Том 16. Фредди Виджен
Шрифт:
— Олухи, говорите?
— Всегда считают, что смогут разобраться сами, и за нами посылают, когда уже поздно.
— Поэтому вы и едете в Веллингфорд? За вами послали?
— Нет, я в отпуске. Я говорю про дело в Нортон-корте.
И вновь Гораций содрогнулся всем своим внушительным телом. Он сглотнул, прежде чем переспросить:
— В Нортон-корте?
— Это в Шропшире. Усадьба сэра Руперта Финча. Там недавно было крупное ограбление.
— Кажется, я читал в газетах.
— Нас позвали только через неделю. Безнадежно. Что можно сделать
— Вы там были?
— Вместе с коллегой. И пришел к выводу, что за ограблением стоял дворецкий. Видно невооруженным глазом.
Гораций был потрясен.
— Какая проницательность! Вы его арестовали?
— Он скрылся. Подал в отставку и растворился в воздухе.
— Какая жалость! Вы и впрямь считаете, что он украл драгоценности?
— Я этого не говорил. Я сказал, что он стоял за кражей.
— Боюсь, что не совсем вас понимаю.
Молодой человек покровительственно улыбнулся. Наивность Горация его тронула.
— Мне, но не этому дурачью, которое зовет себя местной полицией, было ясно, что в доме работал, как мы говорим, наводчик — сообщник воров, который рассказал им, где искать драгоценности. Все указывает на дворецкого. Если бы я его увидел, то сразу вывел бы на чистую воду.
— Взяли бы за жабры и раскололи? Так это называется, да?
— В Америке, кажется, да. Мы задерживаем подозреваемых для дознания. Однако это бы не понадобилось. Я узнаю мошенников с первого взгляда. Шестое чувство.
— Как интересно, — сказал Гораций.
Вопреки обыкновению, он замолчал, и до конца пути разговор больше не возобновлялся. Его деятельный ум анализировал ситуацию. Как появление в Веллингфорде столичного детектива может повлиять на его планы? Гораций пришел к выводу, что никак. Даже человек, обладающий шестым чувством, не заподозрит, что дворецкий в усадьбе планирует ограбить банк в ближайшем городке. Иное дело Нортон-корт, где обстоятельства требовали его личного присутствия.
Совершенно успокоенный, Гораций погрузился в мысли об Аде Кутс и ее превосходной кухне.
Глава V
Решительно тряхнув головой, мисс Бонд объявила, что в жизни не слышала ничего глупее. Пусть Джил и думать забудет про эту ерунду.
— Я не смогу без вас обойтись, — сказала она.
— Конечно, сможете, — отвечала Джил. — Я уеду всего на одну ночь, и с вами будет Айви. Она говорит, что, прежде чем поступить сюда, постоянно ухаживала за тетками, сестрами и бабушками. Уверена, она вам понравится. Приятный мягкий голос и куча историй про передряги, в которые вечно попадают ее родственники. Попросите, пусть расскажет, как ее брата чуть не до смерти искусал ангорский кролик.
Она только что попросила мисс Бонд (которая, по обыкновению, возлежала в обществе таксы и двух кошек) отпустить ее домой на похороны дяди Вилли.
— Не понимаю, зачем вам это надо, — сказала мисс Бонд. — Вы что, очень любили дядю?
— Девочкой — просто обожала. Всякий раз, выпросив у папы пять фунтов,
— Пройдоха?
— Я слышала, отец его так называл.
— Знаю этот тип. Сорок лет назад я чуть не вышла за одного такого. Все шло к свадьбе, но тут он сбежал в Австралию. Ладно, езжайте.
— Спасибо, дорогая мисс Б. Я знала, что могу рассчитывать на вашу доброту. Разгладить вам подушку?
— Нет.
— Смешать прохладительное питье?
— Нет.
— Вывести песика побегать?
— Куда ему бегать, такому жирному. Только что съел половину моего завтрака.
— Надо же ему подкреплять силы.
— Порой мне кажется, что это солитёр под личиной таксы. Когда вы едете?
— После обеда. Вернусь утренним поездом.
— Смотрите, не опоздайте на него. Странно, — задумчиво произнесла мисс Бонд, — что вы заговорили о похоронах. Перед вашим приходом я читала колонку некрологов в «Дейли Телеграф» и узнала, что умер Реджи Вулс. От сердечного приступа. В возрасте семидесяти лет.
— Ой, сочувствую. Вы его знали?
— Очень близко. Одно время казалось, что наша дружба перейдет в нечто большее.
— Это он сбежал в Австралию?
— Нет, то был Берти Понсфорд-Йетс. За Реджи я сорок лет назад чуть не вышла замуж.
— Такое впечатление, что сорок лет назад вы чуть не вышли замуж практически за всех.
— Да, как посчитать, их набегает порядочно.
— А почему вы не вышли за мистера Вулса?
— Он струхнул, как многие другие. Я их распугивала.
— Уже тогда были с характером?
— Сейчас я вижу, в чем была моя ошибка: язык без костей. Я так и не усвоила главный урок: если хочешь удержать молодого человека, не критикуй его. Даже из лучших побуждений. Однажды я чистосердечно высказалась о том, как Реджи играет в бридж. Оглядываясь на тот день, я думаю, что тогда у него и закрались первые сомнения. Я сказала всего-то: «Реджи, понимаю, что ты учишься бриджу с сегодняшнего утра, но мне интересно, с какого часа», а он почему-то обиделся. С тех пор его как подменили. Стал какой-то пугливый. Видимо, понял, что жена, которая будет высказывать такие замечания каждый вечер, — не очень большой подарок. Через два месяца он обручился с самой глупой девушкой Вустершира, а это что-то да значит. Кстати, вы говорили, что Майк к вам переменился. Наверное, вы его критиковали.
— Нет.
— Точно?
— Ни словечком.
— Тогда мы с вашей Кутс правы. Он беспокоится из-за банка.
— Думайте, что хотите, — сказала Джил. — И спасибо, что отпустили меня.
Она спустилась в холл и увидела нового дворецкого за работой — тот метелочкой из перьев обметал старинное кресло.
— Доброе утро, Эпплби, — холодно сказала Джил.
— Доброе утро, мисс, — отвечал Гораций с той старомодной учтивостью, за которую его так справедливо ценили.