Том 2. Рожденный для мира / Том 3. Рожденный для любви
Шрифт:
— Так в чём подвох? Ты сказал — он пытался украсть твою жизнь. Если нетрудно, объясни, пожалуйста, и будем все вместе думать, как от этой пакости избавиться.
— А для начала вопрос. Помнишь, мы говорили про второе название Инвертора? Как его часто называют в сохранившихся текстах.
— Да. Изменяющий природу.
— Так вот, это неточный перевод. По-русски его название звучит «изменяющий мир». Женя, тебя это тоже касается. Без моего разрешения ни одно слово про Инвертор нигде прозвучать не должно. Поняла?
— Да конечно, — девочка посмотрела на брата демонстративно-обиженным взглядом. — Я, в отличие от некоторых, хорошо знаю, о чём можно трепаться, а про что нельзя.
— Хорошо. Этой информации нет вообще ни в каких источниках. Чего-то нашёл вот он, — Михаил жестом показал на загон с альтер-эго, — в Сахарском бункере. Ещё кое-что я нашёл в лаборатории. Я специально искал там всё связанное с Инверторами и как им управлять. По управлению ничего, но спасибо, что, выставляя права доступа, покойные альвы снесли и все блокирующие запреты на всякую секретную информацию. Извини, но от тебя я её тогда тоже закрыл. И в компьютерах, и в тамошних архивах нашёл и перепрятал.
— Мишенька, — хмыкнула Оля. — Ты иногда забываешь, кто я, где и как росла. И что как раз для меня разделение информации строго по ответственным лицам — это как раз норма жизни. Есть вещи, которые должен знать только ты. А есть то, чего знаю только я.
— Хорошо. Так вот, насколько я понял, технологию Инверторов альвы не изобрели, а нашли в остатках разбитого космического корабля во время одной из первых лунных экспедиций. Возраст корабля был около трёх миллионов лет, и учитывая, насколько легко они в ней разобрались, хотя и близко не стояли на уровне межзвёздных полётов…
— Им её подкинули, — негромко завершила мысль Оля. — Зачем?
— Не знаю, но, скорее всего, это действительно сознательное наследство. Инвертор позволял напрямую менять свойства и состояние того или иного куска пространства. Догадка Алисы, что существовала «Венера-один» для изменения атмосферы — верна. Точнее, нынешняя атмосфера Венеры — уже результат воздействия Инвертора. Я точно знаю, у нас Венера осталась как есть. Давление десять атмосфер, сера, углекислый и угарный газ и прочее сильно ядовитое, пятьсот градусов даже на полюсах. Вот только количество переходит в качество. Когда началась война и альвы, конечно же, использовали Инверторы для удара друг по другу. Одномоментная масса воздействия перешагнула критическую, и оказалось — Инверторы не просто уничтожили соперников, вернув континент противника в исходное состояние до появления цивилизации. Начала рваться ткань пространства-времени и вообще реальности, хаотично меняя всё в новую форму.
— Люди — это и есть Забытые? — хором ошеломлённо спросили Оля и Женя.
— Да. Небольшая часть, оказавшаяся в мёртвых зонах, уцелела вместе с артефактами и поселениями. Большая часть альвов стала людьми. Отсюда наша совместимость насчёт общего потомства и гены альвов у нас с вами. Это же и ответ, почему нормальная техническая цивилизация оставила так мало следов. Просто попавшие под удар города становились обратно джунглями. Цепочка причин и следствий пыталась восстановить хаос после удара Инверторов, ведь если больше не существует альвов, которые всё построили, то и городов быть не может.
— Но один Инвертор уцелел, и вот он его использовал, — скривилась Оля. — Нет, я рада, иначе я бы не встретила тебя. Но что если им…
— Минуточку, — Михаил прижал палец к губам невесты. — Всё несколько иначе. Сейчас я расскажу историю вот его. Но сперва вопрос к тебе, Женя. Ты сказала, что раньше я, то есть он, над тобой издевался. Так?
Девочка посмотрела на Михаила-два, сверлившего её ненавидящим взором, презрительно показала язык и ответила:
— Да. Всё время издевался, обижал, как на мебель смотрел. А тут…– она покраснела и прошептала: — Такой хороший стал. Ты же меня любишь по-настоящему… У меня же брат… появился.
— Но самое интересное, что это не просто не укладывается в жалостливую историю про сестру, которую вот он якобы не мог забыть. Понимаешь, я, даже получив вроде бы всю память на момент, так сказать, вселения — этого просто не помню. Да-да, это те самые красные книжки. Вот, смотрите.
Повинуясь команде Михаила, на свободном пространстве рядом со столом появилась голограмма банка памяти. Выглядела она как сложная конструкция из множества нитей, которые собирались в три сложно переплетающиеся друг с другом группы. Если присмотреться, то каждая нить состояла из мелких кубиков, а ещё внутри нити и между отдельными нитями шли белые ниточки-связи, при этом нити ещё и образовывали внутри группы узор.
— Ага, — сообразила Оля. — Синие и зелёные цепочки — это основная память. Чёрные — это испорченные, по мнению системы, куски. А красные — это то, к чему у тебя ограничен доступ? Какая-то конкретная часть воспоминаний, не зря они собираются в отдельную структуру.
— Да. Вот эта часть — это я так понимаю моя память до перехода. Вон та — это его. А вот эта центральная группа — это я, который сейчас. И да, та самая красная часть моих сегодняшних воспоминаний. Но это всё была присказка. А теперь будет сказка. Жил такой мальчик по имени Миша Столешников. И жил он в своё удовольствие, ни в чём не отказывая, так как знал, что ему уготована великая судьба. Он знал и про свою уникальную наследственность, и про планы своего деда и родителей знал. Нет, он не боялся, а наоборот гордился, так как должен будет стать если не правой рукой своего деда и дяди, то ближайшим к ним, когда они захватят трон. Ведь лишь один он сможет управлять военной техникой Сахарского бункера. А почему не боялся? Ну кто же отдаст на алтарь сына и наследника, тем более под рукой есть девчонка, которую не жалко?
Женя побледнела, Михаил еле успел её поймать и обнять, пока она не упала — ноги не держали. Оля же растерянно сказала:
— Заготовка. Он же назвал Женю заготовкой… Сволочь! Да ты же всё знал, ты же сам своими руками готовился приносить сестру в жертву!
— Да. Он всё знал, он участвовал. А потом император и Воронцовы ударили первыми. Наш Мишенька бежал, спасая шкуру. Прятался в Африке и жалел о потерянных возможностях. В России тем временем… — Михаил ненадолго задумался, как бы половчее соврать, выгораживая Никодима Воронцова. Да, планы насчёт переворота у него были, но в нынешней-то реальности он от них отказался. А им ещё вместе работать и работать. — В той России недавнее покушение на главу Думы оказалось успешным. Вместе с ним были убиты все сторонники императора среди Воронцовых, а власть захватили как раз те, кого сейчас как раз генерал Юсупов вместе с Никодимом Феоктистовичем ловят и будут вешать. Эти люди, недолго думая, попробовали сделать то, чего пытался мой дед…
— И кончилось Смутой, — зло, резко закончила Оля. — Тот кусок его памяти.
— Да. Наш Мишенька хотел власти и влез по уши в Смуту — но проиграл. Дальше пробовал использовать оружие альвов, привёл на Русь… Кого привёл? Британцев, французов, османов или испанцев? Неважно, он снова проиграл. Я прав?
Альтер-эго ответил взглядом такой дикой, но бессильной ненависти, что и без слов было понятно. Оля ответила за него:
— А такова судьба каждого продавшего Россию иностранцам. Что Святополк, что лже-Дмитрий. Проиграть.