Том 14. М-р Моллой и другие
Шрифт:
— Что-о-о?!!
— Так они сказали.
— Держите меня, а то я буду кусаться!
— Завещание еще надо официально утвердить, но адвокаты имеют возможность выделять по моему требованию любые суммы, в том числе и крупные, так что вы можете не сомневаться в том, что такая тривиальная просьба, как три тысячи фунтов, не встретит ни малейших препятствий.
— Тривиальная?!
— Сущая безделица. Теперь вы понимаете, что я вполне могу протянуть вам руку помощи. Как я уже сказал, это доставит мне огромное удовольствие.
Фредди с шумом выдохнул воздух. Мистер Корнелиус, его кролики и палисадник «Бухты» исполняли зажигательную версию популярного в двадцатых годах танца,
— Корнелиус, — проговорил он, — вы будете возражать, если я полезу к вам с поцелуями, так что целоваться я не буду, а просто скажу… Нет, не могу я говорить! Вы сами-то понимаете, что совершили чудо? Вытащили из бездны два живых существа! Можете цитировать меня направо и налево, но если и был добрый гений, превратившийся в человека… Нет-нет, увольте, лучше помолчу.
Мистер Корнелиус, который до этого все-таки улыбался — по крайней мере, так решил Фредди, поскольку борода его пребывала в постоянном треморе, — вдруг стал серьезным.
— Только одна просьба, мистер Виджен. Вы не должны обмолвиться об этом деле ни единым словечком, за исключением, понятно, мисс Фостер, которой вам, естественно, придется сказать все. Но пусть и она пообещает хранить тайну.
— На ее устах будет печать молчания. А в чем дело?
— Это не должно дойти до миссис Корнелиус.
— Разве еще не дошло?
— К счастью, нет.
— Вы хотите сказать, что она ничего не знает? Что вы ей не рассказали о золотом дождике?
— Не рассказал, и не собираюсь. Мистер Виджен, — Корнелиус стал еще серьезнее, — представляете ли вы себе, что может случиться, если моей жене станет известно, что я — миллионер? Неужто вы полагаете, что мне дозволят остаться в любимейшем месте, трудясь на излюбленном поприще? Неужто вы думаете, что мне разрешат сохранить старых друзей, вроде мистера Ренна из «Сан-Рафаэля», с которым по субботам я сражаюсь в шахматы, или кормить кроликов, выходя во двор в одной рубашке? Куда там! Меня засунут в какую-нибудь роскошную квартиру, я должен буду каждый год долгие месяцы проводить на юге Франции, найму дворецкого, каждый вечер буду одеваться к обеду. Мало того, мне придется вступить в один из лондонских клубов, снять на весь сезон ложу в опере, научиться играть в поло. — Мистер Корнелиус дал волю распаленной фантазии. — Против таких соблазнов не устоят самые лучшие женщины. Миссис Корнелиус совершенно довольна и счастлива в той обстановке, к которой она привыкала с младых лет, — до того, как мы поженились, она звалась мисс Балстроуд и жила в «Блаженной гавани», — и я хочу, чтобы счастливой и довольной она оставалась до конца своих дней.
Фредди кивнул.
— Понимаю. От изложенной вами программы у меня лично слюнки текут, но я сознаю, что у вас может быть свое мнение. Все зависит от того, как вы смотрите на проблему. Ладно, будьте уверены, что никто не узнает вашей тайны от Фредерика Фозерингея Виджена, или, коли на то пошло, от будущей миссис Ф. Ф. В. У нее на устах, как я говорил, будет печать молчания. Если нужно, перехватим их скотчем. Я думаю, вы не очень обидитесь, что я сейчас отлучусь? Хочу позвонить и сообщить ей новости.
— Пожалуйста!
— Я не увижу ее личика, но я знаю, что оно озарится, как прославленный «техноколор». [71] Благодаря вам!
— Дорогой мой мистер Виджен, умоляю вас!!!
— Повторю, благодаря вам. И если у вас есть какие-то пожелания…
— Пожалуй, ничего такого… Ах, да! Можете вы мне напомнить, как там этот «Утес»? [72]
— Лошадь? В моем списке такой вроде бы не было.
— Церковный гимн. «Утес веков».
— А-а, гимн! Теперь я вас понял. Ну, очень просто: пум-пу-пу-пу, пум-пу-пу. Разве не так?
71
«Техноколор» — кинопленка с цветным изображением.
72
«Утес веков» — духовный гимн, сочиненный в 1776 году кальвинистским проповедником Огастесом М. Топледи (1740–1778).
— Нет-нет, слова.
— А-а, слова? Простите, забыл. По-моему, что-то там такое разверзлось. Или я путаю с другим гимном?
Лицо мистера Корнелиуса озарилось восторгом, что совсем скоро предстояло и личику Салли.
— Ничего-ничего! Теперь я и сам все вспомнил.
— Вот и прекрасно. Будут еще поручения?
— Нет, благодарю.
— Тогда, милейший мой мультимиллионер, временно — конец связи. Пип-пип!
Фредди помчался к себе. Мистер Корнелиус вернулся к своим кроликам, которые подметили, что это весьма кстати.
— «Разверзлась бе-ез-дна для меня…» — запел он. Кролики чуточку поморщились. Они не разделяли новомодного помешательства на музыке во время еды.
Но латук, между тем, вовсе не дурен, подметили они философски. Если кролик хочет, он достойнейшим образом переносит испытания.
Даровые деньги
Перевод с английского Н. Трауберг
Иэну Хэю Бейтсу [73]
73
Иэн Хэй Бейтс — под таким именем писал романист и драматург Джон Хэй Бейтс (1876–1952). Собственно говоря, это не псевдоним, т. к. «Иэн» — шотландский аналог имени «Джон» (Иоанн). В 1928 году Хэй, Вудхауз и А. А. Милн сложились по 500 фунтов каждый на постановку пьесы Вудхауза и Хэя «Дева в беде».
Глава I ПРЕДСТАВЛЯЮЩАЯ ЧИТАТЕЛЮ ВЛЮБЛЕННОГО МОЛОДОГО ЧЕЛОВЕКА
Деревушка Радж дремала в летних лучах. На узкой, хотя и главной улице жизнь замерла, если не считать кошки, трущейся о желоб, мух, занимавшихся гимнастикой на раскаленных подоконниках, и глубоких мыслителей у кабачка, ожидавших, когда он откроется. Жизнь вообще не кипит здесь, но чужеземцу особенно трудно принять эту местность за Пиккадилли, Бродвей или Рю де Риволи в два часа пополудни, жарким летом.
Саму деревушку вы найдете, внимательно изучив ту живописную часть Англии, где серый камень Глостершира сменяется серым кирпичом, которым славен Вустершир. Тихо, почти бессознательно, притулилась она у речки Скерм, и никого не трогает, никуда не лезет, сонно довольствуясь норманнской церковью, одиннадцатью кабачками, населением (если верить справочнику) в 3541 ч. и единственным знаком прогресса, аптекой Ч. Байуотера.
Ч. Байуотер трудолюбив. Не ведая радостей сиесты, он бдит, когда другие спят. Местные жители, как правило, расходятся днем по спальням, прикрывают лицо платком и выключаются. Так поступают они, но не Байуотер. В те мгновения, с которых начинается наша повесть, он работал, не покладая рук, и только что продал полковнику Уиверну чудодейственное средство от комариных укусов.