Толковая Библия. Ветхий Завет и Новый Завет
Шрифт:
Табл. 5
Для точного определения их у нас не имеется твердых данных, но раввинисты, т. е. еврейские ученые более позднего времени полагали, что содержимое лога равнялось содержимому шести куриных яиц. Опираясь на это свидетельство, ученые вычислили, что шесть куриных яиц могут содержать в себе 14,08 париж. кубических дюймов воды, или 6588 зерен ячменя. На основании этих данных можно составить приблизительную таблицу библейских мер. Так как у нас не имеется одной общей меры для сыпучих и жидких тел, то мы представим перевод библейских мер на соответствующие русские меры как сыпучих, так и жидких тел. При этом вычислении мы выходим из того более или менее общепринятого положения, что ефа равнялась 20 французским литрам, что составит для сыпучих тел 6 гарнцев и для жидких тел 1 ведро, 6 круж. и 2 чарки. (В науке
Сообразно с этой таблицей и можно определять объем тех или других библейских мер. Так, например, известно из Исх 16:16, что манны собиралось ежедневно по гомору на человека. Это значит, что на каждого израильтянина полагалось ежедневно порция в 3/5 гарнца манны. Предполагая, что весь народ числил в себе 2 миллиона душ, надо вместе с тем предположить, что манны ежедневно собиралось 18750 четвертей. Одной этой цифры достаточно для опровержения мнения, что манна, которой питались израильтяне, была не что иное, как естественная тамарисковая манна, так как последней даже в хорошие годы добывается на Синайском полуострове не более 5–6 четвертей в год.
XIV. Синхронистическая таблица важнейших событий от исхода израильтян из Египта
Таблица
Библейская история Нового завета
Настоящее «Руководство» есть необходимое дополнение к изданному раньше подобному же «Руководству библейской истории Ветхого Завета», и потому оно составлено совершенно по тому же плану и преследует те же цели. При составлении обоих этих руководств мы пользовались всем, что нам известно лучшего в библейско-исторической литературе настоящего времени, но, в частности, составление настоящего руководства весьма значительно облегчалось для нас тем, что мы имели у себя не только под руками, но и в ясном сознании только что переведенные нами капитальные труды известного английского богослова, как раз совпадающие с содержанием нашей книги. В них заключается такое богатство библейско-исторического знания, что мы могли свободно черпать из них все, что только соответствовало содержанию и цели нашего руководства, хотя внимательный читатель не преминет заметить и значительную разницу в нашей обработке многих существенных пунктов новозаветной истории.
Закончив таким образом труд, требовавший весьма немалых усилий для исполнения его в задуманном именно плане и духе, автор с легкой душой представляет его просвещенному вниманию и суду всех, кто так или иначе сочувствуют распространению в нашем обществе библейско-исторических познаний.
А. Л.
СПб. 24 сентября 1888 г.
Отдел первый
Воплощение Бога Слова. Рождество, младенчество и отрочество Иисуса Христа
I
Превечное слово. Праведные Захария и Елизавета. Благовещение Пресв. Деве Марии. Рождение Иоанна Предтечи
Вся история человеческого рода вращается около двух величайших событий – грехопадения и искупления. Первое из этих событий, когда именно человек, нарушив заповедь Божию, отравил себя и всю свою природу плодами греха и смерти, наложило неизгладимую печать греховности на всю историческую жизнь ветхозаветного человечества, и последнее, потеряв в себе источник истинной духовной жизни, жило только надеждой на будущее искупление, обещанное человеку вслед за самым грехопадением. Это искупление, как оно постепенно выяснилось в целом ряде обетований и пророчеств, должно было ниспровергнуть водворившееся на земле царство греха и смерти и вновь водворить царство благодати как источника истинной духовной жизни. Но восстановление потерянного источника истинной жизни, водворение жизни на место смерти равносильно созданию новой жизни на земле, и искупление вследствие этого могло совершиться только опять через то Божественное Слово, через которое совершилось вначале и само Сотворение мира. Поэтому-то как бытописатель Ветхого Завета, св. пророк Моисей начал свое повествование о Сотворении мира знаменательным словом «в начале», так и бытописатель Нового Завета, св. евангелист Иоанн, начал свое повествование об искуплении тем же самым словом «в начале», чтобы заявить, что то Божественное Слово, которое имело воссоздать падший род человеческий, есть Слово изначальное, то самое, которое в довременном бытии было у Бога и которое само было Бог. «Оно было в начале у Бога. Все чрез Него начало быть и без Него ничто не начало быть». Но Оно не только причина создания всего бытия, но есть вместе с тем источник истинной жизни. «В Нем была жизнь, и жизнь была свет человеков». Падшее человечество, потерявшее через свое грехопадение источник истинной жизни, могло найти его опять только в этом Божественном Слове, и эта истинная жизнь только и могла стать тем светом, который должен был осветить человеку путь от погибели ко спасению. Чтобы дать греховному человечеству возможность приобщиться к этому источнику жизни и света, «Слово стало плотию и обитало с нами, полное благодати и истины; и мы видели славу Его, славу как единородного от Отца». Как в начале всех единородного от Отца». Как в начале всех вещей совершилась непостижимая для разума тайна Сотворения, так по исполнении времен совершилась столь же непостижимая тайна воплощения Бога Слова. «И беспрекословно, – говорит апостол, – великая благочестия тайна: Бог явился во плоти, оправдал Себя в Духе, показал Себя ангелам, проповедан в народах, принят верою в мире, вознесся во славе» (1 Тим 3:16). Эта-то великая тайна благочестия и составляет предмет библейской истории Нового Завета.
Воплощение Бога Слова совершилось «по исполнении времен» и сопровождалось событиями, о которых предсказано было пророками, как о признаках, по которым можно было познавать время пришествия Мессии. Одним из главных признаков, как предсказывал пророк Малахия, должно было служить явление предвестника или ангела, который должен был приготовить путь Избавителю мира. Этот предвестник был св. Иоанн Предтеча, и возвещением о рождении его и начинается новозаветная история.
В царствование Ирода Великого в Иудее в одном из находившихся неподалеку от Иерусалима священнических городов (Юте) жила благочестивая чета – священник Захария со своей женой Елизаветой. Оба они были истые израильтяне, вели свою родословную от Аарона и по своей жизни вполне отвечали высшему требованию своей веры и своего закона, так как «оба они были праведны пред Богом, поступая по всем заповедям и уставам Господним беспорочно».
Но и эта праведность перед Богом, водворявшая мир в их душе, не могла подавить в их сердце тайной скорби, удручавшей их обоих. Их славный род, дававший служителей Богу в течение более полутора тысячи лет, грозил совершенно прекратиться, так как оба они были уже в преклонных летах и доселе не имели детей. Известно, каким бедствием и позором было неплодие для библейской женщины. Для устранения его многие женщины проливали потоки слез и с пламеннослезной молитвой обращались к Богу – снять с них это поношение (Быт 31:3; 1 Цар 1:11). Рождение ребенка считалось особенным благословением Божиим, служившим обеспечением того, что имя отца его «не изгладится в Израиле» и «не исчезнет между братьями его» (Втор 25:6; Руф 4:10).
У древних народов и вообще было сильно желание потомства, но у избранного народа вместе с тем соединялось и высшее желание хоть через потомство приобщиться к ожидаемому Мессии. Ввиду всего этого можно понять, как велика была скорбь благочестивых Захарии и Елизаветы. Годы шли за годами, а пламеннослезные молитвы о даровании детей оставались как бы неуслышанными. Но когда преклонные лета уже заставляли праведную чету оставить всякую надежду на исполнение пламенного желания их сердца, оно совершилось во исполнение предначертанного плана Божия и при необычайных обстоятельствах.
При храме иерусалимском, по его возобновлении, служение совершалось правильными чредами священников, как это установлено было еще Давидом; и вот когда настала чреда Авиина, к которой принадлежал Захария, то он для священнослужения на время отправился в Иерусалим. Как священнослужитель, он имел помещение в тех боковых пристройках, которые имелись при храме. Обязанности священнослужения были весьма сложны, и исполнением их занято было все время. Обязанности эти состояли в принесении жертв и каждении с вознесением молитв за стоявший в притворе и на дворах народ и за всего Израиля. С особенным благоговением совершалось каждение, как символ восходящей к Богу молитвы, и оно могло быть совершаемо священниками только по одному разу. И вот, когда очередь для возношения курения дошла до Захарии, он в белом священническом облачении, при звуке серебряной трубы, возвещавшей, что настало время принесения утренней или вечерней жертвы, вошел в святилище храма, чтобы вознести курение. Находясь в столь священном месте, отделяемый только завесой от Святого Святых как места соприсутствия Самого Бога, праведный Захария невольно должен был переполняться чувствами особенного благоговения. Сопровождавшие его другие священники и левиты должны были удалиться, и Захария остался один в таинственном соприсутствии Божества. Он бросает ладан на горящие угли, и столб дыма окутывает его и святилище, знаменуя молитву за молящийся народ и за всего Израиля. Молитва при этом обыкновенно возносилась о прощении грехов народа, самого священнослужителя и его семейства, о том, чтобы Бог принял приносившегося в жертву ягненка во искупление молящихся грешников. Но как человек праведный и, несомненно, подобно многим другим истинным израильтянам, «чаявший утешения Израилева» и «ожидавший избавления» (Лк 2:25, 38), Захария мог присовокупить к этому и молитву о том, чтобы скорее исполнилась давно ожидаемая надежда Израилева и пришел предвозвещенный пророками Мессия.
И когда он возносил эту молитву, к которой не могло не примешиваться и тайное желание его сердца о даровании потомства, вдруг явился ему Ангел Господень. «Захария, увидев его, смутился, и страх напал на него». Но это был добрый вестник, архангел Гавриил, имевший возвестить праведному Захарии весть, которая должна была послужить залогом радости и для него, и для праведной Елизаветы, и для всего Израиля, и для всего человечества. Настало время исполнения пламенных молитв Захарии и всех единомысленных с ним. Скоро должен прийти Мессия, и праведный священник удостоится великой чести быть родственным с Ним даже по плоти; у него родится сын, который именно и приготовит путь Спасителю мира. «Он будет Назорей, не будет пить вина и сикера, и исполнится Духа Святого еще от чрева матери своей, и многих из сынов Израилевых обратит к Господу Богу их». Весть эта была слишком неожиданна и радостна, чтобы трепещущее сердце Захарии было в состоянии сразу воспринять ее. Благовестие о пришествии Мессии, быть может, и верно, подумалось ему; но что касается рождения сына от Елизаветы, уже удрученной летами, то возможно ли это? За это сомнение он должен был понести временную немоту, которая и должна была послужить к укреплению его веры и знаком исполнения благовестия.