Том 12. Статьи, заметки, стенограммы выступлений
Шрифт:
Значительно хуже — субъективные причины принижения качества. Это писательская бессовестная, разухабистая халтурщина: постоянное предпочтение фактических заказов всем социальным, циничное предположение, что неквалифицированный читатель сожрет всё, и т. д.
Этому способствует, конечно, и скверная постановка литературного дела вообще: странное поведение Гиза, при котором исчезла связь читателя с массой, вручение критики безответственным губошлепам, непригодным ни к какому другому труду, и т. д.
Ощущению квалификации посвящено мое главное стихотворение последних недель — «Разговор с фининспектором о поэзии» * (выйдет в ближайшем номере «Нового мира»). В нем я считаю необходимым напомнить, что:
Поэзия — таТа же тема и в характеристике критики:
Марксистский метод — дело человечье, бей, своим не причиняя увечья. Штыками двух столетий стык закрепляет рабочая рать. Но некоторые употребляют штык, чтоб им в зубах ковырять.Это стихотворение с длинным заглавием: «Марксизм — оружие, огнестрельный метод, применяй умеючи метод этот» * — выйдет в ближайшем номере журнала «Журналист». Интересно, что мои язвительные слова * относительно Лермонтова — о том, что у него «целые хоры небесных светил и ни слова об электрификации», изрекаемые в стихе глупым критиком, — писавший отчет в «Красной газете» о вечерах Маяковского приписывает мне, как мое собственное недотепистое мнение. Привожу это как образец вреда персонификации поэтических произведений.
Ответственность за халтуру и деквалификацию лежит на всех. У каждого своя роль, выведенная в моем стихе «Четырехэтажная халтура» * , помещенном в московской «Комсомольской правде».
С молотка литература пущена. Где вы, сеятели правды или звезд сиятели? Лишь в четыре этажа халтурщина: Гиза, критика, читаки и писателя.С этим должны бороться все. Об этом орет мой стих «Передовая передового» * , имеющий выйти в журнале «На литературном посту»:
Наша в коммуну не иссякнет вера. Во имя коммуны жмись и мнись. Каждое сегодняшнее дело меряй, как шаг в электрический, в машинный коммунизм. Довольно домашней, кустарной праздности! Довольно изделий ловких рук! Республика искусств в смертельной опасности — в опасности слово, краска и звук.Безобразие халтуры не поборешь в одиночку, необходимо помочь кадрам начинающих писателей разбираться в собственном производстве, воспитать в себе чувство отбора, знать, при каких условиях стихотворный выстрел достигает цели, попадает в цель.
Поэтому я написал брошюру «Как делать стихи?» * , которую собираюсь выпустить в издательстве «Огонек», ввиду дешевизны и большого распространения книг этого издательства.
Я думаю, что такая брошюра особенно нужна на фоне беспринципных и вредных руководств, каким, по моему убеждению, является хотя бы третьим изданием выходящая книга Шенгели * «Как писать статьи, стихи и рассказы».
Рядом с этой работой приходится выполнять и работу, потребованную нашими днями.
Стихотворение «Сергею Есенину» * , имеющее цель разбить поэтическую цыганщину и пессимизм, выйдет в «Новом мире».
Для веселия планета наша мало оборудована. Надо вырвать радость у грядущих дней. В этой жизни помереть не трудно. Сделать жизнь значительно трудней.Этого же разряда стихи «Английским рабочим», «Первомайское поздравление» * и др. Выйдут отдельным сборником осенью.
Халтура, конечно, всегда беспринципна, она создает безразличное отношение к теме — избегает трудную, избегает скользкую.
Настоящая поэзия всегда, хоть на час, а должна опередить жизнь. Я стараюсь сейчас писать как можно меньше, выбирая сложные, висящие в воздухе вопросы, — чиновничество, бюрократизм, скука, официальщина.
Этот ряд стихов я начал с маленького «Строго воспрещается» * , выходящего в «Красной ниве». Это стих о вывеске Краснодарского вокзала: «Задавать вопросы контролеру строго воспрещается» —
…а хочется спросить: — Ну, как дела? Как здоровьице? Как детки? Прошел я, глаза к земле низя, и только подхихикнул, ища покровительства. И хочется задать вопрос, а нельзя — еще обидются: правительство!Остальные стихи этого цикла будут выходить в московских «Известиях».
Трудность продвижения на международную арену труднопереводимых стихов (разумеется, это не единственная главная причина) заставила меня начать большой (двадцатилистный) прозаический роман * , который я обязался договором сделать к 1 августа.
Роман я начну окончательно дорабатывать после сдачи по договору своей комедии-драмы * театру Мейерхольда.
Особняком стоят стихи об американском путешествии, дорабатываемые сейчас, такова поэма «Сифилис» * (выйдет в журнале «Молодая гвардия»). Это стих о занятиях прогнивших хозяев в завоеванных долларом колониях:
В политику этим не думал ввязаться я. А так — срисовал для видика. Одни говорят — «цивилизация», другие — «колониальная политика».