Том 3. Рассказы, сценарии, публицистика

Бабель Исаак Эммануилович

…постучал в окно.

ЕРЕМА.

Ерема встрепенулся…

…выбежал из трактира.

Бильярд. От топота шагов один из шаров, стоявших под чайником, качнулся и упал в лузу.

Посреди базарной площади в пыли, разморившись, спит пьяный.

Собака чешется об него, как об косяк двери, зевает, укладывается.

Безмятежная русская равнина, исхлестанная кривыми дорогами.

По проселочной дороге, оживленно беседуя, трясутся Ерема и Живцов на телеге. Ее влечет громадная

лошадь, похожая на верблюда. Она запряжена в крохотную телегу. О лошади этой надо сказать, что она престарелое, положительное существо, не одобряющее своего легкомысленного хозяина Ерему.

МЕЛЬНИЦУ-ТО ЯЧЕЙКА ПОЧИНИЛА?

Спрашивает Живцов у Еремы.

СОВА, БАЮТ, НА МЕЛЬНИЦЕ УТЯТ ВЫВЕЛА… ГДЕ ЕЕ ПОЧИНИТЬ…

Отвечает Ерема, помахивая бильярдным кием, к которому привязан ремешок, — получился кнут.

На площади валяется просмоленное бревно.

На нем выступили капли пота.

Базарная площадь.

Мужичонка, горькая беднота, доит лохматую коровенку, запряженную в телегу. Мужичонка напился, укладывается спать под телегу.

В сонное царство врывается Живцов.

Он огрел кнутом спящего посреди площади и собаку.

РАССПАЛИСЬ ТУТ БЕЗ МЕНЯ…

Орет Живцов, размахивая кием.

Спящий и собака завертелись, побежали.

Живцов барабанит в дверь запертой лавки.

Сторож избы-читальни, увидев в окно Живцова, заметался. Из лавки высовывается припухлое, в перьях лицо приказчика и сейчас же скрывается.

Бегство встревоженных кур.

Приказчик в запертой лавке судорожно снижает цены, он срывает этикетки…

…и переписывает и ставит цены на 10 % ниже.

Живцов барабанит в дверь избы-читальни.

Испытанный сторож заводит граммофон.

Встревоженные куры перелетают через плетень.

Баба, задрав подол, бежит через площадь.

Вертящаяся пластинка граммофона.

Живцов размахивает кием:

РАССПАЛИСЬ, ЧЕРТИ.

Выдоенная корова несется вскачь.

На козлах испуганный мужик.

Навстречу корове и мужику движется нескончаемая цепь возов с зерном. Урожай, видимо, велик.

На одной телеге, куда зерно ссыпано без мешков, играют в сияющей под солнцем ржи два пузатых голых младенца.

Цепь возов пересекает базарную площадь.

ГОСПОДИ-БАТЮШКО… САМОГОНУ-ТО, САМОГОНУ-ТО СКОЛЬКО.

Умиленно говорит Ерема…

…оглядывая поток телег.

Играющие младенцы.

Зерно под солнцем.

А МОЛОТЬ К МИРОЕДАМ?

Кричит отчаявшийся Живцов.

ГОНИ НА МЕЛЬНИЦУ, ЕРЕМА…

Вертящаяся пластинка граммофона.

По дороге к мельнице во всю прыть несется телега Живцова.

Медленно

величавое течение возов.

У Еремы лопнула постромка.

Он не замечает этого, нахлестывает свою лошадь.

На краю горизонта, у реки полуразрушенная мельница с ободранным колесом.

На чердаке мельницы — недвижимая сова.

ГОНИ, ЕРЕМА…

Кричит Живцов.

Перед мельницей мостки, которые вот уже четыре года как ненадежны. Телега подлетает к мосткам. Ерема крестится…

…телега взлетает на мост…

…доски подламываются…

…в воздухе мелькнуло крестное Еремино знамение.

Живцов, лошадь, телега падают в овраг.

Сова.

Оторвавшееся от телеги колесо катится по меже между двумя нескошенными полями.

Межа отделяет поле, на котором густая высокая стена волнующихся хлебов, от чахлой, плохо выделанной полосы.

Катящееся колесо.

ОПЫТНОЕ ПОЛЕ ПОВАРЕНШИНСКОЙ ЯЧЕЙКИ ВЛКСМ.

Жатва. На опытном поле колос густ, тяжел, высок.

Работают две американские косилки.

На одной из них избач Черевков.

На другой Панютин.

Комсомолки вяжут снопы.

«ОПЫТНОЕ» ПОЛЕ ГЕРАСИМА ЧЕРЕВКОВА.

Плохо возделанная полоса дала чахлый, редкий колос.

Герасим — азартный, трепетный мужичишка и…

…дед Черевков — дряхлый старик в посконной рубахе и широких штанах — жнут серпами.

Серп старика падает бессильно.

Жена Герасима — бойкая большая баба — вяжет снопы.

У СЫНА-ТО ПШЕНИЦЫ ПОПШЕНИСТЕЙ БУДЕТ.

Ехидно говорит она мужу.

Стена высоких хлебов и жалкие колосья Герасима.

Чистая размашистая работа косилок.

Старозаветный серп старика движется немощно. От натуги дед опрокидывается на спину, не может встать, только ногами сучит. Герасим, смотря на «работничка», плюет с досады.

Старуха ядовита…

А У СЫНА-ТО ПШЕНИЦЫ ПОПШЕНИСТЕЙ БУДЕТ.

Взбешенный Герасим бросил серп, перемахнул через межу…побежал к косилке, на которой работает сын, преградил ей путь.

ТЫ У ОТЦА РАБОТАЙ, СУКИН СЫН, А НЕ У ЧУЖИХ ЛЮДЕЙ. ПОРОТЬ БУДУ.

Кричит он и хлопает себя по штанам. Черевков, добродушнейший верзила, сгреб маленького отца, сунул его под мышку, продолжает работать.

Дед сидит на острых ягодицах, жует губами. Выцветшие его глаза слезятся. Старуха орет над ним.

С болтающейся, под мышкой у сына, ноги Герасима слетает лапоть.

К работающим косилкам приближается Ерема, несущий на плечах остатки своей телеги.

Чумазый, исцарапанный Живцов и меланхолическая Еремина лошадь, влачащая обломки оглобли, в которой запутался кий с ремешком.