Том 2. 1960-1962
Шрифт:
— Горе мое,- говорила Таня.- Куда ты подключил аккумуляторы?
— Сейчас, сейчас, Танечка,- невнятно отвечал Фокин.
— Да,- сказал Комов.- Это не Пандора.
Он вытянул из тюка вторую палатку и принялся прилаживать к ней центробежный насос. «Да, это не Пандора»,- подумал он и вспомнил, как на Пандоре они ломились через сумрачные джунгли, и на них были тяжелые скафандры высшей защиты, и руки оттягивал громоздкий дезинтегратор со снятым предохранителем. Под ногами хлюпало, и при каждом шаге в разные стороны бросалась многоногая мерзость, а над головой, сквозь путаницу липких
Так могло бы быть и сейчас, и на благоустроенной Леониде. Здесь тоже есть микрофауна, и очень обильная. Но тридцать лет назад маленький доктор Мбога нашел на страшной Пандоре «бактерию жизни», и профессор Карпенко на Земле открыл биоблокаду. Одна инъекция в сутки. Можно даже одну в неделю. Комов вытер потное лицо и стал расстегивать куртку.
Когда солнце склонилось к западу и небо на востоке из белесого сделалось темно–лиловым, они сели ужинать. Лагерь был готов. Поперек улицы стояли три палатки, тюки и ящики с оборудованием были аккуратно сложены вдоль стены одного из зданий. Фокин, вздыхая, приготовил ужин. Все были голодны, поэтому Рю ждать не стали. Из лагеря было видно, что Рю сидит на крыше своей лаборатории и что–то делает с антеннами.
— Ничего, мы ему оставим,- пообещала Таня.
— Чего там,- сказал Фокин, поедая вареную телятину.- Проголодается и придет.
— Неудачно ты поставил вертолет, Гена,- сказала Татьяна.- Весь вид на реку загородил.
Все посмотрели на вертолет. Вида на реку действительно не было.
— Хороший вид на реку открывается с крыши,- хладнокровно сказал Комов.
— Нет, правда,- произнес Фокин, сидевший к реке спиной.- Абсолютно не на что со вкусом поглядеть.
— Как - не на что?
– сказал Комов по–прежнему хладнокровно.- А телятина?
Он лег на спину и стал глядеть в небо.
— Вот о чем я думаю,- начал Фокин, вытирая салфеткой усы.- Как мы будем прорываться в эти гробы?
– Он ткнул пальцем в ближайшее здание.- Будем копать или резать стену?
— Вот это как раз не проблема,- сказал Комов лениво.- Интересно, как туда попадали хозяева - вот проблема. Тоже резали стены?
Фокин задумчиво поглядел на Комова и спросил:
— А что, собственно, ты знаешь об этих хозяевах? Может быть, им и не нужно было туда попадать.
— Ага,- сказала Таня.- Новый архитектурный принцип. Человек садился на травку, возводил вокруг себя стены и потолок и… и…
— И отходил,- закончил Мбога.
— А может быть, это действительно гробницы?
– сказал Фокин вызывающе.
Некоторое время все обдумывали это предположение.
—
– спросил Комов.
— Известняк,- сказала Таня.- Углекислый кальций. Много примесей, конечно. Но вообще, знаете, на что все это похоже? На коралловые рифы. И еще похоже, что здание сделано из одного куска…
— Монолит естественного происхождения.
— Вот уже и естественного!
– воскликнул Фокин.- Характерная закономерность: стоит обнаружить новые следы, и сразу же находятся товарищи, которые заявляют, что это естественные образования…
— Естественное предположение,- сказал Комов.
— А вот мы завтра соберем интравизор и посмотрим,- пообещала Таня.- Главное, что этот известняк не имеет ничего общего с янтарином, из которого построен марсианский город. И город на Владиславе.
— Значит, еще кто–то бродит по планетам,- сказал Комов.- Хорошо, если бы они на этот раз оставили нам что–нибудь посущественней.
— Библиотеку бы найти,- простонал Фокин.- Машины бы какие–нибудь!
Они замолчали. Мбога достал и принялся набивать короткую трубочку. Он сидел на корточках и задумчиво глядел поверх палаток в светлое небо. Его маленькое лицо под белым платком выражало полный покой и ублаготворенность.
– Тихо как,- сказала Таня.
Бум! Бах! Тарарах!
– донеслось со стороны базы.
– О дьявол!
– пробормотал Фокин.- Это–то зачем?
Мбога выпустил колечко дыма и, провожая его взглядом, сказал негромко:
– Я понимаю вас, Боря. Я сам впервые в жизни не ощущаю радости, слушая, как наши машины работают на чужой планете.
– Она какая–то не чужая, вот в чем все дело,- сказала Таня.
Большой черный жук прилетел неизвестно откуда, тяжело гудя, сделал два круга над Следопытами и улетел. Фокин тихонько засопел, уткнувшись носом в согнутый локоть. Таня поднялась и ушла в палатку. Комов тоже встал и с наслаждением потянулся. Было так тихо и хорошо вокруг, что он совершенно растерялся, когда Мбога, словно подброшенный пружиной, вдруг вскочил на ноги и застыл, повернувшись лицом к реке. Комов тоже повернулся лицом к реке.
Какая–то исполинская черная туша надвигалась на лагерь. Вертолет отчасти скрывал ее, но было видно, как она колышется на ходу и как вечернее солнце блестит на ее влажных лоснящихся боках, раздутых, словно брюхо гиппопотама. Туша приближалась довольно быстро, раздвигая траву, и Комов с ужасом увидел, как вертолет качнулся и стал медленно валиться набок. Между стеной здания и днищем вертолета протиснулся низкий массивный лоб с двумя громадными буграми. Комов увидел два маленьких тупых глаза, устремленных, как ему показалось, прямо на него.
– Осторожнее!
– заорал он.
Вертолет свалился, упираясь в траву лопастями винтов. Чудовище продолжало двигаться на лагерь. Оно было не менее трех метров высотой, покатые бока его мерно вздувались, и было слышно ровное шумное дыхание.
За спиной Комова Мбога щелкнул затвором карабина. Тогда Комов очнулся и попятился к палаткам. Обгоняя его, мимо очень быстро на четвереньках пробежал Фокин. Чудовище было уже шагах в двадцати.
— Успеете разобрать лагерь?
– быстро спросил Мбога.