Том 10. Мертвое озеро
Шрифт:
— Вели скорее запрягать, — послышался приятный женский голос.
— Лошадей нет-с! — крикнул полный, краснощекий мужчина, лежавший животом на окне и в своих пухлых, красных руках державший чубук с бисерным чехлом.
Очень красивая женская головка выглянула из коляски и с ужасом спросила:
— Как нет лошадей?
— Только курьерские; вот-с и генеральское семейство ночевало по этой же причине: сегодня всех лошадей обобрали, — отвечал краснощекий мужчина.
— Боже мой! да как же это сделать? Ради
— Никак-с не можно-с! — хладнокровно отвечал краснощекий мужчина и стал курить.
— Что же мне делать? — в отчаянии воскликнула путешественница.
— Извольте обождать: вон тут насупротив хороший есть трактир, — успокоительным голосом заметил краснощекий мужчина.
— Когда же будут лошади? — спросила путешественница, выходя из коляски.
— А вот-с как будут, сейчас и дадим, — отвечал он улыбаясь.
Путешественница была женщина лет двадцати трех, очень красивая, стройная, очень хорошо одетая; но с ней не было никого.
Несмотря на страшную пыль по всей дороге, от станционного дома до трактира была ужасная грязь, как будто ее искусственно поддерживали.
Путешественница призадумалась, как ей пройти; вдруг до нее долетел голос краснощекого мужчины:
— Полевей: там есть доска.
— А мои вещи в коляске?
— Не тронут-с; а не то извольте приказать внести к себе.
— Неужели не скоро лошади будут? — как бы всё еще не веря, спросила путешественница.
— Как-с будут, сейчас заложим! — с любезностью отвечал краснощекий мужчина.
Путешественница обошла грязь и с большим трудом взошла на лестницу трактира, встречая почти на каждой ступеньке какое-нибудь препятствие: то собаку со щенками, скалившую зубы, то наседку с цыплятами, то корыто с месивом, щетки сапожные в ваксе, корзину с сальными огарками, — всё было тут. Она вошла в большую комнату почти без мебели; в ней никого не было. Постояв с минуту, путешественница пошла далее и в соседней комнате, тоже не отличавшейся ни чистотой, ни избытком мебели, увидела белокурого парня, босого, в розовой грязной рубашке, сидевшего за круглым столом, на кожаном диване с деревянной спинкой, украшенном медными зеленоватыми гвоздями. Парень играл сам с собою в шашки и так был погружен в игру, что не заметил появления путешественницы, которая окликнула его. Парень поднял голову, и путешественница увидела сонное, бледное и пухлое лицо.
— Комнату почище, да внеси мои вещи из коляски! — сказала она.
Парень лениво встал с дивана и мерно постукивал шашкой о шашку.
— Вон там коляска! да скажи, чтоб сейчас же закладывали лошадей, как будут.
Парень, продолжая постукивать шашками под такт своей походки, медленно вышел из комнаты.
Вещи из коляски были внесены в комнату, где ждала путешественница.
— Дайте же мне комнату, —
— Да вот-с! других нет-с! — отвечал парень и стал собирать шашки.
Путешественница пугливо обвела глазами грязную комнату и тяжело вздохнула.
В самом деле, комната имела вид очень неприятный. Стены ее были забрызганы, стекла грязны. Из мебели кроме рыжего дивана в комнате находились еще круглый стол, несколько сломанных стульев, зеркало, испещренное точками и так высоко повешенное в простенке, что если б кому пришла охота в него посмотреться, то нужно было бы подставить стул, шкап со стеклами и с комодом; на полках красовалась посуда, почти вся изувеченная.
— Что у вас есть кушать? — спросила путешественница.
— Ку-шать! — протяжно повторил парень.
— Ну да! что у вас есть?
— Да у нас ничего нет-с: мы не готовили сегодня.
— Как же у вас трактир, а ничего не готовили?
— Да-с, ничего-с! — флегматически отвечал парень.
— Ну приготовьте что-нибудь!
— Огонь-с надо разводить.
— Ну так что же?
— Да провизии никакой нет.
— Дай хоть чаю! — горячась, сказала путешественница.
— Чаю-с?
— Ну да!
— Не знаю-с! кажись, хозяин взял самовар! — пробормотал парень и пошел из комнаты.
Лицо путешественницы вспыхнуло; она сказала насмешливо:
— Хорош трактир — ровно ничего нет!
— Вино есть-с, и хорошее, — с гордостью отвечал парень. — Хозяин еще недавно на восемь тысяч купил на ярмарке.
— А есть нечего! — с упреком заметила она.
— Помилуйте-с, здесь проезжающих на редкость, а в этакой жар всякое съестное портится. Ну-с а вино дело другое. Коли гостей не будет, так и сам хозяин выпьет. Не пропадет! — улыбаясь, сказал парень.
— Как хочешь, достань мне самовар! я хочу чаю! — повелительно произнесла путешественница.
— Ветчина есть, да только… — нерешительно сказал парень.
— Ну так дай! — радостно перебила его путешественница.
— Да маленько пахнет! — вопросительно глядя на путешественницу, сказал парень.
Она отвечала:
— Ну хоть самовар достань!
Парень вышел из комнаты, притворив за собой дверь, и путешественница услышала следующий разговор парня с краснощеким мужчиной; оба они лежали на окнах. Парень кричал:
— Флегонт Саввич! а Флегонт Саввич!
— Асинька, Тихоныч? — позевывая, протяжно спросил краснощекий мужчина.
— Просят самовара, а хозяин унес свой.
Ответа не было, потому что Флегонт Саввич собирался чихнуть.
— Просят самовара?
— Да!
— Да!
— Желаю здравствовать!
С минуту длилось молчание; потом зевота раздалась с обеих сторон.
Путешественница нетерпеливой рукой раскрыла окно и закричала Флегонту Саввичу: