаса был сын его Иеровоам II, один из замечательнейших царей царства Израильского. Он царствовал сорок один год и за этот продолжительный период сумел на время восстановить могущество и блеск своего государства. Это был царь воинственный, и прежде всего он направил свое оружие против хищных врагов своего царства моавитян и аммонитян, которые, пользуясь безурядицами царства Израильского, стали опять расхищать его. Для наказания их полки израильские переправились за Иордан, взяли Равву, столицу аммонскую, сожгли ее и захватили в плен самого царя с его главнейшими сановниками. Подобная же участь постигла и моавитян. После отступления израильтян от Кир-Харешета, столицы моавской, Меса конечно опять продолжал отказывать в дани израильтянам, а затем стал делать даже хищнические набеги на израильскую землю. Теперь моавитяне должны были понести должное наказание. Иеровоам II в союзе с эдомитянами сделал грозное нашествие на них. Города их подверглись истреблению, и вопль населения пронесся по всей пустыне. Счастлив был тот, кто хоть нагим бежал в пустыню и спасся от гибели. Все, кто успели, бежали в горы, но множество было убито или продано в рабство. Самые виноградники, нивы и пастбища были выжжены и истреблены. Смирив эти мелкие хищные народы, Иеровоам II выступил и против более могущественных врагов своего царства, именно сириян, и достиг в этом отношении блестящих успехов. Перед его могуществом склонился даже самый Дамаск, столица Сирии, которую он принудил к сдаче. В этом отношении неожиданную помощь оказал ему Салманассар II Ассирийский, который стеснил сирийского царя с востока, взяв с него огромную контрибуцию, подорвавшую силы государства. После этих побед у Иеровоа ма II не было сильных соперников на Востоке. Оставалась только Финикия на северо-западе; но и эта страна истощалась от внутренних раздоров. Междоусобные войны, заставившие, наконец, бежать знаменитую царевну Элиссу, которая под именем Дидоны прославилась как основательница знаменитой финикийской колонии в Северной Африке, именно Карфагена, подорвали могущество Тира, который также подпал под власть Салманассара II. Что касается царства Иудейского, то царь его Охозия поддерживал с Иеровоамом II мир, вследствие чего между обоими царствами установились дружественные отношения, и Иерусалим и Самария соперничали лишь на поприще мирной промышленности и торговли. Материальное благосостояние государства вследствие этого достигло высокой степени. Самария разбогатела от военных добыч и торговли. Повсюду возвышались великолепные дома, внутренние стены которых, в подражание дворцу Ахава, обшивались плитками слоновой кости, привозившейся из Африки финикиянами. Комнаты наполнялись роскошной мебелью, отделанной тем же дорогим материалом. Были особые прохладные дома для жаркого времени года, и теплые дома для зимы. Превосходными виноградниками покрывались прилегавшие к ним склоны гор. Все богатые равнины к востоку и западу от Иордана засевались разнородными хлебами и повсюду видны были сеятели и жнецы – каждые в свое время. Богатые люди обоего пола блистали изысканной роскошью; но вместе с тем, большинство населения находилось в нужде и бедности. В то время как богатство немногих все возрастало, масса населения все более беднела. Огромное большинство населения уже не имело собственной земли, которая, вследствие всеобщего попрания законов Моисеевых, переходила в руки богатых, и народ принужден был жить лишь наемной платой за обработку чужой земли, что низводило его на степень рабов.
Уже из последнего обстоятельства видно, что все внешние успехи Иеровоама II не имели для себя прочного обеспечения в религиозно-нравственном отношении, так как в общем он держался того же направления, которое намечено было первым царем израильского народа, Иеровоамом I. Государственной религией по-прежнему оставалось поклонение Иегове, но под языческим символом в виде священного тельца. В Вефиле, религиозной столице государства, был особенный храм со множеством священников и пышной обрядностью. Сделанная попытка очистить религию от наиболее грубых наростов язычества не имела успеха, и идолопоклонство вторгалось со всех сторон. Даже идолослужение Ваалу, столь ревностно искорененное Ииуем, опять водворилось в различных городах страны. В самой Самарии было несколько капищ. Вновь открыто было в столице и капище Ашере. Женщины по примеру идолопоклоннических народов приносили курения перед постыдными символами богини и совершали разгульные празднества. Изображения Ваала, сделанные из золота и серебра, воздвигались даже частными лицами. Дым идольских жертв курился на горных высотах, и идолослужение совершалось в священных дубравах. Бесстыдством языческого культа вновь осквернялась Земля обетованная. Девицы и женщины забывали женскую честь и делались блудницами при капищах. Все это показывало, что сила зла окончательно водворилась в царстве Израильском, и блестящее царствование Иеровоама II было лишь последним и, притом, призрачным расцветом перед полным увяданием. Так именно и оказалось по смерти этого царя.