Том 3. Тихий Дон. Книга вторая
Шрифт:
Богаевский что-то говорил, невнятно шевеля губами, закрытыми русым карнизом висячих усов, поблескивал из-под пенсне острыми, косо поставленными глазами. Нервозность сказывалась в том, как он поправлял воротничок, скользящими, поверхностными движениями касался энергического подбородка, шевелил бровями, раскрылившимися на широких надглазницах.
От Каледина, сидевшего в центре, по обе стороны рассаживались члены войскового правительства. Некоторые из них приезжали в Каменскую: Карев, Светозаров, Уланов, Агеев; немного поодаль сели Елатонцев, Мельников, Боссе, Шошников,
Подтелков слышал, как Митрофан Богаевский вполголоса что-то сказал Каледину.
Тот коротко прищурился на Подтелкова, занимавшего место против него, сказал:
— Я думаю, можно начать.
Улыбнувшись, Подтелков внятно сообщил о целях приезда делегации. Кривошлыков протянул через стол заготовленный ультиматум Военно-революционного комитета, но Каледин, отстраняя бумагу движением белой ладони, твердо сказал:
— Нет смысла терять время на ознакомление каждого члена правительства в отдельности с этим документом. Потрудитесь прочитать вслух ваш ультиматум. После будем обсуждать.
— Читай, — приказал Подтелков.
Держался он с достоинством, но, видимо, как и все члены делегации, чувствовал себя не совсем уверенно. Кривошлыков встал. Девичье-звонкий и в то же время неяркий голос его поплыл над забитым людьми залом:
— «Вся власть в Области Войска Донского над войсковыми частями в ведении военных операций от сего 10 января 1918 года переходит от войскового атамана к Донскому казачьему военно-революционному комитету.
Все отряды, которые действуют против революционных войск, отзываются 15 января сего года и разоружаются, равно как и добровольческие дружины, юнкерские училища и школы прапорщиков. Все участники этих организаций, не жившие на Дону, высылаются из предела Донской области в места их жительства.
Примечание. Оружие, снаряжение и обмундирование должно быть сдано комиссару Военно-революционного комитета. Пропуск на выезд из Новочеркасска выдается комиссаром Военно-революционного комитета.
Город Новочеркасск должны занять казачьи полки по назначению Военно-революционного комитета.
Члены Войскового круга объявляются неправомочными с 15 сего января.
Вся полиция, поставленная войсковым правительством, из рудников и заводов Донской области отзывается.
Объявляется по всей Донской области, станицам и хуторам о добровольном сложении войсковым правительством своих полномочий, во избежание кровопролития, и о немедленной передаче власти Областному казачьему Военно-революционному комитету, впредь до образования в области постоянной трудовой власти всего населения».
Едва умолк голос Кривошлыкова, Каледин громко спросил:
— Какие части вас уполномочили?
Подтелков переглянулся с Кривошлыковым, начал словно про себя считать:
— Лейб-гвардии Атаманский полк, Лейб-гвардии Казачий, шестая батарея, Сорок четвертый полк, тридцать вторая батарея, четырнадцатая отдельная сотня… — перечисляя, он придавливал пальцы на левой руке; в зале зашушукались, пополз ехидный смешок, и Подтелков, нахмурясь, положил на стол рыжеволосые руки,
— Двадцать девятый полк, — тихо подсказал Лагутин.
— …Двадцать девятый полк, — продолжал Подтелков уже уверенней и громче, — тринадцатая батарея, каменская местная команда, Десятый полк, Двадцать седьмой полк, второй пеший батальон, Второй запасный полк, Восьмой полк, Четырнадцатый полк.
После малозначащих вопросов и краткого обмена мнениями Каледин спросил, грудью наваливаясь на край стола, упирая взгляд в Подтелкова:
— Признаете ли вы власть Совета Народных Комиссаров?
Допив стакан воды, Подтелков поставил на тарелку графин, вытер рукавом усы, ответил уклончиво:
— Это может сказать лишь весь народ.
Вступился Кривошлыков, опасаясь, как бы простоватый Подтелков не сболтнул лишнего:
— Казаки не терпят такого органа, в который входят представители «Партии народной свободы». [22] Мы — казаки, и управление у нас должно быть наше, казачье.
— Как понимать вас, когда во главе Совета стоят Нахамкесы и им подобные?
22
«Партия народной свободы» — так называлась контрреволюционная партия кадетов.
— Им доверила Россия, — доверяем и мы!
— Будете ли иметь с ними сношения?
— Да!
Подтелков одобрительно хмыкнул, поддержал:
— Мы не считаемся с лицами, — считаемся с идеей.
Один из членов войскового правительства простодушно спросил: «На пользу ли народа работает Совет Народных Комиссаров?»
В его сторону пополз щупающий взгляд Подтелкова. Улыбнувшись, Подтелков потянулся к графину, налил и жадно выпил. Одолевала его жажда, — будто большой огонь внутри заливал он прозрачной водой.
Каледин мелко барабанил пальцами, пытливо расспрашивал:
— Что общего у вас с большевиками?
— Мы хотим ввести у себя в Донской области казачье самоуправление.
— Да, но вам, вероятно, известно, что на четвертое февраля созывается Войсковой круг. Члены будут переизбраны. Согласны ли вы на взаимный контроль?
— Нет! — Подтелков поднял уроненный взгляд, твердо ответил: — Ежели вас будет меньшинство, — мы вам диктуем свою волю.
— Но ведь это насилие!
— Да.
Митрофан Богаевский, переводя взгляд с Подтелкова на Кривошлыкова, спросил:
— Признаете ли вы Войсковой круг?
— Постольку-поскольку… — Подтелков пожал широченными плечами. — Областной военно-революционный комитет созовет съезд представителей от населения. Он будет работать под контролем всех воинских частей. Ежели съезд нас не удовлетворит, мы его не признаем.
— Кто же будет судьей? — Каледин поднял брови.
— Народ! — Подтелков гордо откинул голову; скрипя кожей тужурки, привалился к спинке резного стула.