Том 1. Повести и рассказы
Шрифт:
К великому его удивлению, Лукаш тотчас же заплатил ему одиннадцать рублей, как одну копеечку.
Не веря собственным глазам, каменщик рассматривал деньги и благословлял Лукаша. Но старик уже захлопнул за ним дверь, ворча себе под нос:
— Слава богу, хоть от этого хлама избавился и от одиннадцати рублей. Только бы не вернул их обратно…
Вскоре в дверь снова постучали. Пан Лукаш отпер. Я лицом к лицу столкнулся с женой столяра.
— Ваша милость! — крикнула женщина, падая на колени. — В последний раз
При этих словах женщина заплакала так горько, что у пана Лукаша сжалось сердце. Он подошел к столу, вынул из ящика два рубля и, сунув их в руку женщине, сказал:
— Ну, ну!.. Не надо плакать. Вот возьмите пока на самое необходимое, а потом я вам еще прибавлю. Торги я отменю, из квартиры вас не выгоню и буду помогать… Лишь бы вы обращались ко мне действительно в случае нужды, а не для того, чтобы обмануть старика.
Жена столяра онемела от изумления и, вытаращив глаза, смотрела на пана Лукаша. Он легонько оттолкнул ее от своего порога, запер дверь и, точно споря с кем-то, забормотал:
— Вот и не будет завтра торгов и никогда не будет!.. А между прочим, ушло еще два рубля. Это уже тринадцать…
Вскоре, однако, им овладели печальные мысли. Каждая вещь, находившаяся в комнате, а было их очень много, причиняла ему своим видом острую боль.
«Ну, кто захочет взять эту рухлядь? — спрашивал он себя. — И смогу ли я когда-нибудь вырваться отсюда, если надо мною тяготеет страшное проклятие и я осужден навеки оставаться в этом доме?..»
Чувствуя странную усталость, Лукаш зажег свечу, разделся и лег в постель.
Спал он крепко и не видел снов. Но утром ему снова вспомнились адские видения, однообразная вечность и бесцельная жизнь, и он загрустил.
Дворник принес ему булку и кружку горячей воды. Пан Лукаш приготовил себе чай, выпил его и снова погрузился в горестные размышления.
В полдень дворник принес ему обед из дешевой кухмистерской и, не промолвив ни слова, ушел. Пан Лукаш был уверен, что дома не увидит сегодня ни живой души, а в город идти не решался, боясь, что он слишком напомнит ему ад.
В четвертом часу раздался сильный стук в дверь. Лукаш отворил и чуть не упал наземь. Перед ним стоял адвокат Криспин.
Старик молчал, ничего не понимая. Адвокат был чем-то недоволен. Войдя в комнату, он мрачно сказал:
— Ну, можешь радоваться!.. Дело ты выиграл, да только пред божьим судом!..
Безумная радость охватила старика.
— Я выиграл дело пред божьим судом? — воскликнул он. — Но каким образом? Значит, меня уже не выгонят из ада?
— Ты что, с ума сошел, Лукаш? — с удивлением спросил адвокат.
— Но ты же сейчас сам сказал…
— Если я сказал, что ты выиграл дело перед судом божьим, —
Пан Лукаш начал кое-что соображать.
— Суд божий… суд божий! — бормотал он, а потом вдруг спросил Криспина: — Извини, пожалуйста… Значит, ты не погиб при крушении поезда?
— Да я в нем и не ехал. Однако что ты говоришь, Лукаш?
— Постой! — перебил его старик. — Значит, ты не умер и не попал в ад?
В это время в комнату вбежал дворник с туфлей в руке.
— Вот, сударь, ваша туфля! — крикнул он. — Я нашел ее за бочкой…
Пан Лукаш внимательно осмотрел свою туфлю, но не обнаружил на ней никаких следов адского пламени.
— Так и моя туфля тоже не была в аду?.. — прошептал старик.
— Ты рехнулся, Лукаш! — сердито крикнул адвокат. — Я говорю тебе, что мы проиграли дело в суде, а ты несешь что-то несусветное. Ну, при чем тут ад?..
— Понимаешь, я вчера видел очень странный и неприятный сон…
— Да брось ты! — прервал его Криспин. — Страшен сон, да милостив бог!.. Сейчас не о снах речь, а о том, выедешь ты из дома или будешь продолжать тяжбу с дочерью?
Пан Лукаш задумался. Он прикидывал и так и этак, наконец решительно заявил:
— Буду судиться!
— Вот это я понимаю! — воскликнул адвокат. — Но постой!.. Была у меня сегодня жена столяра и сказала, что ты отказался от торгов. Это правда?
Лукаш так и подскочил…
— Боже сохрани! Вчера мне было немного не по себе, ну, я и обещал ей отменить торги и даже — стыдно сознаться! — дал бабе два рубля. Но сегодня я уже в здравом уме и торжественно отрекаюсь от своих безрассудных обещаний.
— Отлично! — сказал с улыбкой адвокат, пожимая руку Лукашу. — Теперь я узнаю тебя… Но когда я вошел сюда, ты показался мне словно другим человеком.
— Я все тот же, все тот же — до самой смерти! Всегда твой неизменный Лукаш! — растроганно ответил старик. — Жаль только тринадцати рублей, которые у меня вчера выудили…
После этих слов приятели крепко расцеловались.
– ШАРМАНКА -{13}
Ежедневно в полдень на Медовой улице можно было встретить пожилого господина, который прогуливался от площади Красинских до Сенаторской улицы. Летом он ходил в щегольском темно-синем пальто, серых брюках от первоклассного портного, блестящих, как зеркало, ботинках и чуть-чуть потускневшем цилиндре.
У господина этого было румяное лицо, бачки с проседью и серые ласковые глаза. Ходил он, немного сутулясь и засунув руки в карманы. В хорошую погоду носил под мышкой трость, в пасмурную вооружался английским шелковым зонтом.