Том 10. Пьесы, написанные совместно

Островский Александр Николаевич

Кн. Сицкий

(в испуге)

Молчи, дурак!

Шут

Тебя сведут на площадь, На сковродах пожарят, после в пузо Гвоздей набьют.

Кн. Сицкий

Ну, полно, перестань! Умей шутить! О голове не шутят.

Шут

О

голове? А у тебя на плечах Уж будто голова? Пустая тыква!

Общий смех.

Кн. Воротынский

(Морозову)

Вот до чего мы дожили: Малюта И шут его бояр исконных судят.

Морозов

(тихо Воротынскому)

Молчать бы, князь!

Кн. Воротынский

Молчи, а я не стану, Ведь брань моя не новость для Малюты.

Шут

(в сторону)

Сам в петлю так и лезет!

(Вслух.)

Эх, бояре! На вас на всех никак не угодишь! Иному люб Малюта, а другому Не по душе, — ему не разорваться! (Указывая на Шуйского.) Вот князь Василий, например, с поклоном Ранешенько был нынче у Григорья Лукьяныча; проведал о здоровьи.

Кн. Шуйский

Я видел, как пришел к нему Репнин, И я за ним.

Кн. Репнин

Я с Сицким заходил!

Кн. Сицкий

А до меня зашел князь Ряполовский.

Кн. Воротынский

Похвальное смирение, бояре! Ну что ж, здоров? Вы заходите чаще! С медведями он водится цепными, Того гляди — сломают.

Кн. Шуйский

А ведь правда: Медведь его чуть-чуть не изломал, Да подвернулся парень.

Кн. Ряполовский

Вот детина!

Кн. Сицкий

А кто он родом? Из какого званья? Его, кажись, мы прежде не видали.

Кн. Шуйский

Он дворянин, из рода Колычевых.

Кн. Воротынский

Он у меня служил; я за родного Держал его, и в вотчине нередко На Костроме живал со мной. Он храбрый И грамотный, и я любил его; Да что-то сам ему не полюбился: Он от меня пошел служить к Малюте. Насильно мил не будешь.

Шут

Князь-надёжа, Коль слуги от тебя бегут, так плохо; Перед пожаром, говорят, из дома Все тараканы выползают вон.

Входят Малюта, Колычев и несколько стрельцов. Малюта молча кланяется боярам; все, кроме Воротынского, отвечают на его поклон.

Явление четвертое

Те же, Малюта и Колычев.

Малюта

(Колычеву)

Ты здесь побудь покуда до приказа! Я скоро выду.

Шут

(Малюте)

Али на медведя Собрался, кум?

Малюта

(шуту, взглянув на Воротынского)

На старого медведя.

(Входит к царю.)

Стрельцы становятся у двери в царский терем.

Явление пятое

Те же, кроме Малюты.

Шут

(Воротынскому)

Ай, батюшки! Как он глядит-то косо, Все в сторону, и все в твою, Михайло.

Годунов

(вполголоса Воротынскому)

Побереги себя, князь Михаил, Ты дорог нам и родом и делами; Такие слуги — честь родной земле, Краса царям.

Кн. Шуйский

(тихо)

Твой княжий род и служба — Заступники твои пред государем, Заступимся и мы, что хватит сил.

Морозов

Ты пожалей себя и нас.

Кн. Воротынский

Довольно Терпели мы, пора обороняться! Коль чести вы не цените боярской, Коль нет стыда у вас, князей природных, Перед Малютой рабски унижаться, Коль вам ума, и слов недостает, И смелости заговорить в защиту Голов своих и чести, — Воротынский На царский суд Малюту позовет; И перед троном грозного владыки Тягаться станут о боярской чести: Седой старик, израненный врагами, В броне стальной и княжеском шеломе, И злой бесоугодник, в черной рясе, С боярской кровью на руках! Пойдемте!