Том 10. Мертвое озеро
Шрифт:
— Принес!
Слово, произнесенное Гришей, имело действие электрического удара.
В одну секунду лица всех устремились к Грише.
Настя, Генрих и старик обратили к нему жадные глаза, полные сомнения и радости.
— Деньги? так он достал деньги? — проговорил старик.
— Вот они! здесь ровно сорок тысяч!
Деньги были переданы Генриху, который поспешно ушел, не слыша ног под собой.
Руки Насти и Гриши лежали одна в другой, соединенные самим Иваном Софронычем. Шла дружеская беседа, когда у дверей послышался звонок.
Настя
— Приехал! — сказал он после первых приветствий. — Вам, кажется, было его очень нужно видеть, так я и поспешил повестить. Не больше часу, как приехал. Переоделся — и марш, а я к вам!
— Спасибо, Петруша! Да теперь уж не нужно: всё уладилось, слава богу, благополучно, — отвечал старик. — Мне лучше быть обязанным вам, дети мои, чем ему, — прибавил он тихо.
— Не нужно, так тем лучше! — заметил Петр. — А у нас в доме большая тревога… уж куда не люблю таких оказий!
— А что такое? — спросил Иван Софроныч.
— Да сегодня в десятом часу у старой барыни пропала шкатулка, в которой было, говорят, пятьдесят тысяч.
Глаза Ивана Софроныча и его дочери невольно и быстро обратились к Грише.
Лицо Гриши выражало величайшее смущение.
Часть тринадцатая
Глава LXI
Пропажа
Ложась спать, Наталья Кирилловна была поражена восклицанием испуга, которое вдруг вырвалось у Зины. Старуха долго допытывалась, что это значит, и наконец хватилась своего маленького ящика с деньгами, стоявшего на комоде. В минуту по всему дому быстрее молнии пронеслась весть о пропаже денег. На всех лицах появился ужас, а губы как бы самопроизвольно бормотали: «Пропали, пропали». Зина упала к ногам растерявшейся хозяйки дома и, рыдая, говорила:
— Господи! Господи! кто защитит меня? Я одна в доме знала, что тут деньги!
— Да разве я сказала, что подозреваю тебя? — сердито спросила Наталья Кирилловна.
— Но сами посудите, разве чужой мог знать, что тут лежат деньги, и войти в спальню именно в то время, когда вы кушали чай!
— Да, это всё так странно, что я не могу опомниться. Обокрасть меня!
И Наталья Кирилловна содрогнулась.
В эту минуту приживалки с воплями явились в спальню; они били себя в грудь, произнося страшные клятвы и призывая друг друга в свидетели своей невинности.
Наталья Кирилловна отложила допросы и розыски до другого дня, а дворецкому приказала обыскать строго всех людей и дом и поставить вооруженных часовых у своей спальни, а также и у ворот, чтоб вор не мог бегством спастись от наказания.
Никто глаз не смыкал в эту ночь. Лакеи рассуждали между собой. Горничные все собрались к приживалкам в комнату и слушали их гаданье на кофее и картах. Приживалка с мутными глазами в ночном туалете очень походила на одну из ведьм Шекспира в «Макбете».
— Ну, девушки, что ни говорите, а деньги украдены! — сказала она таинственно, держа перед свечкой
— Да как же! ведь мы и гадаем об этом! — заметила одна из горничных.
— Эх, какая проворная! — с досадой отвечала приживалка. — Украдены — и человеческими руками, — продолжала она с прежней таинственностию.
— Ах, господи! Оборони нас, боже! какие ужасти! — раздались восклицания.
— Кто же украл? — спросила одна из приживалок.
— Кто??.. — всматриваясь в гущу, протяжно произнесла приживалка с зобом. — Их украл человек с бородой!
— Уж не Флегошка ли? — крикнула одна из горничных.
— Ну, вот что выдумала! ведь и у Антипа, чай, такая же борода! — с сердцем подхватила пожилая рябоватая горничная.
— Полноте, девушки… слушайте! вор был с бородой и с ножом!
— Ай, ой, ай! — на разные голоса восклицали слушательницы.
Утром, с последней чашкой кофе, — а она была, кажется, двадцатою с ночи, — окончилось гаданье приживалки с мутными глазами.
Утренний чай прошел в тягостном молчании и подавляющей тишине. Поэтому приживалки немало обрадовались, когда вошел дворецкий с умильно-растроганным, лоснящимся лицом. Низко поклонясь Наталье Кирилловне, он донес почтительно, что и дом и люди обысканы.
— И нас, пусть и нас обыщут! — отдавая ключи от своих сундуков и комодов дворецкому, воскликнули все приживалки, кроме Ольги Петровны и Зины.
— Не соваться, когда не с вами говорят! — крикнула Наталья Кирилловна и, обратясь к дворецкому, с горячностью продолжала: — Что же это, наконец! меня уже стали обкрадывать — и даже нет следов!
Речь ее была прервана появлением депутации от горничных, которая, пав на колени, произнесла клятву в невинности; потом явились с тем же лакеи, прачки, кучера. Зала была полна. Зина выразительно поглядывала на дворецкого, который не без робости начал:
— Осмелюсь доложить, так как вы изволите по справедливости требовать…
— Говори скорее! что такое? — крикнула Наталья Кирилловна.
— Осмелюсь доложить, что вчера никто из посторонних не входил в дом, кроме… — дворецкий поперхнулся и, бросив на Зину умоляющий взгляд, прибавил: — Кроме-с Григория Михайлыча.
Наталья Кирилловна быстро спросила:
— Ну, что же тут такое?
В это время Зина слабо вскрикнула: «ах!»
Наталья Кирилловна бросила на Зину такой взгляд, что Зина затрепетала. Медленно и гневно отвела старуха глаза от своей любимицы и, обратись к дворецкому, спросила:
— К кому и зачем он приходил вчера?
— Последнее время он очень часто изволил навещать Зиновью Михайловну! — язвительно заметила Ольга Петровна.
Наталья Кирилловна стукнула об пол палкой и сказала Зине:
— Что это значит, сударыня? а? Я выгнала его, запретила ему переступать порог моего дома, а вы, вы…
— Прикажите всем уйти: я всё вам открою! — отчаянным голосом сказала Зина своей благодетельнице, которая заметно вздрогнула и нетвердым голосом отдала приказание всем удалиться.