Том 13. Салли и другие
Шрифт:
На письме этот диалог выглядит живым и энергичным, словно два актера обменялись репликами в водевиле, однако в действительности сцена растянулась минуты на три, поскольку у дяди Дональда была своеобразная манера беседовать: всякий раз перед тем как задать вопрос, он пыхтел, вздыхал и жевал усы с такой болезненной медлительностью, что нервы его собеседника натянулись до предела.
— Поехал за этой девицей, — выдвинул обвинение дядя Дональд.
Брюс Кармайл густо покраснел. Интересно будет отметить, что в эту минуту в голове у него пронеслась мысль:
— Не желаете виски с содовой, дядя Дональд? — попытался он сменить тему.
— Да, — ответил родственник, который еще в начале восьмидесятых дал обет никогда не отказываться от предложений такого рода. — Наливай!
Возможно, вы подумали, что после этого разговор перешел в более приятную плоскость. Ничего подобного. Вылакав живительный напиток, дядя Дональд вновь бросился в атаку, нисколько не смягчившись.
— Вот уж не думал, что ты такой дурак, — сурово продолжил он.
Гордый дух Брюса Кармайла терзался. Такие беседы, которые кузен Рыжик воспринимал как обыденность, ему были внове. До сего дня его действия никогда не подвергались критике.
— Я не дурак.
— Нет, дурак. Полный идиот, — уточнил дядя Дональд. — Не нравится мне эта девица. Никогда не нравилась. Неприятная. С первого раза не понравилась.
— Стоит ли это обсуждать? — величаво сказал Брюс Кармайл. Это он умел.
Глава Семьи пожевал усы.
— Стоит ли? — резко переспросил он. — Нет, уж давай обсудим! Для чего я карабкался по этой чертовой лестнице? С моим-то сердцем! Плесни-ка мне!
Мистер Кармайл плеснул.
— Плохи дела, — запричитал дядя Дональд, осушив стакан. — Ох, как плохи! Был бы жив твой несчастный отец, что бы он сказал, увидев, как ты гоняешь по свету за этой девицей? Я-то знаю, что он сказал бы. Он сказал бы… Что это за виски?
— «О'Раферти», особое
— Никогда не пробовал. Ничего. Даже очень ничего. Приятное на вкус. Где купил?
— На Оксфорд-Стрит у «Бильби».
— Надо будет заказать. Приятное. Он бы сказал… Э… Бог знает, что он сказал бы. Ну, для чего тебе это? Для чего? Вот этого я не пойму. И никто не поймет. Дядя Джордж сбит с толку. Тетушка Джеральдина просто в тупике. Никто не понимает. Девица охотится за твоими деньгами. Это же любому ясно.
— Извините, дядя Дональд, — жестко возразил мистер Кармайл. — Это полный абсурд. Если так, почему она отказала мне тогда, в Монкс Крофтоне?
— Цену себе набивает, — проворно ответил дядя Дональд. — Охмуряет тебя. Известный трюк. В 1881 году, когда я был в Оксфорде, одна девица пыталась охмурить меня. И не будь у меня головы на плечах и больного сердца… Что ты знаешь об этой девушке? Что ты знаешь? В том-то и дело. Кто она такая? Где ты с ней познакомился?
— В Ровиле,
— Путешествовала с семьей?
— Одна, — неохотно признался Брюс Кармайл.
— Даже этого ее брата с ней не было? Плохо! — сказал дядя Дональд. — Плохо, плохо!
— Девушки в Америке пользуются большей свободой, чем в Англии.
— Значит, молодой человек, — гнул свое дядя Дональд, — должен поостеречься. Она путешествовала одна? Ну, и как же ты с ней познакомился? Строил глазки на пирсе?
— В самом деле, дядя Дональд!
— Но ведь как-то вы познакомились.
— Меня представил Ланселот. Они с ней приятели.
— Ланселот! — услышав ненавистное имя, дядя Дональд затрясся всем телом, как желе. — Что ж, теперь ясно, что она за птица. Дружит с… Распаковывай!
— Прошу прощения?
— Веши… Распаковывай! Хватит дурить. Об этом и речи быть не может. Найдешь себе хорошую жену. Тетя Мери познакомилась с такими Бассингтон-Бассингтонами, они в родстве с Бассингтон-Бассингтонами из Кента… Старшая девочка очаровательна, прямо для тебя.
Люди скрипят зубами лишь на страницах старомодных романов, однако Брюс Кармайл был близок к этому, намного ближе, чем кто-либо до него. От былой обходительности не осталось и следа. Он был мрачнее тучи.
— И не подумаю, — отрезал он. — Я отплываю завтра.
Однажды дядя Дональд уже сталкивался с открытым неповиновением со стороны племянника, однако так к этому и не привык. Его охватило неприятное чувство беспомощности, труднее всего не растеряться с ответом, когда вам бросили вызов.
— Э? — сказал он.
А мистер Кармайл, бросив вызов, очевидно, решил не останавливаться на достигнутом.
— Двадцать один мне уже исполнился, — сказал он. — Я финансово независим и поступлю так, как мне будет угодно.
— Подумай! — воззвал дядя Дональд, мучительно сознавая бесполезность своих слов. — Все взвесь!
— Я все обдумал.
— Твое положение в графстве…
— Я думал об этом
— Ты мог бы жениться, на ком пожелаешь.
— И женюсь.
— Значит, ты решительно собрался Бог-знает-куда за этой мисс Никак-не-запомню-как-ее-зовут.
— Да.
— А ты подумал, — важно осведомился дядя Дональд, — о своем долге перед Семьей?
Терпение Брюса Кармайла лопнуло, и он камнем пошел ко дну, опустившись до совершенно Рыжиковой прямоты.
— О, к черту Семью! — воскликнул он.
Повисла тягостная пауза, которую нарушил облегченный вздох кресла, из которого вылез дядя Дональд.
— Ну, после такого, — сказал он, — говорить с тобой не о чем.
— Вот и хорошо! — грубо ответил потерявший всякий стыд мистер Кармайл.
— Только учти, если вернешься с такой женой, встречу на Пиккадилли — не поздороваюсь. Так и знай!
Он двинулся к двери. Брюс Кармайл смотрел себе под нос. Момент был напряженный.
— Как, — спросил дядя Дональд, взявшись за дверную ручку, — ты сказал, оно называется?
— Что называется?
— Виски.
— «О'Раферти», особое
— А где купил?