Том 12. Лорд Дройтвич и другие

Вудхаус Пелам Гренвилл

— Такие, знаешь, — пояснила леди Лидия, — круглые, розовые, глупые.

Фредди не сдался.

— Хорошо, а особые приметы? Они у всех есть. Даже в документах пишут: «Приметы».

Сэр Герберт важно кивнул.

— К этому я и подхожу. Сын Дройтвича ошпарил руку, еще в Индии. Когда они вернулись, шрам исчез. Через четырнадцать лет его обнаружили у Прайса.

— Черт знает что! — сказал Тони. — Если вы точно знали…

— Подожди, — прервала его леди Лидия. — Сейчас поймешь.

— У леди Дройтвич, — продолжал

баронет, — было слабое здоровье. Если бы мы отняли у нее обожаемого сына и заменили каким-то чудищем, она бы этого не перенесла. Мы с Дройтвичем проговорили целый вечер, и мне пришла в голову неплохая мысль: принесем к ней этого типа, оставим их вместе, а уж материнское сердце само сработает.

— И как, сработало?

— Что ты! Когда принесли дитя, — торжественно вымолвил сэр Герберт, — она сказала, что в жизни не видела такой пакости.

— Ее просто трясло, — прибавила леди Лидия.

— Муж предложил усыновить его, и она решила, что дело нечисто. Я думаю, бедный Дройтвич немало перенес.

Сэр Герберт вздохнул и немного распустил воротничок, явственно радуясь, что достиг конца повести.

— Это все? — спросил Тони.

— Да, все.

— Чего тебе еще надо?! — возмутился Фредди.

— Я посоветовал Дройтвичу сдаться, — дополнил свой рассказ сэр Герберт. — В конце концов, есть мальчик, воспитанный как сын графа…

— Да, Тони, — подтвердила леди Лидия, — у тебя превосходные манеры.

— …и есть исключительно неприятный субъект.

— Аминь, — заметил Фредди. Тони, однако, не успокоился.

— А мне-то что делать? — крикнул он.

— Тебе? — удивилась леди Лидия. — Неужели это не ясно?

— Вот именно, — поддакнул сэр Герберт. — Сиди тихо и смотри, чтобы эта мегера не болтала.

— Да, Господи! — не унимался Тони. — Как же я могу…

— Не дури, — укоризненно сказал Фредди. — Не распускайся, старик. Ты обо мне подумал? Тебе не стыдно подсунуть мне такого братца?

— Нет, правда, Тони! — вступила в беседу леди Лидия. — Отец, и тот решил ничего не трогать. Что ж ты беспокоишься?

— Молодец, тетя Лидия, — одобрил ее Фредди.

— Беспокоиться? — Тони обернулся к дяде. — А ты никогда не беспокоился?

— Естественно! Я для него сделал, что мог. Два раза в месяц, приезжая в Лондон, я захожу к нему постричься…

— А я его всем рекомендую, — прибавила леди Лидия. — Поэтому он и открыл женский зал.

— Если бы он его не открыл, — напомнил Фредди, — он бы не нашел эту очаровательную барышню. Да мы ему счастье принесли!

Тони засмеялся.

— Что говорить, сплошные жертвы! Однако…

Кто-то постучался в дверь. Все замолчали и переглянулись.

— Прошу, — сказал Тони.

Появление Полли вызвало большую радость по меньшей мере у троих членов семейного совета. Леди Лидия приветливо улыбнулась. Полли была спокойна и сдержанна.

— Можно вас на минутку, леди Лидия? — спросила она.

— Конечно-конечно. А в чем дело? Говорите при всех.

— Хорошо, — согласилась Полли. — Скажите, пожалуйста, можно ли верить миссис Прайс?

Глава VII

Воцарилось тяжкое молчание. Нарушили его, в конце концов, супруги Бессинджер. Сэр Герберт издал тот звук, который издает овца, если подавится травой; леди Лидия нашла слова, хотя хотела бы вскрикнуть.

— Верить? — спросила она, сжимая руки. — А что ж она говорит?

— Что детей подменили.

— Значит, она вам сказала? — бесстрастно осведомился Тони.

— Да.

— Вот гадюка! — взорвался баронет. — При чем тут вы? И вообще, какое право…

— Я просто попалась ей под руку, — ответила Полли. — Она бы сказала кому угодно. И потом, она знает, что мне нравится мистер Прайс.

— Нравится? — недоверчиво спросил Фредди.

— Да. Он со мной вежлив, а это нечасто бывает с нами, маникюршами. Он никогда меня не обижал, и я ему желаю добра.

Сэр Герберт попыхтел.

— Прекрасно, моя милая, — сказал он, — но вы же не думаете, что лорд Дройтвич…

— Я хорошо к нему отношусь, — продолжала Полли, — и хочу попросить, чтобы ему вы не рассказывали.

— Что?!

— Кому, Прайсу?

— Может быть, — сказал Фредди, — вы случайно прибавили «не»?

— Мистер Прайс, — отвечала Полли, — очень счастливый человек. Он любит свою работу и гордится своим мастерством. Правда, он мечтает переехать на Бонд-стрит, но так, как мечтает мальчишка о празднике. В общем, ему хорошо живется. Он — настоящий парикмахер и жить без своего ремесла не сможет. Титул и замок испортят ему жизнь.

— Что ж, — заметила леди Лидия, первой набравшая дыхание, — можно посмотреть на дело и так.

— Только так, — заверил Фредди и улыбнулся Полли. — Кстати, знаете ли вы, что каждое ваше слово — прекраснее жемчужины туманной?

— Я просто смотрю по-житейски, по-человечески. Если кому неудобно, он счастлив не будет. Вот, например, если королю жмут башмаки…

— Соломон! — почтительно воскликнул сэр Герберт. — Соломон, а не девушка!

— Мистер Прайс будет все время беспокоиться, как бы чего не натворить. Сделает ляп, а там…

— Речь идет о нарушении этикета, — пояснил Фредди.

— Он будет думать, что над ним смеются. А он этого не любит. Я знаю, я пробовала с ним шутить.

Сияли все, кроме Тони.

— Да, — сказал он, — вы правы, ему тут будет хуже. А как насчет меня? Могу я жить на чужие деньги и носить чужой титул?

Фредди сокрушенно покачал головой.

— Какой ты мрачный, старик! Я бы сказал, зануда. Так нельзя.

— Можешь или не можешь, — сказала леди Лидия, — здесь тебе намного лучше, чем в парикмахерской, под именем Прайс.