Синий туман. Снеговое раздолье*,Тонкий лимонный лунный свет.Сердцу приятно с тихою больюЧто-нибудь вспомнить из ранних лет.Снег у крыльца, как песок зыбучий.Вот при такой же луне без слов,Шапку из кошки на лоб нахлобучив,Тайно покинул я отчий кров.Снова вернулся я в край родимый.Кто меня помнит? Кто позабыл?Грустно стою я, как странник гонимый,Старый хозяин своей избы.Молча я комкаю новую шапку,Не по душе мне соболий мех.Вспомнил я дедушку, вспомнил я бабку,Вспомнил кладбищенский рыхлый снег.Все успокоились, все там будем,Как в этой жизни радей не радей,—Вот
почему так тянусь я к людям,Вот почему так люблю людей.Вот отчего я чуть-чуть не заплакалИ, улыбаясь, душой погас,—Эту избу на крыльце с собакойСловно я вижу в последний раз.
24 сентября 1925
"Свищет ветер, серебряный ветер…"
Свищет ветер, серебряный ветер*,В шелковом шелесте снежного шума.В первый раз я в себе заметил,Так я еще никогда не думал.Пусть на окошках гнилая сырость,Я не жалею, и я не печален.Мне все равно эта жизнь полюбилась,Так полюбилась, как будто вначале.Взглянет ли женщина с тихой улыбкой —Я уж взволнован. Какие плечи!Тройка ль проскачет дорогой зыбкой —Я уже в ней и скачу далече.О, мое С.А. Тье и все удачи!С.А. Тье людское землей любимо.Тот, кто хоть раз на земле заплачет,—Значит, удача промчалась мимо.Жить нужно легче, жить нужно проще,Все принимая, что есть на свете.Вот почему, обалдев, над рощейСвищет ветер, серебряный ветер.
14 октября 1925
"Мелколесье. Степь и дали…"
Мелколесье. Степь и дали*.Свет луны во все концы.Вот опять вдруг зарыдалиРазливные бубенцы.Неприглядная дорога,Да любимая навек,По которой ездил многоВсякий русский человек.Эх вы, сани! Что за сани!Звоны мерзлые осин.У меня отец крестьянин,Ну а я крестьянский сын.Наплевать мне на известностьИ на то, что я поэт.Эту чахленькую местностьНе видал я много лет.Тот, кто видел хоть однаждыЭтот край и эту гладь,Тот почти березке каждойНожку рад поцеловать.Как же мне не прослезиться,Если с венкой в стынь и звеньБудет рядом веселитьсяЮность русских деревень.Эх, гармошка, смерть-отрава,Знать, с того под этот войНе одна лихая славаПропадала трын-травой.
21/22 октября 1925
"Цветы мне говорят — прощай…"
Цветы мне говорят — прощай*,Головками склоняясь ниже,Что я навеки не увижуЕе лицо и отчий край.Любимая, ну что ж! Ну что ж!Я видел их и видел землю,И эту гробовую дрожьКак ласку новую приемлю.И потому, что я постигВсю жизнь, пройдя с улыбкой мимо,—Я говорю на каждый миг,Что все на свете повторимо.Не все ль равно — придет другой,Печаль ушедшего не сгложет,Оставленной и дорогойПришедший лучше песню сложит.И, песне внемля в тишине,Любимая с другим любимым,Быть может, вспомнит обо мнеКак о цветке неповторимом.
27 октября 1925
Другие редакции
Гусляр
Темна ноченька, не спится,Выйду к речке на лужок.Распоясала зарницаВ темных волнах поясок.На бугре береза-свечкаВ ярких перьях серебра.Выходи, мое сердечко,Слушать песни гусляра.Залюбуюсь, загляжусь лиНа
девичью красоту,А пойду плясать под гусли,Так сорву твою фату.Уведу тебя под склоныВ шелкопряные поля.Ой ли гусли-самозвоны,Псалмопенья ковыля.
Троица
Троицыно утро, утренний канон,В роще по березкам зычный перезвон.Тянется деревня с праздничного сна,В благовесте ветра хмельная весна.Пойте в чаще, птахи, я вам подпою,Похороним вместе молодость мою.Нонче на закате с Божьего крыльцаСтану к аналою подле молодца.Батюшкина воля, матушкин приказ,Горе да кручина повенчают нас.Ах, развейтесь кудри, обсекись коса,Без любви погинет девичья краса.Троицыно утро, утренний канон,В роще по березкам зычный перезвон.
"Задымился вечер…"
* * *
Задымился вечер,Дремлет кот на брусе.Кто-то помолился:«Господи Исусе».Полыхают зори,Курятся туманы.Над резным окошкомЗанавес багряный.Вьются паутиныС золотой повети.Где-то мышь скребетсяВ затворенной клети…У лесной поляны —В свяслах копны хлеба.Ели, словно копья,Уперлися в небо.Закадили дымомПод росою рощи.В сердце почиваютТишина и мощи.
Инок
Пойду в скуфейке, светлый инок,Степной тропой к монастырям;Сухой кошель из хворостинокПовешу за плечи к кудрям.Хочу концы твои измерить,Родная Русь, я по росеИ в С.А. Тье ближнего поверитьНа взбороненной полосе.Иду. В траве звенит мой посох,В лицо махает шаль зари;Сгребая сено на покосах,Поют мне песни косари.Глядя за кольца лычных прясел,Одной лишь грезой мыслю я:С.А. Тлив, кто жизнь свою украсилТрудом земного бытия.С улыбкой радостного С.А. ТьяИду в другие берега,Вкусив бесплотного причастья,Молясь на копны и стога.
"Как покладинка лег через ров…"
Как покладинка лег через ровЗвонкий месяц над синью холмов.Расплескалася пегая мгла,Вижу свет голубого крыла.Снова выплыл из ровных долинОтчий дом под кустами стремнин.И обветренный легким дождем,Конским потом запах чернозем.Здесь все так же, как было тогда,Те же реки и те же стада…Только ивы над красным бугромОбветшалым трясут подолом.Знаю я, не приснилась судьбеПесня новая в тихой избе,И, как прежде, архангельский ликВеет былью зачитанных книг.Тихо, тихо в божничном углу,Месяц месит кутью на полу…И тревожит лишь помином тишьИз запечья пугливая мышь.
"Нощь и поле, и крик петухов…"
[Вторая редакция]
Нощь и поле, и крик петухов…С златной тучки глядит Саваоф.Расплескалася пегая мгла,Вижу свет голубого крыла.Тихо выплыл из ровных долинОтчий дом под кустами стремнин,И, обветренный легким дождем,Конским потом запах чернозем.Здесь все так же, как было тогда,Те же реки и те же стада.Только ивы над красным бугромОбветшалым трясут подолом.Кто-то сгиб, кто-то канул во тьму,Уж кому-то не петь на холму.Мирно грезит родимый очагО погибших во мраке плечах.Тихо, тихо в божничном углу,Месяц месит кутью на полу…Но тревожит лишь помином тишьИз запечья пугливая мышь.