Том 1. Стихотворения

Есенин Сергей Александрович

Печатается по наб. экз. (вырезка из Грж.).

Автограф — ИМЛИ, без даты. Датируется по наб. экз., где помечено 1919 г.

Александр Борисович Кусиков (1896–1977), к которому в первопечатном тексте было обращено стихотворение, — поэт, познакомился с Есениным в 1918 г., один из четырех лидеров имажинистского объединения. В.Г.Шершеневич писал: «…легче было сосчитать часы, которые мы, Есенин, Мариенгоф, Кусиков и я, провели не вместе, чем часы дружбы и свиданий» (сб. «Мой век, мои друзья и подруги», М., 1990, с. 570). Есенину посвящено стихотворение Кусикова «Кудри день. — Это ты в гранях города гость…», помеченное апрелем 1919 г., взаимосвязь с которым видна в стихотворении Есенина (Кусиков А. «В никуда», М., 1920, с. 24). Вместе с Кусиковым Есенин в 1921 г. выпустил сборник «Звездный бык». Отмечая крайнюю разнородность поэтов-имажинистов,

некоторые критики вместе с тем находили определенные интонационные и стилистические переклички между стихами Есенина и Кусикова. В январе 1922 г. А.Б.Кусиков вместе с Б.А.Пильняком уехал в Ревель, оттуда — в Берлин. 4 февраля 1922 г. из Ревеля он писал Н.С.Ашукину: «…всех моих «друзей» имажинистов Есенина, Мариенгофа, Шершеневича мы не забываем ни прессой, ни докладами на вечерах. В русских газетах «Последние известия» и др. и иностранных в особенности было много статей. Вырезки я посылаю на брата Рубена. У него можешь посмотреть. Кроме этих общих статей (передай имажиневичам), вот уже в третьем номере идет с продолжением «История российского имажинизма». С полным описанием всех скандалов, манифестов, улицами, Страстным монастырем, мобилизацией и т. д. Это пишет один иностранец, который был все время в России, собирал всякие документы и, узнав о моем приезде, прибежал ко мне за дополнительными справками, но мне пришлось убедиться, что он лучше меня знает обо всем. Во всяком случае это отступление в моем письме, чтобы ты при встрече расцеловал Есенина, передал ему мой <…> самый горячий привет, прочел эти строки и мой адрес, если он ему для чего-нибудь понадобится» (РГАЛИ). По приезде Есенина в Берлин в мае 1922 г., А.Б.Кусиков сопутствовал ему и в жизни, и в публичных выступлениях. Их совместные выступления в Берлине проходили и после возвращения Есенина из Америки. А.Б.Кусикову в первой публикации был посвящен цикл «Москва кабацкая», его имя встречается в ранней редакции одного из стихотворений цикла («Пой, Сандро! навевай мне снова…»). После возвращения Есенина на родину их взаимосвязи оборвались.

«Устал я жить в родном краю…» (с. 139). — Журн. «Северные записки», Пг., 1916, № 9, сентябрь, с. 54; газ. «Советская страна», М., 1919, 10 февраля, № 3; сб. «Плавильня слов», М., 1920; Рус. (корр. отт. Тел.); Т20; Т21; И22; Грж.; Ст. ск.; ОРиР; Б. сит.; И25.

Печатается по наб. экз. (вырезка из Грж.).

Черновой набросок — частное собрание (Москва), без даты; по свидетельству М.П.Мурашева, в архиве которого он хранился, был отнесен к 15 марта 1916 г. (см. Восп., 1, 190–192). Беловой автограф — ИМЛИ, без даты. В наб. экз. датировано 1915 г. В наст. изд. датируется 1916 г. по свидетельству М.П.Мурашева и первой публикации.

Впервые включенное в авторские сборники в 1920 г., стихотворение и в критике нередко воспринималось как относящееся к этому периоду творчества поэта (см., например, Нак., 1923, 21 октября, № 466).

«О Боже, Боже, эта глубь…» (с. 141). — Журн. «Сирена», Воронеж, 1919, № 4/5, 30 января, стб. 11–12; Рус. (корр. отт. Тел.); сб. «Плавильня слов», М., 1920; Т20; Т21; Грж.

Печатается по наб. экз. (вырезка из Грж.).

Автограф неизвестен. Датируется по помете в наб. экз. 1919 г.

«Я покинул родимый дом…» (с. 143). — Газ. «Борьба», Харьков, 1920, 29 февраля, № 57; сб. «Конница бурь. Второй сборник имажинистов», [М.], 1920, с. 9; Рус. (вырезка из сб. «Конница бурь»); Т20; Т21; И22; Грж.; Ст. ск; ОРиР; Б. сит.

Печатается по наб. экз. (вырезка из Грж.).

Два беловых автографа — РГАЛИ, оба без даты, на одном (парном к автографу «Теперь любовь моя не та…», см. с. 560) помета неустановленной рукой: «1921», вероятно — владельческая отметка времени получения автографа. Сохранилась фонограмма авторского чтения от 11 января 1922 г. Датируется по помете в наб. экз. 1918 г.

«Хорошо под осеннюю свежесть…» (с. 144). — Газ. «Борьба», Харьков, 1920, 7 марта, № 63; сб. «Конница бурь. Второй сборник имажинистов», [М.], 1920, с. 8; Рус. (корр. отт. Тел.); Т20; Т21; И22; Грж., ОРиР; Б. сит.; И25.

Печатается по наб. экз. (вырезка из Грж.).

Автограф — ИМЛИ, без даты. Датируется по помете в наб. экз. 1918 г. А.Б.Мариенгоф относил создание стихотворения к зиме 1919/20 гг. Он рассказывал, что в особо тяжелые холода этой зимы они с Есениным переселились из своей неотапливаемой комнаты в ванную: «Ванну мы закрыли матрасом — ложе; умывальник досками — письменный стол; колонку для согревания воды топили книгами. Тепло от колонки вдохновляло на лирику.

Через несколько дней после переселения в ванную Есенин прочел мне:

Молча ухает звездная звонница,Что ни лист, то свеча заре.Никого не впущу я в горницу,Никому не открою дверь.

Действительно: приходилось зубами и тяжелым замком отстаивать открытую нами „ванну обетованную“. Вся квартира, с завистью глядя на наше теплое беспечное существование, устраивала собрания и выносила резолюции, требующие установления очереди на житье под благосклонной эгидой колонки и на немедленное выселение нас, захвативших без соответствующего ордера общественную площадь» (Восп., 1, 317).

Песнь о собаке (с. 145). — Газ. «Советская страна», М., 1919, 10 февраля, № 3; Рус. (корр. отт. Тел.); сб. «Плавильня слов», М., 1920; Т20; Т21; И22; Грж.; Ст. ск.; Б. сит.; И25.

Печатается по наб. экз. (вырезка из Грж.).

Известны два беловых автографа, оба — РГАЛИ; один — без даты, написан по старой орфографии (о его датировке — см. ниже), второй — выполнен в 1922 г. для А.Ярмолинского во время пребывания Есенина в США. В наб. экз. датировано 1915 г.

Авторскую датировку оспаривал В.А.Вдовин. Он утверждал, что до революции это стихотворение поэт «не читал, не показывал и ничего не говорил о нем никому из своих друзей». Он предлагал датировать стихотворение концом 1918 — началом 1919 гг., ссылаясь в подтверждение на ряд косвенных свидетельств современников. С его точки зрения, изменение датировки помогло бы объяснить, почему поэт так долго не публиковал стихотворение и не включал в свои сборники (см. ВЛ, 1972, № 9, с. 179–180).

В действительности, по свидетельству З.И.Ясинской, Есенин читал «Песнь о собаке» на одном из вечеров у ее отца в конце 1915 — начале 1916 гг. (см. Восп., 1, 255). Свидетельства других современников (А.А.Осмеркина, В.Г.Шершеневича, Г.Ф.Устинова), на которые ссылается исследователь, сводятся по сути дела к тому, что им привелось впервые прочитать или услышать это стихотворение сразу после революции, что не может служить доказательством, будто оно тогда и было написано. Г.Ф.Устинов, например, просто пишет, что Есенин в газете «Советская страна» «напечатал несколько своих стихотворений» и называет в их числе «Песнь о собаке» («Сергей Александрович Есенин. Воспоминания», М.—Л., 1926, с. 152). Необходимо также учитывать, что ни один из этих мемуаристов не был знаком с Есениным в дореволюционные годы.

Несомненно, наводит на размышления то, что «Песнь о собаке» не вошла ни в один из авторских сборников, появившихся до 1920 г. Однако, подобно «Песне о собаке», ни в один из этих сборников не вошло и стихотворение «Устал я жить в родном краю…», достоверно относящееся к 1916 г. Оба они впервые вошли в Т20, а их отсутствие в предшествующих сборниках можно объяснить композиционными соображениями, чему, как известно, Есенин уделял первостепенное внимание.

К сожалению, не датирован автограф стихотворения. Он написан по старой орфографии, что могло бы служить косвенным основанием для его датировки (новая орфография вводилась с 1 января 1918 г.), но Есенин на протяжении всего 1918 года писал то по старым, то по новым правилам. Стойко на новую орфографию он перешел в 1919 г. К тому же беловой, чистовой характер автографа не дает оснований для утверждения, что это — изначальная авторская запись текста, а не авторский список, сделанный post factum. Таким образом, аргументы В.А.Вдовина нельзя признать достаточно убедительными.

Обоснованность авторской датировки подтверждает детальным стилистическим анализом стихотворения Л.Л.Бельская: «Замысел „Песни о собаке“, — пишет она, — как нам кажется, возник не позднее 1915–1916 годов, но, наверное, долго вынашивался и не сразу оформился. Поэт тщательно работал над нею, совершенствовал, шлифовал и не торопился отдавать в печать. Следы этой продолжительной работы видны в стилевой „неровности“ (от закута к „синей выси“) и шероховатости (глядела она звонко и скуля), в синтаксической инерции (начальное А… А… А…; когда, когда, когда), в появлении наряду с частыми у раннего Есенина усеченными рифмами (куры — хмурый, звонко — тонкий) неточных созвучий с выпадением согласного перед конечным гласным (подачки — собачьи, обратно — хатой)» (Бельская Л.Л. «Песенное слово», М., 1990, с. 45). Она выдвигает также предположение о возможном воздействии на замысел «Песни о собаке» появившихся в 1915 г. стихотворений В.Маяковского «Вот так я сделался собакой» и Г.Анфилова «Собака».