Том 2. Лорд Тилбури и другие
Шрифт:
Кузина Эвелина воинственно напряглась.
— Пожалуйста, не беспокойте Горация в его доме. — Она прицепила к ошейнику Виллички-песички поводок и направилась к двери. — Прощай, дядя Кули, — сказала она, оборачиваясь. — Я считаю, что меня глубоко и жестоко оскорбили.
— Эй! — крикнул Гораций, указывая пальцем. — Ты вязанье уронила, оно разматывается.
С долгим, полным укоризны взглядом кузина Эвелина подхватила Вилличку-песичку на руки и вышла. Дядя Джаспер ринулся за ней.
— До свидания, Джаспер, — сказал
— До свидания. Я немедленно приму меры, чтоб тебя освидетельствовала медицинская комиссия. Признают недееспособным. Это — единственный способ остановить твой безумный замысел.
— А я, — добавил дядя Отис, — скажу лишь одно, Кули. Эта поездка обошлась мне в три доллара семьдесят девять центов. Я пришлю своего адвоката. — Он взял маленького Кули за руку. — Идем, Джон, — сказал он горько. — Отныне тебя будут называть вторым именем.
Гораций с ехидцей наблюдал за исходом родственников.
— Похоже, меня тут любят, как холодный гренок с сыром! — заметил он.
Билл дружелюбно шагнул вперед.
— Знаешь, приятель, я ничего против тебя не имею, — сказал он. — Добро пожаловать в семью!
— Если это семья, — сказал Гораций, — то жалуй в нее сам.
И, протянув детскую ручонку профессору Эпплби, вышел из комнаты. Мистер Параден мрачно уставился на Билла.
— Ну, Уильям?
— Ну, дядя Кули?
— Полагаю, ты понял, что я не намерен больше платить тебе содержание?
— Понял.
Спокойствие юного родственника несколько озадачило мистера Парадена. Тот заговорил почти виновато:
— Самое плохое, когда у юноши твоих лет куча незаработанных денег.
— В точности так и я думаю, — сказал Билл с жаром. — Мне надо работать! Позор, — продолжал он, — что юноша с моими способностями и умом не зарабатывает себе на жизнь. Стыд, да и только..
Красное лицо мистера Парадена побагровело.
— Очень смешно! — проревел он. — Очень смешно и остроумно. Что ты рассчитываешь выгадать…
— Остроумно! Ты же не думаешь, что я шучу?
— Думаю, что пытаешься.
— Да нет же, Господи! Я и приехал сюда, чтобы просить места.
— Долго же ты собирался!
— Да у меня не было времени рта раскрыть.
— И какую же работу ты хотел у меня попросить?
— В твоей фирме.
— Какую именно?
Слабое знакомство с премудростями целлюлозно-бумажного производства затрудняло Биллу ответ.
— Любую, — смело выкрутился он.
— Могу предложить тебе надписывать конверты за десять долларов в неделю.
— Отлично! — сказал Билл. — Когда приступать?
Мистер Параден с подозрением уставился сквозь очки.
— Ты серьезно?
— Еще как!
— Ладно, — заметил, помолчав, несколько растерянный мистер Параден. — Должен сознаться, ты меня удивил. — Билл чуть было не сказал, что дядя просто не воспринимал прежде его скрытых глубин, но вовремя прикусил язык. — Странно, Уильям, но ты — единственный в этой семье, к кому я сохранил хоть каплю привязанности.
Билл благодарно улыбнулся.
— Конечно, — прогудел мистер Параден, — ты ленивый, никчемный тунеядец. И все же я подумаю. Ты не прямо сейчас едешь?
— Если я вам нужен, я подожду.
— Может, и понадобишься. Задержись на часок.
— Пойду прогуляюсь у пруда.
Мистер Параден смерил его внимательным взглядом.
— Не понимаю, — пробормотал он. — Работать захотел! Что это на тебя нашло? Не иначе как влюбился.
С четверть часа после того, как расстались дядя и племянник, дом и угодья мистера Кули Парадена пребывали в полнейшем мире. На шестнадцатой минуте Робертс, дворецкий, кейфовавший в буфетной за сигарой и повестью о разбитой любви, был извлечен из своего покоя оглушительным лязгом на аллее, перед самым домом. Отложив сигару и книгу, он вышел разобраться.
Неудивительно, что лязг побудил его вскочить. Под одним из декоративных столбов в колониальном стиле, поставленных архитектором, чтоб придать зданию индивидуальность, лежал покореженный красный двухместный автомобиль, из-под обломков которого выбирался долговязый человек в кожаной куртке. В следующее мгновение дворецкому предстали молодое лицо, длинный нос с горбинкой и выразительные зеленые глаза.
— Привет, — сказал молодой человек, сплевывая на гравий.
Робертс созерцал его с безмолвным изумлением. Покореженный двухместный автомобиль был покорежен так основательно, что просто не верилось, что из него может вылезти что-то целое.
— Вмазался чуток, — сказал молодой человек.
— Несчастный случай, сэр? — выдохнул Робертс.
— Если вы думаете, что я нарочно, — сказал молодой человек, — докажите! — Он с любопытством взглянул на смятый в лепешку автомобиль. — Машину, — произнес он после долгого вдумчивого осмотра, — придется малость подправить.
— Как это случилось, сэр?
— Да как всегда случается. Ехал на скорости, а тут на дорогу уселась птичка. Не хотел ее давить, и, видать, слишком вывернул руль. Пролетел пару ярдов, пропорол шину и впечатался в дом.
— Боже правый, сэр!
— Пустяки, — успокоил молодой человек. — Я все равно сюда ехал.
Тут он заметил, что к его левой брови прилипло несколько камешков, и стряхнул их голубым шелковым платком.
— Ведь это дом мистера Парадена? — спросил он.
— Да, сэр.
— Отлично. Мистер Вест здесь?
— Да, сэр.
— Замечательно. Скажите ему, что я хочу его видеть. Меня зовут Кокер. Мистер Джадсон Кокер.
— Очень хорошо, сэр.
Что-то в манере дворецкого — некая невозмутимость, некое отсутствие чувств — явно огорчило молодого человека. Он слегка нахмурился.